– Экономика Башкирии так или иначе зависит от двух «китов» — «Газпрома» и «Роснефти». А другие крупные инвесторы к вам приходят?
– Конечно, есть и другие крупные структуры. Например, в республике работает «Сибур». Не гигантское, но значимое предприятие химиков – полиэфирный комплекс – расположено у нас. Будет наращивание мощностей с приличными финансовыми потоками.
У нас работает Уральская горно-металлургическая компания. Вся медная, цинковая тема у этой корпорации – строятся новые шахты, рудники, обогатительные мощности.
У нас есть и активно развивающийся лесопромышленный комплекс. Австрийская компания Kronospan разместила в республике предприятие. Первую очередь лесоперерабатывающих мощностей построили за €200 млн. Сейчас строится вторая, тоже за €200 млн. Будет и третья, примерно за такую же цену. Возник спрос на низкосортную древесину, и тут же возникли новые лесозаготовительные компании, появилось около 3 тыс. новых рабочих мест.
В последние годы, после саммитов ШОС и БРИКС, активизировался Китай. Уезжая с саммита, лидер Китая Си Цзиньпин, произнёс: «В Уфе мы открыли золотую жилу дружбы между китайским и башкирским народами». После этого китайский бизнес начал активно смотреть в нашу сторону. Сейчас на последней стадии проектирования находится цементное предприятие. Суммарно инвестиции оцениваются в $150-180 млн. Подготовлена документация на сборку китайских тракторов на одном из предприятий республики. Начались поставки башкирского мёда в Поднебесную. Хороший спрос именно на наш знаменитый башкирский мёд.
Кроме того, австрийская компания Lasselsberger начинает строить завод сухих строительных смесей и белого цемента, который используется в медицинской промышленности. Суммарные инвестиции в это предприятие оцениваются в €220 млн.
Активно работает у нас «Интер РАО», крупнейшая энергокомпания страны. В Уфимском районе завершается стройка крупной ТЭЦ с объёмом инвестиций более 20 млрд руб.
Большие проекты реализуются на Уфимском моторостроительном производственном объединении, флагмане российского авиадвигателестроения. Десятки миллиардов руб. направлены на модернизацию производств, испытательных станций, внедрение новейших технологий литья, сварки, мехобработки.
Так что у нас работают не только «Газпром» и «Роснефть». Но эти компании, конечно, самые большие и, кстати, продолжают модернизацию своих промышленных гигантов. «Газпром» и «Газпром нефтехим Салават» вложили более 100 млрд руб. в свои проекты. Появились новые производства и объекты энергетики.
«Башнефть» ввела в эксплуатацию современные очистные сооружения для группы нефтеперерабатывающих заводов. Стоимость объекта – более 12 млрд руб.
– Масштаб инвестиций в $1 млрд и выше для вас пока недостижим?
– Есть предпосылки и для реализации мегапроектов. Речь идёт о строительстве производства по переработке газа для производства полиэтиленов.
Дело в том, что через Башкирию проходит значительное количество газопроводов суммарной пропускной способностью 100-110 млрд куб. м газа в год. Это четвёртая часть того, что добывается в стране. Когда-то вся промышленность и энергетика Башкортостана потребляли 20 млрд куб. м газа в год. Сегодня эта цифра – около 15 млрд куб. м. Таким образом, есть газ, который можно перерабатывать. Раньше, 10-15 лет назад, не было таких технологий, но сейчас они появились. Из природного газа в конечном итоге можно получать пластики. Такие предприятия уже работают в Китае и США.
Мы вышли с предложением перерабатывать 2-3 млрд куб. м газа и получать около 1 млн тонн сырья для химической промышленности. Этим глобальным проектом уже заинтересовалось руководство «Газпрома». Началась проработка ТЭО, проводятся расчёты. Пока всё движется в нужном направлении. Если удастся выйти на такой проект, то, конечно, это будет очень мощно. Стоимость его будет значительно превышать $2 млрд. И республика очень заинтересована, чтобы такого рода производство появилось.
