Индустрия 4.0
О том, что мир вступил в четвертую промышленную революцию, которая принесет множество технологических прорывов в областях искусственного интеллекта и робототехники, предупредил еще в начале года основатель Давосского форума Клаус Шваб.
«Индустрия 4.0 — это свинья-несушка, дающая молоко.
То есть мы видим, как усложняется система взаимодействия производителей, поставщиков и потребителей», — объяснил суть новой угрозы глава технического центра разработки MBtech Group Йоханес Хагеманн уже на сочинском саммите, организованном фондом Олега Дерипаски «Вольное Дело».
«Мы наблюдаем бум изобретений и внедрения новых технологий и инноваций. Как следствие, к примеру, США меняют свою индустриальную модель, оставляя старое производство в Азии и возвращая новое, передовое обратно к себе», — рассказал гендиректор Открытой технологической академии (ОТА) Дмитрий Кайсин.
По словам Хаггемана, усложнение системы производства приведет к тому, что будет выпускаться все более индивидуализированный продукт: «В прошлом году Daimler произвел всего 2 автомобиля с полностью идентичными характеристиками. Ранее корпорация выпускала их тысячами». При этом сократится время вывода на рынок новых продуктов.
Изменения в мире будут происходить слишком быстро, поэтому не сумевшие взять нужный темп быстро сойдут с дистанции. 77% топ-менеджеров компаний назвали технологический прогресс главным вызовом на ближайшую пятилетку, свидетельствуют данные опроса PwC. Адекватно реагировать на связанные с ним риски готов только 61% респондентов. По данным доклада UBS, технологические рывки приведут за собой увеличение разрыва между развитыми и развивающимися странами.
Есть ли альтернатива инновациям?
Если коротко, то нет. Инновации остаются главным возможным рычагом долгосрочного роста экономического благосостояния России. Дело в том, что количество трудоспособного населения будет снижаться (оно сокращается с 2006 года и прогнозируется, что к 2020 году составит 80,6 млн человек, что примерно на 10 млн человек меньше, чем в 2006 году).
В то же время российская система образования страдает определенной инертностью, которая мешает тому, чтобы на рынке труда вовремя появлялись востребованные специалисты. Чтобы восполнить академические пробелы, за обучение берутся сами компании (в частности, на саммите было подписано трехстороннее соглашение «Вольным Делом», ОТА и японским центром «Кайдзен» в Краснодарском крае по развитию кадрового потенциала за счет соответствующих образовательных программ повышения квалификации и профессиональной переподготовки).
Производительность труда в России, показав значительный̆ рост (на 60%) с 2000 по 2014 год, практически не растет в последние три года.
Отставание же России по производительности труда от большинства развитых стран остается существенным — средняя производительность труда в первой десятке стран-лидеров в 2,8 раза больше, чем в России. Производительность труда в России в несырьевых отраслях на 18% ниже, чем по экономике в целом.
На демографическую составляющую накладывается отток капитала, который с 2008 года находится в пределах 2–4% ВВП, или 10–20% объема годовых капитальных вложений в экономике. В то же время финансовая возможность поддержки инвестиций государством существенно ограниченна (суммарный̆ объем средств Резервного фонда и ФНБ равен 23% объема годовых капитальных вложений в экономике).
Неэффективное производство и использование устаревших технологий — одни из основных характеристик стран с низким уровнем производительности.
«Это отражает низкое качество основного капитала: чтобы компенсировать его, приходится задействовать трудовые ресурсы достаточно агрессивно. Выход из положения — это инвестирование в высокие технологии», — рассказывала ранее «Газете.Ru» главный экономист Альфа-банка Наталия Орлова. Но внедрение новых технологий осложняется из-за санкций (в основном Россия импортировала технологии, а не создавала их), а главное, трудностей с привлечением средств.
Кайдзен
«Чрезвычайно трудно поднять объем продаж на 10%. Но далеко не так сложно снизить на 10% затраты на производство и тем самым добиться не меньших результатов», — пишет в своей книге «Кайдзен: ключ к успеху японских компаний» Масааки Имаи, популяризатор одной из ключевых концепций менеджмента. Ее суть — постоянные небольшие улучшения, которые не требуют значительных финансовых затрат.
