На Шанхайской бирже затишье — индекс больше не падает. Запрет китайского правительства на продажу акций и открытие коротких позиций, вливание в рынок ликвидности (по некоторым оценкам, на полтриллиона долларов), а также обязательство продавцов выкупить свои бумаги дали результат. Впрочем, вернуться на потерянные позиции Shanghai Composite в ближайшее время вряд ли сможет, ведь упал он примерно на треть, снизив капитализацию биржи более чем на $3 трлн.
Что там произошло на самом деле, можно только догадываться. Коммунистическое правительство жестко контролирует информационные потоки. Это порождает массу конспирологических теорий, например, о злонамеренном действии отдельных иностранных трейдеров. Так, власти на днях заморозили счета Citadel Securities, входящей в группу американского хедж-фонда Citadel LLC.
Возможно, чиновники разберутся, кто именно нажал на спусковой крючок и вызвал обвал. Вполне вероятно, что этот человек уже найден и отвечает по всей строгости китайского закона. Но обрушение Шанхайской биржи, которое многие сравнивают с крахом на Уолл-стрит в 1929 году, для внимательных наблюдателей не стало сюрпризом.
Пузырь на рынке начал надуваться как раз летом прошлого года и делал это так стремительно, что вряд ли мог просуществовать долго. В июне 2014 года Shanghai Composite колебался в районе 2000 пунктов. Год спустя он превысил 5000 пунктов, а сейчас скорректировался лишь до 3700. Скачку способствовали действия китайских регуляторов. Они решили «помочь» местным компаниям рассчитаться с банковскими долгами путем привлечения акционерного капитала. Второй элемент — это кампания по привлечению к биржевым торгам граждан, которым открыли доступ к торгам на заемные средства.
Долговые проблемы решить так и не удалось. Официальных цифр оценки долгового бремени не существует, но консалтинговая компания McKinsey оценила его в $28 трлн. Это в несколько раз больше ВВП Китая и в полтора раза превышает ВВП самой крупной в мире американской экономики.
Наиболее проблемными считаются долги муниципалитетов. Недавно Шэн Сунчэн, глава статистического департамента Народного банка Китая, совершенно неожиданно признал, что не полностью могут быть погашены облигационные займы на 2 трлн юаней (около $320 млрд).
Власти также не очень давно опубликовали уровень просроченных кредитов в банковской системе. Он невелик – 1,87%, но аналитики считают, что эту цифру надо увеличить в несколько раз, поскольку китайские чиновники традиционно занижают масштаб проблем, а проверить их невозможно.
Теперь в топку кредитных проблем добавятся еще и долги «уличных инвесторов», прогоревших из-за лопнувшего пузыря на Шанхайской бирже. А далее на очереди новые пузыри, которые, лопнув, могут в принципе похоронить банковскую систему.
Китай в последние годы строил ударными темпами жилье, общественные здания, торговые центры, дороги, промышленные предприятия. Да так разошелся, что теперь целые города стоят пустыми. По подсчетам аналитиков, до 70 млн квартир в Китае не используются.
Между тем на то, чтобы совершить эту «инвестицию», большинство занимало деньги в банке. Но ни продать, ни сдать эти квартиры нельзя. Зачастую новые города стоят в «чистом поле», до них трудно добираться, а рядом нет никакой работы. Жители мегаполисов туда не едут, а у китайца из провинции просто нет для этого денег. Количество непроданных объектов давит на рынок, который когда-то пользовался ажиотажным спросом, отмечает ВВС. В апреле этого года стоимость жилья в 70 крупнейших городах Китая упала на 6,1% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Падение цен идет восемь месяцев подряд.
Примерно такая же ситуация и в коммерческой недвижимости. По оценке компании CBRE, в Китае строят половину всех торговых центров в мире. На маленькие центры китайцы не размениваются и возводят преимущественно мегамоллы.
На строительный сектор приходится около 20% ВВП Китая. Всю эту гигантскую стройку обслуживает не менее гигантская промышленность.