– Это будет самостоятельный проект «Газпрома» или речь идёт о привлечении иностранных инвесторов?
– Есть несколько вариантов. Например, «Газпром» в компании с китайской стороной. Есть вариант, когда инвестором окажется только китайская компания.
– О ком идёт речь?
– Пока это коммерческая тайна.
– Вы так активно модернизируете производства. В декабре на «Газпром нефтехим Салават» было запущено акриловое производство. Но рынка сбыта для этой продукции на территории России нет. К чему все эти усилия?
– Да, рынков сбыта сейчас в стране пока нет, вся продукция идет на экспорт. Предприятие уже сегодня на этом неплохо зарабатывает. Но предполагается строительство ряда производств-спутников, где будут получать конечную продукцию. Речь идёт о влагопоглощающих материалах, акриловых красках и т.д. То есть в течение трёх-пяти лет эти производства должны появиться.
Приведу вам пример из другой области. У нас есть Ишимбайский специализированный химический завод катализаторов. Производит катализаторы для каталитического крекинга. Объём производства – порядка 10 тыс. тонн в год. Когда я возглавил республику в 2010 году, они продавали 500, может быть, 1000 тонн в год. А все крупные предприятия страны покупали в основном американские катализаторы. Пришлось ходить по очень многим кабинетам, в том числе самым высоким, и доказывать, что есть конкурентоспособное российское производство. Доказали, да и санкции помогли – сегодня все 10 тыс. тонн катализаторов берут наши российские заводы. Предприятие загружено полностью.
Примерно то же самое должно быть и с другими производствами, которые сейчас модернизируются, на которых возводятся новые мощности. В идеале вокруг каждого крупного нефтехимического, химического предприятия, как пчелы вокруг улья, должен работать малый бизнес, но не торговый, а производственный.
Сырьё есть, а выпуска готовой малотоннажной продукции нет. Это глобальная тема, общероссийская. Между небольшими предприятиями, которые могли бы выпускать готовую продукцию, находятся различные торгово-сбытовые компании, перекупщики. Их, «малышей», отправляют в конец цепочки перекупщиков. Но с надбавкой в 20-30% на сырьё бизнес у маленьких предприятий не получается. Повторю, это глобальная тема, которую мы пока не можем решить.
– Как вы относитесь к стремлению «Роснефти» усилить позиции «Башнефти» в регионе?
– Позитивно. «Роснефть», став собственником «Башнефти», сейчас активно изучает, что можно и нужно модернизировать на заводах и промыслах, какие новые производства необходимы. Оценка происходит в рамках всей компании, потому что нефтеперерабатывающих заводов у «Роснефти» в стране много. Есть понимание того, что башкирскую группу заводов надо ориентировать на нефтехимию. Опять же с выходом на производство химической продукции – этилена и его производных.
Только «Уфаоргсинтез», который входит в уфимскую группу заводов, на сегодняшний день требует от 80 до 100 млрд руб. инвестиций на модернизацию и создание новых производств. И это без нефтеперерабатывающих заводов. По ним мы пока не знаем, какие будут цифры финансирования. Но планы и у «Роснефти», и у республики – самые серьёзные.
Мы сейчас спокойно и плодотворно работаем с компанией, находимся в постоянном в контакте с руководством. Проводим рабочие консультации по многим вопросам. Кроме того, приход «Роснефти» в республику благоприятно сказался на загрузке машиностроительных заводов, которые выпускают продукцию для «нефтянки». И здесь польза очевидна.
– Но акционерного соглашения с «Роснефтью» Башкирия не стала заключать?
– Мы заключили соглашение о совместной деятельности, которое является аналогом акционерного, но более «мягкое» и не такое, может быть, обязывающее.
– Мировое соглашение между АФК «Система» и «Роснефтью» по поводу реорганизации «Башнефти» повлияет на инвестиционный климат республики?
– Безусловно, позитивно. 25% этой суммы должны вернуться в республику через дивиденды или инвестиции. Конкретные механизмы будут определяться после новогодних праздников.
