ЮАР не спасла
Критической точкой для угольной отрасли Украины стало начало гражданской войны на юго-востоке страны весной 2014 года, когда Донбасс отказался признавать государственный переворот в Киеве.
Основная проблема для Киева, как известно, заключается в том, что значительная часть ТЭС Украины работает на так называемом антрацитном угле. Почти все его запасы находятся на территориях самопровозглашенных Донецкой и Луганской народных республик.
При этом антрацитные ТЭС находятся в стратегически важных регионах: от поставок такого вида угля зависит, например, Киевская, Харьковская и Днепропетровская области. На углях газовой группы работают преимущественно ТЭС в провинции.
Правительство Украины, которое тогда возглавлял Арсений Яценюк, в 2014 году решило полностью и показательно отказаться от угля из России, а также ДНР и ЛНР и закупиться необходимыми объемами черного золота за границей, в ЮАР. «Никаких переговоров с террористами и самопровозглашенными республиками не ведем. Освободим территории — будем завозить уголь», — огласил категорическую позицию тогдашний министр энергетики Украины Юрий Продан.
Контракт на поставку угля из ЮАР был подписан только в сентябре. Однако после первых поставок внезапно выяснилось, что уголь из Африки обходится Украине дорого ($86 за тонну).
При этом в декабре того же года выяснилось, что для украинских ТЭС он в принципе не подходит. «Уголь, который они завезли из Южно-Африканской Республики, не горит в наших ТЭС. Это преступление, и за это нужно отвечать. И мы инкриминируем, что нанесли вред экономике и потратили 384 млн грн для доставки этого угля, который не горит на нашей ТЭС», — заявил на тот момент генпрокурор Украины Виталий Ярема, объявляя о заведении уголовных дел на руководителей энергокомпаний, причастных к этой сделке. Впрочем, до ареста Юрия Продана дело не дошло.
В итоге партнеры Киева в ЮАР свернули сотрудничество.
Кстати, избавиться от негодного угля из ЮАР тоже оказалось нетривиальной задачей: по одним данным, его удалось спалить, смешивая с остатками местного антрацита и причиняя этим существенный вред оборудованию; по другим — некондиционный товар вообще продали на сторону, тихонько заменив его контрабандным донбасским.
За углем в США
В правительстве Украины еще осенью 2014-го, в разгар угольного скандала, обсуждали и вариант закупки топлива в США. Но тогда категорически отказались от него из-за слишком высокой цены на американский уголь. «Америка предлагала нам угли... когда мы занимались этим вопросом в летние месяцы, там цена была порядка $130. И это без учета доставки, логистики. Это очень высокая цена», — раскрывал детали заместитель главы минэнерго Юрий Зюков.
Кроме того, в Киеве, похоже, сделали определенные выводы из авантюры с поставками угля из ЮАР.
Два следующих отопительных сезона — 2015/16 и 2016/17 — прошли в целом гладко и без серьезных потрясений за счет поставок из Донбасса и России.
Сменилась и риторика киевских властей: дескать, да, мы действительно покупаем уголь у «мятежников», но... во-первых, это дешево, во-вторых, в схеме задействованы «правильные» предприятия, в-третьих, мы поддерживаем «своих людей». «Уголь с неподконтрольных территорий официально поставляется на подконтрольную территорию и обеспечивает нас электроэнергией», — объяснял министр по вопросам «временно оккупированных территорий» Вадим Черныш.
Наряду с официальными поставками процветали и неофициальные. В общем, до начала официальной блокады Донбасса все было стабильно, предсказуемо и даже скучно для украинских реалий. Однако в 2017 году Киев снова решил отказаться от поставок угля из ДНР, ЛНР, а заодно и России. В результате чего встал вопрос импорта. И власти вновь вспомнили об американском угле.
В итоге Петр Порошенко заявил, что Украина достигла договоренности с США о закупке 2 млн тонн угля. «Если мы законтрактуем, это будет позитивно», — подтверждают в министерстве энергетики. Однако по итогам бравурных заявлений остается немало важных нюансов.
