«Деньги не сделают вас счастливее», — озвучил однажды известную сентенцию Арнольд Шварценеггер. И тут же привел железный аргумент в подтверждение: «У меня сейчас 50 миллионов, и я так же счастлив, как и тогда, когда у меня было 48 миллионов». Железная логика у железного Арни, что тут сказать. А как оно на самом деле? Уж слишком часто приходится слышать и на приеме, и на медкомиссиях, где мы, психиатры, непременно присутствуем, что-де все бедность виновата. Стало меньше денег — и началась депрессия.
Позволю себе не то чтобы усомниться — скорее, уточнить некоторые моменты, связывающие бедность и депрессию. Поскольку не все в этой паре столь уж однозначно. И далеко не всегда первое — причина, а второе — следствие. Стоит лишь немного задуматься и уточнить ряд моментов.
Дело в том, что под депрессией среднестатистический человек, не посвященный в тонкости психиатрической терминологии, чаще всего подразумевает несколько в корне различных состояний, которых объединяет один признак: сниженное настроение. И не его вина, что он складывает в одну корзину и эндогенную депрессию, и депрессию реактивную, и депрессивный (вернее, чаще субдепрессивный, не дотягивающий до развернутой клинической депрессии) синдром при неврозе, и просто дурное настроение вне всякой болезни. А теперь давайте пройдёмся по каждому из перечисленных пунктов и приглядимся повнимательней, а заодно разберемся: насколько каждый из них зависим от материального достатка?
Первый пункт — эндогенная депрессия.
Либо в рамках биполярного аффективного расстройства (или МДП, как ранее принято было его величать), или в плане периодически повторяющихся депрессивных эпизодов.
Эпизоды эти яркие, мощные, с риском суицида, с четко выраженной депрессивной триадой (а это резко сниженное настроение — раз; заторможенное мышление — два; и заторможенные же движения — три), с тоской, рвущей грудь на части вплоть до ощущения физических невыносимых мучений, а также с целым рядом прочих столь же мало приятных симптомов.
Ключевое для такой болезни — это то, что она не зависит от внешних причин, потому и называется эндогенной. Вот когда организму, получившему в наследство сбой генетической программы, вздумается в очередной раз нарушить собственный баланс нейромедиаторов и гормонов, тогда и обострение начнется. Бедность на срок такого обострения может повлиять лишь опосредованно: к примеру, нет денег на лекарства, которые выписаны с профилактической целью. А напрямую — нет, никак.
Пункт второй, реактивная депрессия.
Может проявляться теми же симптомами и столь же ярко, как и эндогенная. Разница в том, что у реактивной есть четкая причина: она ведь развивается, как реакция, причем не просто на стресс — на личную катастрофу, трагедию. Сами понимаете, для этого мало просто зарабатывать меньше, чем сосед, или выяснить, что тебе урезали зарплату. Для этого надо потерять все. Или почти все. Причем в одночасье или за сравнительно короткий промежуток времени. Много ли таких сейчас? Есть, конечно, но не так, как это было в девяностые.
Что касается третьего пункта, депрессии невротической, или же депрессивном синдроме при неврозе, тут да, тут, чтобы заполучить дебют невроза либо декомпенсацию уже имеющегося, нужно, чтобы неприятный, стрессовый фактор был не обязательно катастрофическим, зато действовал, подтачивая силы, довольно долгое время.
И длительное безденежье как раз может оказаться таким стрессовым фактором. И действительно порою оказывается. Только следует учесть вот что. Даже при наличии этого самого стрессового фактора при равных прочих внешних условиях далеко не всякий человек заболеет неврозом.
Тут, во-первых, необходимо обладать определенным складом личности, для которой внутриличностный (ах, какая же я размазня, даже заработать-то толком не умею!) или межличностный (да что вы, не понимаете, что ли, как мне тяжело приходится, все туда же, с претензиями!) будет критически значим. А во-вторых, снова гены. Предрасполагающие к развитию невроза.
Подобие программной заводской прошивки на телефоне или в бортовом компьютере авто с заранее заданными установками. То есть, возникших от бедности неврозов будет поболее, чем реактивных и обострившихся эндогенных депрессий, но даже если сложить все три пункта, то общая сумма окажется намного меньше той, что никак не относится к чему-то болезненному, права именоваться депрессией не имеет и представлена пунктом четвертым, последним.
Итак, четвертый пункт. Дурное настроение.
Откуда оно в случае безденежья берется, объяснит любой психолог. Есть же целая цепочка: потребность — мотивация — действие — эмоция на положительный или отрицательный результат. Ну, потребность в материальном благосостоянии никому обосновывать не надо: слишком много сейчас завязано на деньги. Мотивацию, чтобы поднять зад, и действия, чтобы эти деньги получить, тоже не обязательно расписывать. Равно как и эмоции, отрицательные в случае, если заработать не удалось, или удалось, но мало.
Просто мы совершенно забыли, что негативные эмоции — это далеко не всегда что-то плохое или болезненное.
Как раз здесь они совершенно закономерны и оправданны. Более того — в норме они должны послужить инициирующим пенделем для индивида: вставай, делай что-нибудь! Найди дополнительный заработок, смени работу, а уж если не получается — урежь своего осетра... пардон, потребности и запросы — и не ной!
Просто кто-то успел расслабиться и отвыкнуть от того, что за право блаженного дольче фар ниенте сначала нужно побороться. И если Фортуна повернулась задом — надо предпринять некоторые телодвижения, чтобы в будущем она опасалась это делать вновь. Тяжело? Да. Страшно? Да. Лениво? Наверное. Но результат-то того стоит.
Так что не депрессия это в подавляющем большинстве случаев, это просто ваша Галю балована. А вкусных таблеток для повышения самодисциплины у психиатров, извините, нет. Так что давайте уж как-нибудь сами. Кстати, и антидепрессанты, которые выписываются людям с депрессивной симптоматикой из первых трех групп, действуют только на болезненно сниженное настроение. На просто дурное они не влияют никак, поэтому лучше даже не пытаться воспользоваться ими, как лайфхаком.