Под Новый год правительство разрешило создание особой экономической зоны «Грозный» в Чечне. Из федерального бюджета будет выделено на ее создание 3,9 млрд рублей. Правительство Чечни планирует вложить еще 39,3 млн рублей. Под ОЭЗ отведут 257 га и она будет расположена на территории бывшего нефтехимического комбината.
Кроме того, правительство обсуждает открытие новой территории опережающего развития (ТОР) — на этот раз в Мурманской области. На них планируют заниматься производством сжиженного природного газа.
Россия покрытая зонами
Такого проекта нет ни в России, ни в мире, пояснили «Газете.Ru» в аппарате зампреда правительства и полпреда президента в Дальневосточном федеральном округе Юрия Трутнева. Объем инвестиций в ТОР «Арктика» — 120 млрд рублей, обещано создание 15 тысяч рабочих мест.
Активнее всего ТОРы развиваются на Дальнем востоке. Там сформировано 20 ТОРов и одна их разновидность — свободный порт Владивосток.
«Сейчас на Дальнем Востоке с помощью инструментов государственной поддержки – территорий опережающего развития, режима свободного порта Владивосток, инфраструктурной поддержки реализуется 2127 проектов», — сообщил Трутнев «Газете.Ru».
При помощи особых зон и территорий, как уточнил чиновник, «будет создано 43 тысячи рабочих мест». В 2019 году на особых территориях начали работу 104 новых предприятия, а общее число новых производств — 287.
Напомним, ОЭЗ — часть территории региона, на которой действует льготный режим предпринимательской деятельности. Цель создания ОЭЗ — привлечение прямых инвестиций в приоритетные направления экономики и создание рабочих мест. Деятельность ОЭЗ регламентируется законом, принятым 22 июля 2005 года. Решение о создании зоны утверждается правительством на основе заявки, подготовленной регионом. ОЭЗ создаются сроком на 49 лет.
Сейчас в России зарегистрировано 26 ОЭЗ, Чеченская зона стала 27-й.
Из них 10 промышленно-производственных, 6 технико-внедренческих, 9 туристско-рекреационных и 1 портовая. В зонах зарегистрировались 730 резидентов, из которых 160 — это компании с участием иностранного капитала из 38 стран мира.
Замах на рубль, итог — на копейку
По данным Минэкономразвития, за 14 лет работы общий объем заявленных инвестиций в ОЭЗ составил 900 млрд рублей, но вложенных инвестиций почти в три раза меньше — порядка 350 млрд рублей.
Вот эти цифры как раз указывают на главную проблему российских ОЭЗ и ТОРов. Низкую эффективность инвестиций, в том числе частных. Частные компании не спешат в зоны, а государственные инвестиции не очень-то оправдывают себя.
Еще три года назад Счетная палата РФ обнародовала доклад с анализом эффективности работы ОЭЗ. За 10 лет на ОЭЗ было выделено федеральным центром 186 млрд рублей, из них 24 млрд не были использованы, а отдача в виде налогов не превысила 40 млрд руб.
Создание одного рабочего места в зоне обошлось госбюджету в 10 млн рублей, а к росту экономики зоны и вовсе ничего не добавили, отметила СП.
В 2017-м десять ОЭЗ правительство было вынуждено ликвидировать. Большинство из них было туристического и портового типов.
Считается, что ТОРы оказались эффективнее ОЭЗ. На территории того же Дальневосточного федерального округа с 2015 года реализуется 2127 инвестиционных проекта.
Заявленный объем инвестиций – 4,11 трлн рублей. Введено в эксплуатацию пока что 287 проектов.
Рабочих мест планируется создать 164,9 тысяч. Реально создано — всего 43,8 тыс.
А в чем разница?
Похоже на то, что ситуация с ТОРами напоминает все ту же проблему, с которой правительство не могло справится, открывая особые экономические зоны. Да и разница между ОЭЗ и ТОРами в отношении преференций для бизнеса не очень значительная.
Заметное отличие только в названии. «Зона» звучит угрожающе, а территория опережающего развития — вполне благозвучно.
В Минэкономразвития ранее поясняли, что принципиального отличия между российскими экономическими зонами и опережающими территориями — действительно не существует.
Налоговые льготы и преференции в особых экономических зонах немного отличаются в зависимости от их типа (производственная или, например, туристическая), но в большинстве из них действуют пониженные ставки страховых взносов в размере 28% вместо 30%, налог на прибыль составляет 13,5%, а не 20%. Резиденты зон освобождены от уплаты налога на имущество и земельного сбора. Регионы могут устанавливать для ОЭЗ льготы по транспортному налогу.
Резиденты ТОРов в первые пять лет не платят налогов на прибыль и имущество. По истечении этого срока ставки составляют 12 и 2,2% соответственно. Страховые взносы – 7,6%.
Несмотря на то, что ОЭЗ уже показали свою низкую эффективность, а ТОРы по условиям ведения бизнеса не сильно от них отличаются, правительство тем не менее планирует и далее активно развивать эти инструменты.