– Когда вы говорите с инвестором, какой основной довод для убеждения?
– Не хочется теоретизировать, тем не менее скажу. Что такое инвестиция? Это размещение капитала с целью получения прибыли. Реально эта прибыль может возникнуть, только если есть сбыт. И хорошо, если в регионе – это самое простое.
Башкортостан – старопромышленный регион, в котором уже есть вся необходимая для производства инфраструктура нефтяного, химического, машиностроительного, строительного комплекса. У нас много вузов, много специалистов, есть рабочая сила. У нас хорошее географическое расположение и транспортная доступность. Есть и сбыт, республика большая, население более 4 млн человек. Всё это делает нас конкурентоспособными в работе с инвесторами.
Но в целом российским регионам с поиском инвесторов тяжело, так как он, инвестор, выбирает территории, где, действительно, издержки поменьше, где география, рынки сбыта, коммуникации, инфраструктура и прочее, как говорится, выстраиваются оптимальным образом. И таких регионов в стране немного.
В своё время на заседании правительства мною поднимался вопрос, что работу по привлечению инвесторов в субъекты нужно координировать в федеральном центре. Необходимо, если хотите, стратегическое планирование в этом вопросе. Не все субъекты сильны в выходе на крупные западные компании. Там другой мир, другие отношения, совершенно другое мировосприятие. Поэтому федеральный центр должен иметь структуру, которая, работая с иностранными фирмами, рекомендовала бы потенциальным инвесторам регионы, в которых можно было бы вести дела, где есть те или иные компетенции. Сегодня, к сожалению, поиск инвесторов регионами порой происходит спонтанно, без системы.
У регионов есть специализация. Республика Башкортостан – это нефть, нефтепереработка, нефтехимия, машиностроение, горнорудная промышленность, лес, электронная промышленность. Это то, в чём мы сильны. Конечно, нам хотелось бы иметь инвесторов именно в таких отраслях.
– То есть нынешняя модель, когда внешние бизнес-контакты обеспечиваются через торгпредства, вас не устраивает?
– Торгпредства? Мы с ними практически не работаем. Да и сил не хватает со всеми общаться.
– А Российский фонд прямых инвестиций?
– С ними мы дружны. Но РФПИ – не орган исполнительной власти, у них немного другие задачи. В федеральном центре нужна постоянная, ежедневная работа по поиску инвесторов и их стыковки с регионами. Нужны выстраивание и гармонизация отношений инвесторов с субъектами Федерации. Такой работы на федеральном уровне всё-таки не хватает.
Например, в части внедрения моделей упрощения процедур ведения бизнеса и повышения инвестпривлекательности субъектов Российской Федерации наша республика на начало декабря 2017 года – абсолютный лидер в стране. А по объёму привлечённых инвестиций – пока нет, мы только 10-12-е. Хотя, конечно, мы готовы принять желающих прирастить свои капиталы за счёт строительства у нас новых производств. Ищем инвесторов, работаем, многое получается, но нужно больше.
– У вас есть самостоятельные возможности организовать инвестору преференции?
– Мы можем снизить налог на прибыль. Можем уменьшить имущественные налоги. Можем помочь в строительстве инфраструктуры. Это уже немало.
– В декабре прошла встреча президента с бизнесменами, на которой глава РСПП Александр Шохин возмущался тем, что льготы по налогу на движимое имущество переданы в субъекты, а пользоваться ими собираются только пара регионов. Вы входите в их число?
– Мы дали льготу в размере 1,1%, то есть 50% от возможного. Суммарно это составит около 2 млрд руб.
Хочу сказать и другое. Эти льготы для инвестора порой не играют главную роль. Льготы по всей стране примерно такие же. Да и институты развития во всех субъектах уже есть. В работе с инвестором личный фактор зачастую важнее. Когда мы встречаемся с крупными предпринимателями, я стараюсь доказать, что нет территории лучше Башкортостана для размещения производства. Потому что мы будем сопровождать проект в ручном режиме, что не будет никаких дополнительных обременений, что все формальности мы поможем пройти. Только приходите и работайте! Часто это срабатывает. Но и другие субъекты активно агитируют. Боремся за инвестора постоянно.