Первый из них — стоимость американского энергоносителя. В 2014-м, как упоминалось выше, она была чрезвычайно высока, а президента США Дональда Трампа меньше всего можно заподозрить в раздаче необоснованных скидок, особенно — Киеву.
Оплатить подорожавший импорт придется украинцам. Очевидно, что высокие закупочные цены на уголь найдут свое отражение в платежках.
Второй нюанс относится к инфраструктуре. Даже если деньги на дорогой американский уголь найдутся (например, за счет международного кредита) — большой вопрос, удастся ли его вовремя и в нужных количествах доставить на украинские ТЭС. Проблема в том, что как раз сейчас у «супераграрной державы» (как назвал Украину экс-посол США Джеффри Пайетт) намечается выход на пик экспорта зерновых, и большинство портовых мощностей Украины задействованы именно под это. Чтобы завозить американский уголь в промышленных масштабах, властям придется изрядно ущемить аграрное лобби, в той или иной степени «забрав» у них порты. Это, в свою очередь, чревато очередной вспышкой внутриполитического кризиса.
Третий момент — непонятна совместимость американского угля с украинскими ТЭС.
В целом ситуация выглядит так, что президент Порошенко, не слишком оглядываясь на возможные последствия, решил в том числе таким образом показать себя достойным деловым партнером, завоевать дополнительные политические бонусы и войти в доверие к Трампу. Вот только расплачиваться за эту политически-угольную авантюру уже очень скоро придется всему населению Украины.
Отрасль в минусе
Сейчас угольная отрасль Украины находится в упадке. В последние довоенные годы, при президенте Викторе Януковиче, в стране добывали около 83–85 млн тонн сырья. За счет профицита Янукович и бывший премьер страны Николай Азаров хотели сократить закупки газа у России или хотя бы получить весомый аргумент для политических торгов с Москвой.
Самый известный проект такого рода — договор с китайскими компаниями о строительстве заводов по газификации угля. Предприятия, которые предполагалось разместить как раз в Донбассе, должны были перерабатывать около 12–14 млн тонн энергетического угля в год.
В 2016 году на Украине добыли лишь 40,864 млн тонн угля, из которых госшахты обеспечили всего 5,8 млн тонн.
И только уходом Донбасса из-под контроля Киева такой провал не объяснишь.
В 2016-м на Украине работали 33 государственные шахты, и практически все они были убыточными. В итоге власти не придумали ничего лучше, чем закрыть семь из них уже в 2017 году. На начало «большой» ликвидации шахтеры отреагировали бунтами: за несколько лет постмайданной власти украинские горняки устраивали свой мини-майдан в центре Киева, перекрывали стратегические дороги, объявляли голодовку и даже пытались совершить акты самосожжения прямо в министерстве энергетики.
Параллельно с этим в марте правительство Украины одобрило концепцию реформирования и развития угольной отрасли, которая основана на ряде довольно фантастических положений. Например, в 2019 году планируется полностью отойти от использования на ТЭС Украины антрацита, переоборудовав станции под тот сорт угля, который будет доступен. По словам профильного министра Игоря Насалика, общая цель концепции — «увеличение добычи угля с одновременным полным переводом шахт на бездотационность и самоокупаемость».
При этом, что касается непосредственно подготовки Украины к следующей зиме, то в правительстве излучают небывалый оптимизм. Вице-премьер Украины Владимир Кистион, ответственный за энергетику, экологию и использование недр, заявил, что если сравнить запасы угля с аналогичной датой прошлого года, то они стали ровно в два раза больше.
Правда, с февраля в энергетике страны действует режим ЧП, когда правительство, по сути, управляет энергетическими объектами в ручном режиме. А большинство ТЭС (Трипольская, Криворожная, Змиевская, Славянская) были остановлены еще весной именно из-за низких запасов угля, с предприятий массово увольняются специалисты. В каком состоянии энергетические мощности будут к моменту включения из-за такого длительного простоя — большой вопрос. Совокупность всех этих обстоятельств и угольная рулетка, в которую решил сыграть Порошенко с США, обещают украинцам очень непростую зиму.