Столичный инспектор ГИБДД Владимир Антонов (имя изменено по просьбе полицейского) более 10 лет служит в органах. Сначала в ППС, потом – в ГАИ. Менять место службы он не собирался – очень важна стабильность, устраивала и зарплата в 47 тыс. рублей. Поэтому новость о сокращении сотрудников 10 тысяч должностей ГИБДД, под которое он попал, стала для Антонова неприятной неожиданностью.
— Владимир, когда вы впервые услышали, что вас будут сокращать?
— В январе нам всем выдали талоны-уведомления о выводе за штат. Приехала комиссия из Главка ГАИ, раздали всем листочки с перечислением должностей, которые можно выбрать для перевода.
Оказалось, их очень много – предлагали уйти в розыск, был большой некомплект участковых, много должностей сержантского состава.
Еще предлагали пойти на МКАД в спецбатальон, который обслуживает Ленинское и Киевское направления, был вариант уйти в бывший 2-й спецполк, который полностью сократили – сейчас эти ребята служат в 1-м спецбатальоне, который обслуживает территорию от Кремля до Рублево-Успенского шоссе. Наше начальство сказало, что при этом сокращении будут учитывать все наши заслуги, но все это оказалось словами.
В конце месяца нам сказали, кто уходит, а кто остается: у нас в батальоне было более 300 человек, в итоге порядка 120-150 человек сократили, включая меня без всяких объяснений.
Я еще раз изучил предлагаемые места для перевода, пообщался с людьми из этих батальонов, узнал, стоит ли уходить туда, к ним. Но мне сказали, что руководство оставляет желать лучшего. Поэтому я решил пойти работать в дежурную часть ОВД в своем округе – такую возможность предполагал выданный нам листок. Раньше слишком далеко приходилось ездить на работу, а тут вариант — близко к дому, меня все устроило.
— По зарплате большая разница?
— Нет, у нас «единая» зарплата, что в ГАИ, что в ППС. Все зависит только от звания и выслуги. Единственное, что участковый больше получает, еще розыск, но это за счет «секретки». Я как лейтенант с выслугой 10 лет получаю примерно 45-47 тыс. рублей.
— Получается, что служащий состав все-такие не выгоняют, грубо говоря, на улицу, а перераспределяют куда только можно?
— Да, предложили варианты, а дальше каждый для себя уже смотрел что делать: ждать два месяца и уходить на пенсию, либо отправляться на «гражданку», получив свои выплаты за выслугу лет. Либо просто уходить в полицию – участковым, в розыск, в дознание – где что есть.
— Как вам объяснили такое решение?
— Нам сказали, что теперь хотят сделать упор на камеры фото-видеофиксации. Ведь обещают, что скоро такие нарушения, как отсутствие страховки, проезд на «красный», пересечение стоп-линии и тому подобное будут фиксировать камеры. А на всякие мелочи типа неработающих фар, грязных номеров, видимо, будут закрывать глаза.
Но камеры-камерами, а ведь пьяных водителей они не поймают.
Я всегда работал два через два, в основном по ночам. В разных округах, каждый день мы ловили пьяных водителей за рулем, а точнее в состоянии наркотического опьянения. И что с ними будет теперь?
— Как будут работать ваши товарищи, которые сохранили свои места, которых никуда не перевели?
— Чтобы они в новых условиях нормально работали, выход только один – избавить тех, кто остался, от оформления мелких нарушений ПДД, без этого, понятное дело, нагрузка возрастет.
Так, до сокращений народ составлял по 20 материалов в день. Штат сами видите, как порезали, ну и считайте, сколько придется работать.
То есть просроченные полисы ОСАГО, выключенные фары, тонировка, вот на эту мелочь придется закрывать глаза и не «писать» (не составлять протокол – «Газета.Ru»). А ловить только за грубые нарушения, такие как «пьянка».
Но ведь совсем недавно от нас хотели, чтобы мы и пьяных ловили и фиксировали нарушения, которые не видят камеры, и не факт, что сейчас что-то изменится. В итоге приходилось писать разную ерунду.