– Устраивает ли Вас налоговая политика, которую проводит Минфин в последнее время? Нет ощущения, что у вас отбирают значительную часть заработанного?
– Около половины налогов и доходов, которые генерируются на нашей территории, остаётся в республике. Я, кстати говоря, не сторонник того, чтобы резко менять эту пропорцию. Надо уметь обращаться с деньгами.
Мы второй год – профицитный регион. И цифра у нас не маленькая – около 10 млрд руб. Это говорит о том, что даже с имеющимся денежным потоком мы ещё справляемся порой не так, как нужно бы. Конечно, используем эти ресурсы в 2018 году, но сегодня – профицит.
Деньги надо уметь правильно распределить и использовать. Речь не идёт о банальном освоении средств, бесшабашной раздаче денег, эмоциональных решениях. Расхожее мнение: дайте нам больше денег, мы будем жить лучше, сделаем жизнь счастливой. Нет, это неправильно.
У республики бюджет сегодня ровно такой, сколько мы можем оптимально, без разбазаривания, с хорошим качеством использовать. Исходим из возможностей строительного комплекса, наличия проектов и экспертиз, правильного оформления всех стадий сложного инвестиционного процесса. Мы довольны в целом сегодняшней финансовой ситуацией.
Более того, хочу сказать, что нам очень хорошо помогают дивиденды от «Башнефти». Это серьезный довесок в районе 10 млрд руб.
– Продавать этот пакет вы не собираетесь?
– Продавать не собираемся. Нас сегодня все устраивает.
– Кредитный кризис регионов в 2016 году вас затронул?
– Нет. Относительно нашего бюджета – 165 млрд руб. – у нас мало долгов: 13 млрд руб. – бюджетные кредиты и 5 млрд руб. – госзаймы в виде ценных бумаг. Кредитов в коммерческих банках нет вообще, ни одного рубля. Мы в десятке регионов России, которые не чувствуют тему закредитованности. У нас сбалансированный бюджет. Мы и у Минфина ходим в «отличниках», к нам вообще в этой части нет вопросов. Поэтому, кстати говоря, и федералы отзывчивы на наши просьбы. Знают, что регион сильный, и если берёт в долг, то обязательно вернёт.
– Вам удаётся своими силами обеспечить инвестиционную программу региона? Или приходится обращаться за помощью в центр?
– От помощи центра не отказываемся. Это программы по строительству школ, безопасных дорог, комфортной городской среды, сноса аварийного и ветхого жилья. В основном здесь паритетное финансирование – 50/50. Крупные производственные компании самостоятельно решают вопросы привлечения ресурсов. Но республика даёт льготы.
Например, «Газпром нефтехим Салават» получил от нас льгот на 13,5 млрд руб. при общем объёме инвестиций за последние пять лет в 134 млрд руб. Это ровно 10%. «Башнефть», и другие компании тоже будут получать такого же рода преференции при строительстве новых крупных производств. Эти 10% льгот от многомиллиардных сумм – немало даже для гигантских корпораций. Как говорится, такие деньги на дороге не валяются.
Региональную инвестиционную программу во всем, что касается промышленности, строек, мы выполняем сами. Доля федеральной поддержки также имеется в проектах по развитию села и сельского хозяйства.
– В Москве считается, что одна из главных причин слабого экономического роста – в демографии. Отсутствует достаточное количество рабочих рук. Вы тоже испытываете трудности от дефицита трудовых ресурсов?
– У нас нет недостатка рабочих рук. Около 100-150 тыс. человек работает, как раньше говорили, на «отхожих промыслах». Более 100 тыс. ездят в Сибирь на нефте- и газодобычу. Так сложилось исторически. Ведь во многом стараниями башкирских нефтяников осваивались первые месторождения в Западной Сибири. Еще около 20-30 тыс. человек подряжаются на разного рода работу, в том числе в Москве, Московской области. В основном работают на стройках или в сфере услуг.