«Производство цемента увеличилось на 2 млрд т, что сейчас, после прекращения строительства пустых многоквартирных зданий, неиспользуемых аэропортов, автотрасс и мостов без машин, бессмысленных высокоскоростных железнодорожных магистралей, в два-три раза превышает внутренние потребности. За последние три года Китай произвел больше цемента, чем США за весь двадцатый век», — пишет американский политик и бизнесмен, основатель ресурса Contra Corner Дэвид Стокман.
Китай нарастил производство почти всех базовых промышленных товаров. Сталелитейных мощностей введено столько, что даже миллионы квадратных метров нового строительства и выпуск свыше двух десятков миллионов автомобилей (23,7 млн штук в прошлом году) не поглощают весь объем производства.
По прогнозу одного из лидеров металлургической отрасли ArcelorMittal, потребление стали в Китае в этом году составит около 730 млн т, а производство — 840 млн т. Из-за перепроизводства цены в Китае находятся на минимальном уровне за последние 20 лет, подсчитала China Iron & Steel Association. Излишки китайской стали идут на экспорт и не дают расти и мировым ценам.
В целом стоимость основных биржевых товаров (металл, нефть и пр.) падает уже несколько лет, в том числе и из-за избытка мощностей в Поднебесной.
Сводный индекс Bloomberg Commodity последние пять лет практически все время находится в нисходящем тренде. С пикового значения в 352,6 пункта, показанного 29 апреля 2011 года, он упал до 183,3 пункта 4 августа 2015 года.
И это достаточно краткий обзор дисбалансов, сложившихся в китайской экономике, которая почти три десятка лет развивалась экстенсивным путем. Но уже несколько лет рост замедляется, хотя Нацбанк и правительство накачивают экономику деньгами, поскольку кризисы ликвидности стали случаться все чаще и чаще. Только с начала этого года денежные власти снижали ключевую ставку несколько раз — с 5,6 до 4,85%, а еще вынуждены были в два приема снизить для банков норму резервирования (с 20 до 18,5%).
Китайская экономика замедляется. Темпы роста ВВП упали с двузначных цифр до 7%. Экспорт не растет, импорт в этом году снизился на пятнадцать с лишним процентов. Индексы деловой активности остаются на низких уровнях. Уровень оплаты труда в мегаполисах почти сравнялся с восточноевропейским, а численность трудоспособного населения начала сокращаться. Конечно, официальная статистика будет вполне позитивной, но ей мало кто верит.
Переход от бесконечного раздувания промышленных секторов и строительства к модели, ориентированной на внутреннее потребление, сектор услуг и рост благосостояния граждан, дается непросто. В такой модели важны не темпы роста ВВП, а его качество, поэтому экономисты и власти говорят о «новой норме» роста. Какой она будет, где остановится Поднебесная — на 6–7% или 3–4%, — неизвестно.
На этом фоне аналитики бьют тревогу и опасаются, что лопнувшие пузыри и «жесткая посадка» китайской экономики утянут за собой всю мировую экономику. Для России это критично возможным падением спроса на нефть и газ со стороны Поднебесной.
Но, вероятно, эти страхи не обоснованы. Китайские власти не боятся включать когда надо печатный станок, а также применять такие меры регулирования, которые ни в одной западной стране применены быть не могут. Во-вторых, в недвижимости и коммерческих объектах закопаны в основном китайские деньги. В-третьих, замораживание избыточных производственных мощностей пойдет всем лишь на пользу, поскольку снизит предложение сырьевых товаров на рынке и поднимет цены. В-четвертых, нефть и газ — это одни из немногих ресурсов, которые Китай импортирует в больших объемах, и значительно снизить объемы этого импорта он не может. Хотя многочисленные аналитики очень этого опасаются.
Но пока цены на энергоносители находятся на низком уровне, а автомобилизация уже произошла, это стимулирует спрос на топливо внутри Китая (продажи бензина и дизеля стабильно растут). Никуда не делась и задача перехода с угля на более чистые виды топлива, такие как газ.
Хотя, безусловно, на пути к «новой норме» Китай, как слон в посудной лавке, уничтожит немало частных инвестиций, а биржевые спекулянты еще не один десяток миллиардов долларов. Главное, чтобы экономические бури не вызвали политическое цунами, предсказать финал которого не возьмется никто.