Например, водитель забыл включить фары, или какая-то из них сломалась – получи протокол. А в итоге времени на что-то серьезное остается в три раза меньше. Например, на то, чтобы тщательно досмотреть машину или пообщаться с сомнительным человеком. Ведь это дело не быстрое, это не так работает, что я предложил проехать на медосвидетельствование, водитель быстро отказался, я написал отказ и все разошлись. Беседовать можно и целый час. За это время можно попытаться человеку все разъяснить.
К примеру, объяснить ему, что мне нет никакой разницы, ехать на медосвидетельствование или писать отказ от него.
Так, если мы едем к врачу, и у водителя что-то обнаруживается в крови, то я напишу бумажку об этом через неделю, когда придут результаты экспертизы. А если писать отказ на месте, это займет минут 10. Дальше водитель пусть решает сам. Бывает так, что до последнего они клянутся, что ничего не употребляли.
Приезжаем к врачу, а там в отказ, мол, не буду ничего проходить. Бывает и такое, что у него целая таблица Менделеева – амфитамины, гашиш и все на свете. И, как правило, выносишь такому определение, и он должен приехать в отделение, чтобы там на этого нарушителя составили протокол в его присутствии. Но на деле является в отделение очень мало людей. Тогда приходится составлять все материалы без них, отправлять бумаги по почте заказным письмом. Времени все это занимает очень много, особенно поездка к врачу. Представьте, мы туда приезжаем, а мы там не одни, там и ГИБДД, и полиция, и полиция Метрополитена. Потом пишем протокол, идем на почту, за 40 рублей отправляем письмо, а чеки вкладываем в материалы дела.
— А коллеги ваши что по этому поводу думают?
— Всем уже стало настолько пофигу, ведь что с нами только не делают сверху. То говорили, что нас с ППС объединят, теперь сокращают. Большинство штрафов в Москве будет МАДИ (Московская административная дорожная инспекция — «Газета.Ru») взыскивать, как это они сейчас делают за неправильную парковку.
Мы обеспечивали спецпроезды для первых лиц, теперь сверху хотят, чтобы этим занималось ФСО. Да ради бога. Пусть хоть всем ФСО занимается, а мы будем ловить чисто пьянь, проверять машины.
Еще были слухи про объединение с ППС. Вроде они только таковыми и остались. Ведь понято, что ДПС не приедет на адрес и не разберется в семейных скандалах. И также сотрудник ППС не знает нюансов нашей работы – например, если человек забыл водительское удостоверение, но оно у него есть, это не криминал, штраф маленький. И других тонкостей пришедший из ППС не будет знать. Можно было бы конечно в каждом отделе создать отдельно подразделения ДПС и ППС, но это пришлось бы переделывать всю документацию, все расчетные счета.
— Как сейчас работают те, кто сохранили свои места?
— Пока идут пертурбации. Дурдом в каждом отделе, все с ног на голову встало. Кого-то убрали, кого-то добавили. Раньше система работала, колесо крутилось, а теперь никто ничего не знает.
Люди одним всю жизнь занимались, теперь их на другое ставят, зачем, спрашивается. Например, работал человек по эвакуации автомобилей, а его отправляют в смену. Но он не умеет оформлять пьяных или «уголовку». И наоборот, те, кто работал в смене не знают правил эвакуации, зачем менять людей местами?
— Вы много лет в системе – сами не думали за это время, что пора что-то менять, что нужна какая-то реформа?
— Да, я думал, что реформа нужна. Но я думал, что нужно отметать «ерунду», мелочь. Мы должны заниматься досмотрами, ловлей настоящих нарушителей, преступников, а не писаниной в большом количестве. Я за то, чтобы передавать часть полномочий. К примеру, ту же тонировку каждый может измерить, тут большого ума не надо. Также с оформлением неработающих лампочек, грязных номеров.
— Не будете скучать в «дежурке»?
— Пока поработаю. Может, будет новая реформа, тогда вернусь в ДПС. Из органов я не хочу уходить – мне уже за 35, я много лет отдал службе и жалко это терять. Я мониторил варианты, куда можно было бы уйти – если бы нашел что-то за 70-80 тыс. рублей – один разговор, но таких вакансий для себя не нашел. А уходить на 50-60, при том, что здесь я получаю 47 тыс. рублей, нет смысла. Да, это на 13 тыс. больше, но сегодня я нужен, а завтра нет. Здесь, как не крути, есть хоть какие-то льготы и маленькие, но привилегии.