— В последние годы федеральный центр буквально заливал деньгами сельское хозяйство. А для Башкирии с её нефтеперерабатывающим комплексом сельское хозяйство имеет значение?
– Для нас сельское хозяйство – очень важная отрасль и важная тема. Около 38% населения проживает в сельской местности. Мы в десятке крупнейших сельхозпроизводителей. На сегодняшний день это седьмое место в Российской Федерации.
Идёт интенсификация сельскохозяйственного производства, растёт производительность. Там, где раньше было 20 доярок, сегодня две. Где было 10 маленьких сеялок – теперь один большой посевной агрегат. И так далее. Высвобождаются рабочие руки. А значит нужны новые агропроизводства, новые стройки и, следовательно, инвестиции. Сегодня у нас идёт строительство более 20 крупных объектов на селе с общим объёмом финансирования около 40 млрд руб.
Кроме того, мы должны научить сельчан кооперироваться. У нас много личных подсобных хозяйств, почти 600 тыс. По производству молока в ЛПХ мы на первом месте в стране. А вот кооперироваться, чтобы один смотрел за стадом, второй доил, третий вырабатывал готовую продукцию, а четвёртый реализовывал, частники не умеют.
Мы разработали и уже внедряем значимую программу в этом направлении. По сравнению с промышленными проектами она недорогая. Вопросы кооперации в сельской местности сегодня для нас являются приоритетными. Люди работают на себя, а не на «на дядю». Появляется личный интерес, возможность самостоятельно распоряжаться добавленной стоимостью. Это уже совершенно другое представление о том, как устроена экономика.
Кооперативное движение растёт и ширится и в Европе, и в Азии, и в Америке – везде. И только у нас до недавнего времени была тишина. Мы с рядом губернаторов несколько раз выступали на заседании Правительства. Сейчас началось движение. Через Федеральную корпорацию по развитию малого и среднего предпринимательства уже идёт работа по кооперации.
Эту тему обязательно надо продвигать. Судите сами: как простому человеку, индивидуальному предпринимателю в одиночку выйти на рынок? Ведь ты один на один со всей этой огромной махиной, сложной экономической действительностью. Но когда ты в кооперации, и вас 5-10 человек, уже психологически легче. Многое можно сделать. И работаете вы на себя, это важно.
– На заседании последнего Госсовета президент Владимир Путин отметил, что объём инвестиций за последние три года сократился на 7,9%. Почему так происходит?
– Пока результаты 2017 года в этой части просматриваются как неоднозначные. В тех регионах, где реализуются общероссийские проекты, крупные масштабные стройки, прирост инвестиций серьёзный. Но в части регионов всё-таки будет снижение.
В Башкортостане, скорее всего, получится минус 5-10%. Это следствие «высокой базы» 2016 года, когда активно работал «Газпром нефтехим Салават». Ну и есть спад инвестиционной активности.
Мы видим, что у предприятий есть деньги, но они не спешат вкладываться в новые стройки. Может быть, ждут результатов выборов, и дальше будут разворачиваться. Может быть, поймут, что санкции надолго, и тоже активизируются. Надеемся, что будет принята предложенная Президентом амнистия по возврату капиталов из-за рубежа, и эти деньги начнут работать. Конечно, республика это так или иначе почувствует.
Башкортостан – очень интересная, привлекательная со всех точек зрения территория для инвестиций. У нас есть соответствующая программа, мы крупный и мощный субъект. Сегодня нам нужна даже не столько финансовая поддержка, сколько совершенствование организационных мер.
При этом очевидно, что основную роль играют прежде всего внутренние инвестиции. Суммарно в 2017 году инвестпоток в республике составит более 300 млрд руб. Из них только 10% – иностранные капиталы. А 90% – наши, российские. Работу по модернизации, строительству новых объектов мы можем выполнить только сами. Это неоспоримый факт.