«За счет подобных улучшений увеличение производительности труда с 2014 по 2015 год составило 8,1%, при этом выработка (тыс. руб. на 1 чел.) поднялась на 26,8%», — делится опытом Александр Ушаков, и.о. директора по логистике «Группы ГАЗ» (первая компания в России, которая начала применять бережливые технологии — с 2003 года).
При этом в условиях медленно развивающейся экономики (а в случае с Россией еще и сокращающейся), для которой характерны излишек производственных мощностей и стагнация рынков, кайдзен может дать даже большую отдачу, чем инновации.
«В 2015 году рынок грузоперевозок столкнулся с очередным кризисом, и 2016 год многие компании встретили в растерянности: ждать ли дефицита парка, роста цен? — рассказывают в НЛМК. — Стандартные решения — лоббирование продления срока эксплуатации вагонов, выбивание субсидий, перекладывание издержек на клиентов, наконец, жалобы в ФАС. Мы предложили другой вариант — повысить эффективность использования ресурсов за счет технологий бережливости, а именно небольшого увеличения скорости и снижения недогруза».
За 2015 год средняя скорость движения вагонов по сети увеличилась на 12%, что позволило сократить потребность в парке на 4,5%. На 2016 год у компании задача увеличить скорость еще на 5%, что сократит необходимость в вагонах еще на 2%. По словам представителя НЛМК, в 2014 году для перевозки слябов компания использовала 103 тыс. вагоноподач, на которых более 11 тыс. «возили воздух», что означает потери более 700 млн руб. в год. Устранение причин неоптимальной загрузки могло дать ее увеличение на 1,6 т и сокращение 2,3 тыс. вагоноподач (-2,2%).
Экономический эффект от увеличения загрузки и сокращения вагоноподач в 2015 году составил 253 млн руб. «Повышение эффективности использования существующего парка — реальный и экономичный способ ликвидировать дефицит вагонов», — резюмируют в НЛМК.
Отрасли сопротивления
Разумеется, без новых технологий компании не обойтись. «Сколько не оптимизируй свечку — лампочку не изобретешь», — шутит Кайсин. Хотя Toyota каждый день улучшала свой ткацкий станок и в результате получила машинный, парирует директор департамента развития производственной системы «ОСК» Станислав Чуй (японский автопроизводитель в начале XX века выпускал ткацкие станки).
«Иногда на заводе есть изначально неэффективные производства. И даже если они модернизируются, намного эффективнее они не становятся, потому как в основе своей неправильные», — поясняет Йоханес.
«Перекрашивать станки, когда компания в предбанкротном состоянии, смысла нет», — согласен Чуй.
Таким образом, для успешного развития компании нужно сочетание двух систем: инноваций и кайдзен. Так как эффект от инновации постепенно снижается из-за острой конкуренции и устаревания стандартов, а кайдзен помогает обеспечить неуклонный подъем. «Издержки убивают инновации. Задача бережливого производства — улучшить и сохранить их на качественном уровне до нового рывка», — поясняет Чуй.
«Нам требуется как можно больше «укушенных» бережливым производством. Именно рабочий персонал своими улучшениями генерирует стоимость компании», — заверяет гендиректор агрохолдинга «Кубань» Антон Уланов.
Впрочем, далеко не все российские предприятия спешат перейти на третью японскую религию после буддизма и синтоизма. «Бережливое производство практикуют компании, где бизнес конкурентоспособен, где важно соотношение «цена-качество». Большинство предприятий ВПК живет по принципу: поставка любой ценой», — говорит Чуй. «Военные заказы очень дорого обходятся государству, налогоплательщикам. Потерь там очень много. При этом ОПК — самая неподатливая на новшества отрасль в части внедрения современных методов управления», — подтверждает гендиректор фонда Олега Дерипаски «Вольное Дело» Тамара Румянцева.
Среди прочих отраслей-аутсайдеров — туризм и здравоохранение. «В Краснодарском крае работает порядка 3 тыс. отелей. Большинство из них по принципу: 3 месяца работаем, 9 — отдыхаем, распустив персонал. Клиентоориентированность отсутствует, — сетует директор местного японского центра «Кайдзен» Ольга Андреева. — Абсолютно спящая у нас отрасль здравоохранения, которая не работает над повышением качества обслуживания, снижением количества врачебных ошибок».