«Скомканность» празднования 75-летия окончания Второй мировой войны в Европе из-за пандемии коронавируса может обратить наше внимание на непреложный факт: эпоха войн между великими державами ушла в историю. К востоку от Рейна нет ни одной страны, которая принимала участие в ее нынешних границах и под ее нынешним флагом в обоих основных военных конфликтах ХХ века.
Еще несколько месяцев назад мало кто мог сомневаться, что сегодняшний день станет апофеозом масштабных торжеств, знаменующих собой «возвращение» России в мировую политику. Страна должна была принимать парад в честь 75-летия Победы в присутствии мировых лидеров и «конституционно закрепив» статус России как правопреемницы Советского Союза – государства, внесшего основной вклад в победу над германским нацизмом в Европе.
Сегодня в Москве вряд ли есть задача важнее, чем обеспечить минимальное присутствие людей на улицах, поскольку затянувшиеся майские праздники и без дополнительных торжественных мероприятий грозят обернуться новым всплеском эпидемии коронавируса буквально через неделю-другую.
Далеко не очевидно, удастся ли организовать парад 24 июня и приедут ли гости, если торжества придется перенести на «резервную дату» 3 сентября. Предполагавшийся день триумфа пришелся на время неуверенности, разочарования и неопределенности.
Между тем мне кажется, что в происшедшем можно увидеть и элементы символизма. В последние годы праздник Победы становился все более политизированным – причем далеко не только усилиями Москвы. В Западной Европе намечался тренд все более пышного празднования годовщины открытия второго фронта в 1944 году; в Центральной и Восточной Европе внимание активно смещалось на ответственность СССР за события 1939-1940 годов (в Вильнюсе на днях приняли очередной закон на этот счет). Недавно был торжественно отмечен и юбилей другого исторического события – столетие окончания Первой мировой войны, которое для большинства западноевропейских стран стала даже бóльшим испытанием, чем Вторая.
Неожиданная отмена части майских торжеств в какой-то мере может сломать тренд последних лет: отмечать военные победы с прежней помпезностью в ближайшее время уже не получится, да и живая память очевидцев о страшных событиях конца 1930-х и первой половины 1940-х годов уже почти ушла.
Поэтому есть смысл отвлечься от громких слов о войне, борьбе за историческую правду, от подсчета бесчисленных жертв, выявления и обличения виновных в случившемся.
На фоне резкого изменения эмоционального фона и серьезной тревоги за будущее споры о прошлом пусть и не обесцениваются, но наполняются новым содержанием.
Вспоминая «круглые» даты окончания двух мировых войн, стоит, на мой взгляд, остановиться не только на силе победителей, дважды поставивших на место агрессора, но и на их слабости, оба раза проявившейся в том, что выиграв войну, они, по сути, не смогли выиграть мир. Практически вся история 1918-1939 годов стала историей подготовки следующего конфликта – союзники-победители сначала втянулись в гражданскую войну на территории бывшей Российской Империи, а затем занялись унижением Германии, в конечном счете ввергнув страну в экономический кризис и подтолкнув население в сторону поддержки варварских экстремистских сил. В стремлении уязвить Францию и Великобританию и помочь «слабой» Германии Советский Союз невольно помог воссоздать рейхсвер, мощь которого чуть более чем через десять лет обратилась против него самого. Не доверяя Москве, Париж и Лондон пошли на Мюнхенский сговор, помогая Гитлеру окончательно уверовать в свою безнаказанность.
Казалось бы, новая война должна была убедить тех же союзников, которые боролись с общим врагом и в прошлой, в неизбежности их альянса и необходимости действовать вместе и сообща. Но после Второй мировой войны новая конфронтация оформилась еще быстрее, чем после Первой: насаждение коммунистических режимов в Восточной Европе и отказ СССР и его союзников от участия в послевоенном восстановлении вкупе с Фултонской речью Черчилля и созданием НАТО за несколько лет запустили новое соперничество между сверхдержавами.
Стремясь уязвить соперника, стороны раз за разом провоцировали процессы, часто оборачивавшиеся против них самих, – поддержка фундаменталистов в Афганистане со стороны США против СССР аукнулась страшными террористическими актами через десять лет после того, как «холодная война» стала историей.
Извлекать элементы конструируемых идентичностей из далекого прошлого, конечно, можно, но факт остается фактом: тематика прошедших войн уводит нас от осмысления современных вызовов, важнейшим из которых является сохранение мира – цель, за которую сражались и с мыслью о которой умирали миллионы солдат на бесконечных фронтах жестоких противостояний ушедшего столетия. Принимая парады на протяжении всех послевоенных лет, политики лишний раз убеждают себя в том, что их страны умели выигрывать войны. Но вопрос о том, в какой мере они способны воспользоваться плодами своих побед, во многом остается открытым.
