— Хотели бы поговорить с вами о протекционизме. Последнее время, в частности, здесь, на Питерском форуме, на многих сессиях обсуждается тема протекционизма. На ваш взгляд, это главный риск для мировой торговли сейчас? К каким последствиям для России это может привести?
— Мне кажется, что угроза торговой войны, которая исходит от господина Дональда Трампа (он прямо даже где-то не так давно написал, что торговая война – это не так плохо, мы в ней можем выиграть), она все же преувеличена.
То, что делает сейчас Трамп, — это не попытка разжечь торговую войну, а попытка подтолкнуть на уступки, причем, прежде всего, Китай.
На торговые уступки, связанные с интеллектуальной собственностью.
Не секрет, что китайские компании заимствуют интеллектуальную собственность, не покупая патенты, все знают, что это происходит. Создаются специально совместные предприятия, где есть требования внести технологию со стороны американской части. И, соответственно, потом эта технология просто копируется без всякого разрешения. А вот то, что происходит сейчас, — это попытка подтолкнуть на уступки.
То есть у Америки нет цели развязать торговую войну, потому что опыт уже большой, и не только у американцев, но и у всего мира, что торговая война заканчивается всеобщей рецессией и безработицей.
На тариф можно ответить только тарифом. И никто не полезет в карман, потому что дорого будет лезть в карман: если против него выставляют высокие тарифы, он тоже выставит высокие тарифы. Большой трагической угрозы, конечно, нет, но есть некоторая такая дестабилизация торговых отношений, которые сложились. А они, кстати, действительно по целому ряду параметров в ряде стран были и остаются несправедливыми.
— Как вы считаете, удастся США добиться уступок от Китая?
— Для Трампа это политически очень важно, ему нужно хоть каких-то уступок добиться, чтобы можно было сказать, что мы работали и добились уступок в таких-то отраслях, что китайцы теперь умоются с интеллектуальным пиратством.
Вы помните, на Россию, кстати, было тоже очень сильное давление со стороны американцев по поводу пиратства, связанного с IT-технологиями и с софтом.
Когда российские компании использовали, скажем, софт Microsoft, который приобретался «левыми» путями. Сейчас эта проблема в России решена. Но, во многом, под давлением американцев. Примерно то же самое они хотят и от китайцев добиться.
— А какова роль России в этой войне?
— У России особо никакой роли нет. Мы можем быть немножко пострадавшими, но в связи с тем, что просто сегодня сами по себе отношения с американскими властями не очень хорошие. Но это я имею в виду тарифы на сталь. В принципе, если бы не ухудшение общих экономических отношений, политических с Соединенными Штатами, то это, вообще, был бы не очень важный момент, потому что российские компании имеют производство стали в Соединенных Штатах.
— Однако в ВТО мы все же обратились со своими претензиями…
— Понятно, конечно, в ВТО и надо обращаться, во всех таких вещах нужно действовать по правилам. Нельзя сидеть и молчать.
— А возмещения ущерба от ВТО мы добьемся?
— ВТО в принципе не создано для возмещения ущерба. ВТО создано просто как институт, который позволяет цивилизованным образом вести переговоры.
— В целом вы считаете, что до глобальной рецессии из-за торговой войны не дойдет?
— Утверждать это с абсолютно стопроцентной гарантией невозможно. Как во всем нашем мире практически ничего нельзя гарантировать, что будет в будущем. Но с большой вероятностью это, скорее всего, будет противостояние с целью добиться уступок. Китайцы тоже, кстати, в этом раунде тоже предъявляют претензии Соединенным Штатам. Они говорят: хорошо, тогда разрешите нам больше инвестировать в Соединенных Штатах. Соединенные Штаты же препятствуют некоторым инвестициям китайских компаний.
Вообще, противоречия в торговле – вечные противоречия. Они будут существовать до тех пор, пока существуют глубокие различия во внутренних регулированиях в странах.
Вот, скажем, простой пример. В Китае долгое время экологические требования вообще отсутствовали. Это же удешевляет производство. Или, в Китае не было практически пенсионного обеспечения. Это тоже удешевляет использование рабочей силы.
А в Соединенных Штатах экологические требования высокие и очень высокое пенсионное обеспечение. Значит, они здесь проигрывают с точки зрения стоимости труда и факторов производства. То есть если будет существовать абсолютно свободная торговля, то Китай выиграет. Поэтому здесь нет простого решения. Обычно, как показывает практика, все держатся в некоторых рамках и стараются их не переступать. Сегодня Трамп решил из этих рамок выйти. И это, конечно, очень демонстративное действие, которое делается именно для того, чтобы заставить Китай пойти на некоторые уступки выгодные Соединенным Штатам.
--Помимо торговой войны, какие еще риски для финансовой стабильности существуют? Например, в рамках встреч G20 министров финансов и глав ЦБ обсуждали, что это торговая война и криптоактивы…
— Криптоактивы – это скорее не риск, это вызов, последствия которого трудно оценить. А когда их трудно оценить, начинают говорить о рисках. Криптовалюты часто обвиняют в том, что это способ отмывания денег. И даже на сбербанковской сессии, которая была вчера, был интересный слайд, обвинительный, в котором указывалось, что криптоактивы используются для отмывания денег от проституции, наркотиков, и так далее. На что я могу сказать, что еще больше фиатных валют используется для тех же целей. И гораздо больше фиатных валют для этого используется. Но людям кажется, что, поскольку это что-то новое, это несет огромные риски.
Я думаю, что сейчас говорят об этих рисках именно из-за непонимания последствий, как мониторить и как регулировать эти отношения. Потому что, конечно, криптовалюта – это абсолютно новый феномен. Это перевод централизованных денег в нецентрализованные, если это разрешить, то это ставит сразу очень много вопросов.
В частности, о налогах, о том, как использовать эти средствах для «серой» экономики, для отмывания, и так далее. Это вопросы все на самом деле решаемые. Просто на это потребуется время. И, как только это время пройдет, станет ясно, что риски невелики. Хотя неопределенность на самом деле большая. В принципе, может быть, мир когда-нибудь перейдет на то, что не будет централизованных денег, а будет несколько центров эмиссии криптовалют. Пока что это фантазия, которая, правда, имеет под собой реальность.