Между тем эксперты указывают недостаточную оценку рисков при проектировании ОЭЗ и ТОРов. Это характерно даже для туристических зон, требующих меньше организационных усилий и финансовых затрат. Большие надежды возлагались, например, на развитие туризма в республиках Северного Кавказа.
И бизнес поначалу поверил в эту идею. Появились проекты по открытию горно-лыжных курортов и рекреационных зон для отдыха и досуга. Объем заявленных инвестиций резидентов ОЭЗ оценивался в 2017 году в 20,9 млрд рублей.
Но вскоре выяснилось, что многие проекты, в которые даже были инвестированы миллионы рублей, дешевле закрыть, чем достраивать.
Среди основных причин, сдерживающих развитие туристских ОЭЗ, — слабый турпоток. Он не является достаточным для извлечения прибыли. Но разве это не было известно заранее, до того, как федеральный центр уже вбухал в турпроекты региона сотни миллионов рублей?
По оценкам экспертов РАНХиГС, количество россиян, катающихся на горных лыжах, не превышает 2,5% или 3,5 млн человек.
Ждать резкого прироста туристов с лыжами и сноубордами, штурмующих «кавказские Альпы», на фоне снижения доходов и стагнации экономического роста в России в ближайшие годы явно не стоит.
Но зато чиновникам, а также россиянам с высокими доходами и тем, кто находится под санкциями Запада, будет где покататься зимой.
Еще одна проблема — низкая квалификация персонала. Туристам не нравится, что организаторы курорта отчитываются перед начальством «койкоместами» и не могут обеспечить высокий уровень сервиса. Например, на горнолыжных курортах в России никак не могут решить проблему очередей на подъемниках.
Наконец, неадекватные расходы даже на проектно-сметную документацию. Например, на создание медицинского кластера на базе Кавказских минеральных вод чиновники запросили беспрецедентную сумму 1,6 млрд рублей. «Это непозволительная роскошь», — пенял премьер Дмитрий Медведев на одном из заседаний правительства.
Местные чиновники не уступают федеральным в стремлении освоить средства госбюджета на развитие суверенных курортов. По словам Николая Калмыкова, директора Экспертно-аналитического центра РАНХиГС, региональные власти увлекаются мега-проектами.
«Финансирование нужно выделять малым формам предпринимательства, семейному бизнесу. Это отвечает местным кавказским традициям. В этом случае, будут меньше разворовывать и эффективнее создавать инфраструктуру для индустрии гостеприимства», — считает Калмыков.
По данным Счетной палаты РФ, из 16 туристско-рекреационных кластеров, предусмотренных к завершению в полном объеме еще в 2016 году, не завершен ни один. Часть проектов и вовсе заморозили до 2020-2021 годов.
^^^Однобокий инструмент^^
Особые зоны и ТОРы, может быть, и хороший инструмент стимулирования экономического роста, но однобокий, считает Дмитрий Каталевский, доцент Институа бизнеса и делового администрирования РАНХиГС.
Но, к сожалению, власти очень скупы на льготы и преференции для инвесторов, готовых работать в зонах и ТОРах.
«Это в прежние времена, в 90-х было бы достаточно, условно говоря, огородить территорию в каком-нибудь регионе, заасфальтировать туда дорогу, дать налоговые льготы и надеяться на экономическую отдачу. Сейчас нужно еще больше преференций, больше усилий со стороны чиновников по выстраиванию частно-государственного партнерства с бизнесом», — говорит Каталевский.
Успешные зоны, считает эксперт, возникают преимущественно там, где не только есть полноценные рынки сбыта, например, вокруг Московского региона, но прежде всего там, где региональная власть проводит планомерную поддержку бизнеса.
То есть, для успеха должно совпасть, как минимум, три фактора: федеральные и региональные льготы, доступный и емкий рынок сбыта и заинтересованность губернатора и его команды в эффективном результате.
Эксперт называет три таких региона: Калужская и Белгородская области, Татарстан.
«Бесполезно открывать ОЭЗ там, где губернатор живет одним днем или тем более, где региональная власть часто меняется и у бизнеса фактически нет нормального горизонта планирования», — говорит Каталевский.
Зоны не годятся для большинства российских регионов, нет смысла создавать ОЭЗ в каком-нибудь медвежьем углу, где не созданы производственные цепочки, отсутствуют рынки сбыта, квалифицированные кадры, а также вдали от научных центров.
С другой стороны, если какие-то из ОЭЗ правительство признает неэффективными и закроет их, а другие более или менее успешные продолжит развивать — это тоже нормальная управленческая практика, добавляет Каталевский.
«ОЭЗ и ТОРы — это забава для чиновников, создание видимости бурной деятельности», — уверен Игорь Николаев, директор Института стратегического анализа ФБК (включен Минюстом в реестр организаций, выполняющих функции иностранного агента, признан экстремистской организацией и запрещен в России), профессор Высшей школы экономики. Если все так хорошо развивается в этих зонах, как считают чиновники, то почему же тогда российская экономика в целом стагнирует, недоумевает эксперт. Но во всяком случае, лучше так, чем ничего.