Сегодня весь мир ведет особую войну, к которой он оказался, как приходится признать, совершенно не подготовлен – против врага, не имеющего ни оружия, ни армий.
В этой войне пока погибло, слава Богу, менее пяти сотых процента от того числа людей, которые не пережили перипетий Второй мировой. Несмотря на это, в десятках стран введены чуть ли не чрезвычайные положения, экономический спад грозит оказаться сопоставимым с хозяйственной катастрофой межвоенных десятилетий, а дефицит американского бюджета впишется в среднее значение между показателями 1943 и 1944 годов.
Нынешняя эпидемия доказывает одну важную вещь: во всех развитых странах – от Китая до Европы, от России до Соединённых Штатов – правительства идут на все для сохранения жизней своих граждан, понимая невозможность оправдания значительного числа жертв даже в крайне сложной ситуации.
Основной месседж нынешней войны прост: никакие «можем повторить» не реальны. Современная цивилизация есть цивилизация мира, и масштабные человеческие потери для нее неприемлемы.
Этот момент кажется мне очень важным. Пандемия коронавируса стала первым в глобальной истории подлинно общечеловеческим вызовом, который рождает относительно скоординированное противостояние со стороны разных стран. Победа над вирусом даже более неизбежна, чем победы союзников в двух мировых войнах – и сегодня всем нам следовало бы воздержаться от ошибок, которые были сделаны в прошлом столетии.
Прежде всего речь идет о необходимости налаживания максимально эффективного взаимодействия между всеми странами в борьбе с эпидемией – в том числе и в создании вакцин и лекарств против коронавируса.
Любые финансируемые правительствами исследования должны быть открытыми, их результаты – доступными; получаемые лекарства – не объектом конкуренции, а международным общественным благом.
Власти всех пораженных вирусом стран должны создать единые исследовательские центры под общей юрисдикцией и с коллективным финансированием, делегировав в них своих учёных, а не разведчиков. Любая статистика, связанная с заболеваемостью, смертностью, методами лечения, резистентностью лиц определенного возраста или этнических групп должна быть полностью открытой и не подвергаться никаким искажениям. Первичный источник заболевания, а также предшествующие основной вспышке схожие ограниченные эпидемии должны быть тщательно исследованы как международными организациями, так и компетентными органами любой другой страны, если таковая того пожелает.
Если потребуется ввести паспорта или иные документы, удостоверяющие состояние здоровья человека, они должны иметь единый стандарт, а база введенных в них данных должна быть общедоступной. И, разумеется, нужно объявить совершенно недопустимыми и противоправными любые обвинения отдельных стран в провоцировании эпидемии, распространение дезинформации относительно ее протекания, и клеветы, направленной на подрыв усилий государств в борьбе с общей угрозой.
Война, которую мы все ведем в дни юбилея окончания прежней великой войны, в наилучшей степени позволяет укрепить основы всеобщего мира. Человечество впервые столкнулось с угрозой, не исходящей от какой-либо державы. И оно впервые поняло, насколько сложной и дорогой может быть быть противостояние такой угрозе.
До сего дня мы могли скептически относиться к глобализации, полагая, что нам нет дела до войн в Африке, цунами в Южной Азии и даже до глобального потепления, которое если и подтопит, то Нью-Йорк, а нам подарит свободный ото льдов Северный морской путь.
Сейчас такое отношение более недопустимо: угроза в одной точке мира способна стать всеобщим бедствием всего за несколько месяцев.
Мы увидели, как эта угроза, еще недавно казавшаяся не стоящей внимания, может «обнулить» торжества в ознаменование прошлых триумфов, при этом сделав все накопленное в мире оружие совершенно бесполезным и превратив многотысячные военные гарнизоны в самые большие очаги заражения.
Время войны и силы проходит – наступает время мира и знания. Эту новую реальность нужно принять, отпустив прежние боль, амбиции и гордыни. Войны людей между собой должны остаться в нашей коллективной памяти как страшное безумие – но безумие, вдохновлявшее многие тысячи людей на подвиги самопожертвования ради своих народов, ради своих близких и даже ради других незнакомых людей. Эти высокие поступки должны вдохновлять всех нас в новых войнах, которые, хочется надеяться, человечество в будущем будет вести только против угроз, не исходящих ни от кого из людей. В войнах, победы в которых не должны приводить к соперничеству между победителями.