— Экс-министр финансов Алексей Кудрин недавно, выступая в Совете Федерации, говорил о необходимости срочных реформ. На ваш взгляд, стране это действительно нужно?
— Конечно, проще ничего не менять, но нужно сознавать последствия. Для граждан это означает, что уровень жизни окажется надолго заморожен (тогда как в предыдущие годы он в целом быстро повышался).
Для государства тоже возникают серьезные проблемы: непонятно, как обеспечить те масштабные дополнительные расходы, по которым в последние годы принимались решения, — на перевооружение армии, повышение пенсий (действует с 2010 года), развитие Крыма, на выполнение майских указов и т.д.
Допускаю, возможно, наши граждане готовы довольствоваться малым (социологи говорят о популярности выбора «синицы в руке»). Но государство сейчас, напротив, «играет на повышение», проводит амбициозную линию, требующую огромных бюджетных ресурсов. Так что у него остается лишь два варианта: перейти к скромной политике эконом-класса (что трудно себе представить) либо проявить политическую волю и приступить к серьезным экономическим реформам, убедив при этом население в их необходимости.
— Насколько сильно различаются скромный и амбициозный варианты развития?
— Давайте посмотрим на цифры. В 2008 году правительство приняло Концепцию долгосрочного развития (в ходе недавней «прямой линии» президент Владимир Путин напомнил Алексею Кудрину, что ее никто не отменял), которая предполагает увеличение ВВП за период с 2008 по 2020 год на 125%. В реальности рост экономики составит 12–15%, т.е. окажется в 8, а то и в 10 раз меньше.
Майские указы президента предусматривали повышение производительности труда в 1,5 раза к 2018 году. На деле рост окажется не более 10%. Объем инвестиций по указу должен был достичь в 2018 году 27% ВВП, но согласно последнему прогнозу Министерства экономики, уровень инвестиций не вырастет, а, наоборот, снизится до 19% ВВП. То есть нам грозит не небольшое недовыполнение целевых установок, а настоящий провал.
— Если реформы неизбежны, то насколько глубокими они должны быть? Можно ли обойтись политикой стимулирования отдельных сфер и отраслей?
— Не следует обманывать себя, прятать голову в песок — не существует простого способа переломить ситуацию, нужны кардинальные изменения. Сейчас же обсуждаются в основном бюджетные или денежные стимулы, выделение госгарантий и пр. Но все это паллиативные меры, которые могут дать краткосрочный эффект, но не способны по-настоящему решить назревшие глубокие проблемы.
Сейчас нам прежде всего необходимо восстановить макроэкономическую стабильность, нарушенную из-за резкого падения цен на нефть и отчасти санкций. Судя по всему, в отличие от кризиса 2008–2009 годов низкие цены на нефть в этот раз установились надолго. Нужно привести в соответствие с новыми реалиями бюджет, платежный баланс и т.д. Только после этого можно будет говорить о завершении кризиса.
— Сейчас модно говорить про структурные реформы. Что под этим понимаете вы?
— У нас много структурных проблем. Я бы выделил две: неэффективные монополии и ухудшение демографических показателей. Мы вошли в период сокращения рабочей силы, который продлится не одно десятилетие. Это ведет к росту стоимости труда, зарплаты продолжат расти быстрее производительности труда, подрывая нашу конкурентоспособность, а у предприятий будет оставаться все меньше средств на инвестиции и развитие. Чтобы справиться с проблемой, нужно, с одной стороны, модернизировать производство (но для этого нужно сделать Россию страной, привлекающей инвесторов, пока же от нас год за годом уходит больше капитала, чем приходит), а с другой стороны, найти резервы высвобождения трудовых ресурсов. Например, занятость в бюджетном секторе (включая армию и правоохранительные органы), рассчитанная на душу населения, у нас зашкаливает по сравнению с другими странами.
Важные структурные реформы необходимы в пенсионной сфере, что тоже связано с демографическими процессами — опережающим ростом численности населения старшего возраста. Уже через пять-семь лет на каждого наемного работника будет приходиться один пенсионер — очевидно, что в такой ситуации невозможно обеспечить достойный уровень пенсий.
Западные страны также сталкиваются с проблемой старения населения, но принимают меры по решению этой проблемы, проводят, в частности, пенсионную реформу. Мы ее тоже вроде проводим, но очень мало приближаемся к решению проблемы. Например, много говорится о повышении пенсионного возраста, но пока дальше разговоров дело не идет. И это лишь верхушка айсберга. При этом, поскольку эффект от реформ будет ощущаться не сразу, надо начинать их осуществлять как можно скорее.
Кроме того, пенсионная реформа нужна и для того, чтобы обеспечить доверие инвесторов. Если они видят, что у нас на одного работника приходится все больше пенсионеров, а реформ нет, то это значит, что в будущем будут повышаться налоги, а это сделает инвестиции еще менее привлекательными.
— Что еще, на ваш взгляд, необходимо сделать, чтобы изменить ситуацию в экономике?
— Есть еще множество институциональных вопросов. Если говорить в самых общих чертах, то нам нужно разгосударствление экономики. Нам надо прекратить рост нерыночного сектора, который включает в себя и государственные, и квазигосударственные компании (госкорпорации), поскольку они действуют на нерыночных основах, у них другие стимулы, основанные на особых отношениях с государством. Кроме того, у нас почти во всех отраслях есть компании, действующие де-факто как агенты государства и получающие различные льготы и привилегии.
Нам нужно усиливать рыночные стимулы и рыночную ответственность всех участников рынка: те, кто работает хорошо, должны развиваться, те, кто показывает плохие результаты, — освобождать место для более успешных компаний. Короче, надо отказаться от патерналистских отношений между государством и бизнесом, прекратить спасать неэффективные компании. Если продолжать нынешнюю линию, то у бизнеса не будет стимула повышать свою эффективность.
И конечно, обязательное условие для устойчивого роста — защищенность прав частной собственности. Если этого не будет обеспечено, то все остальное бесполезно.
— Реформы, о которых вы говорите, носят в основном долгосрочный характер. Получается, что сейчас от них никакого эффекта не будет?
— Не соглашусь. Очень много играет вопрос доверия и ожиданий. Многие меры будут реализовываться очень долго (то же повышение пенсионного возраста, как правило, растягивается на много лет), но инвесторы уже будут понимать, как решаются те или иные проблемы. Если они поверят, что правительство не остановится на полпути, то они принимают решение о вложении средств в экономику, и эффект может быть быстрым и очень значительным. Если же они видят, что власти из года в год откладывают решение проблем, то инвестиций не будет.
— Нынешний кабинет министров может восстановить доверие инвесторов, например, объявив о новом курсе? Или для этого нужно сменить кадровый состав?
— После того как будет выбран вектор реформ, в команду, естественно, включать тех, кто поддерживал движение в этом направлении. Если какой-то руководитель последовательно добивался проведения тех или иных реформ, той или иной политики и потом смог добиться изменения курса, то он, естественно, будет пользоваться доверием, проводя его в жизнь. А если человек доказывал, что все нужно сохранить как есть, то вряд ли имеет смысл поручать ему реформы. Так что подход здесь должен быть индивидуальный.