Автомобилистка Ольга Алисова, обвиняемая в смертельном ДТП, в котором погиб шестилетний Алексей Шимко, обратилась к суду со своим последним словом. Решающее заседание проходит в среду, 15 ноября, в Железнодорожном суде.
Согласно ч. 3 ст. 264 УК России, по которой обвиняется женщина, максимальное наказание предполагает лишение свободы на срок до пяти лет. Однако ранее прокурор с учетом всех обстоятельств дела, показаний свидетелей, наличия у обвиняемой несовершеннолетней дочери, а также того, что женщина до последнего не признала своей вины и не раскаялась,
запросила у суда меру пресечения для Алисовой в виде трех реального лишения свободы с отбыванием в колонии общего режима.
Как и ожидалось, Алисова, работавшая до происшествия в салоне сотовой связи и одна воспитывающая дочь, поскольку ее муж отбывает десятилетний срок заключения в тюрьме, попросила у суда более мягкого наказания.
Никаких пламенных речей, слез, взывания к чувствам суда, как это порой красочно происходит в фильмах, не было: Алисова прочла свое обращение к суду по бумажке так же монотонно, как судьи зачитывают свои постановления.
в отдельном репортаже
Было видно, что от изматывающего процесса устали все. Кроме того, обе стороны не раз заявляли о том, что суд не дал достаточно возможностей для представления всех доказательств по делу. В частности, адвокат Алисовой Наталья Куракина несколько раз заявляла ходатайства о проведении дополнительных автотехнических экспертиз с тем, чтобы доказать, что выбегающего с детской площадки ребенка женщина видеть не могла. Из этого как защита, так и обвинение сделали вывод, что суд уже все давно решил, а дело слушается так подробно лишь из-за резонанса, вызванного «опьянением» ребенка.
За пять минут Алисова не выразила соболезнований и не извинилась перед родителями. Зато успела посетовать, что пешеходы в подобной ситуации также должны соблюдать ПДД, а маленький ребенок остался в момент ДТП без внимания и защиты взрослых.
Своей вины подсудимая так и не признала.
«Все ополчились против меня, говорили, что я подстроила, купила, и так далее. Это — наглая ложь, — прочла женщина, стоя в углу «клетки». — Надеюсь, что наказание, которое предусматривает ч.3 ст. 264 ,в случае обвинительного приговора будет избрано судом с соблюдением закона и без нарушения судебной практики».
Обвиняемая заявила, что ни достоверное место ДТП, ни техническая невозможность увидеть ребенка не были установлены в ходе следствия.
«Исходя из представленной автотехнической экспертизы,
информация о необходимых действиях водителя в сложившейся дорожной ситуации имеется, хотя вопросы перед экспертами ставились о необходимых действиях как водителя, так и пешехода, — сказала Алисова.
— Сторона обвинения этого не заметила, а слово адвоката на эту тему было прервано. Исходя из ПДД, при переходе дороги вне пешеходного перехода пешеходы, кроме того, не должны создавать помех при движении транспортного средства и выходить из-за стоящего транспортного средства или иного препятствия, закрывающего обзорность, не убедившись в отсутствии приближающихся транспортных средств.
Кроме этого, согласно Конституции России, за ребенка несут ответственность его родители или люди старшего возраста. В данном случае ребенок был лишен защиты».
Алисова также заявила, что стороне защиты не может быть отказано в приобщении к материалам уголовного дела документов и доказательств, в том числе заключения специалистов. Речь шла о заключении независимого эксперта, который пришел к выводу, что обвиняемая ехала со средней скоростью 16 км/час и физически не могла говорить по телефону, поскольку только что выполняла разворот. Суд выступление эксперта отклонил, как и приобщение его выводов к делу, сочтя его недостаточно компетентным в данном вопросе.
«Суд проигнорировал право защиты о предоставлении доказательств судом, — продолжила Алисова. — Кроме того, судебное следствие было несправедливо и не установило истину по делу.
Ни предварительное, ни судебное следствие не установило, что у меня не было технической возможности избежать столкновения. Но это было именно так.
Считаю, что требования прокурора в части избрания наказания в виде трех лет колонии общего режима полностью не согласуется с судебной практикой. Данное требование полностью основано на резонансе, связанном с алкоголем в крови ребенка. Учитывая все перечисленные смягчающие обстоятельства и отсутствие отягчающих обстоятельств, прошу наказания в виде условного срока наказания либо изменения места отбывания наказания с колонии общего режима на колонию-поселение».
Также Алисова сделала ремарку по поводу замечания прокурора по поводу того, что, несмотря на свое тяжелое материальное положение, женщина вовремя оплачивала свои штрафы.
Говоря о выплате компенсации потерпевшей стороне, она попросила у суда назначения посильной для нее суммы.
Так, ранее в своем гражданском иске отец ребенка Роман Шимко потребовал выплатить ему расходы на похороны ребенка в размере 61,5 тыс. рублей, а также заявил требование о моральной компенсации в размере 10 млн рублей, которые в дальнейшем он был намерен направить на благотворительность. Тогда прокурор полностью поддержала первую сумму, а выплату морального вреда попросила суд снизить с 10 до 3 млн рублей. На это Алисова заявляла, что, поскольку и сама испытывает моральные страдания и гонения со стороны СМИ, не считает возможным назначения выплаты за моральный вред.
«Прошу снизить сумму выплаты до посильной для меня выплаты. Я мать-одиночка, в собственности у меня нет ничего, кроме автомобиля, за который у меня еще не выплачен кредит. Кроме того, учитывая резонанс по данному делу, я, скорее всего, останусь работы, — посетовала Алисова. — Каким бы ни было решение, к сожалению, Алешу не вернуть. Сейчас страдает моя дочь. Поэтому я прошу суд дать мне возможность воспитывать мою дочь хотя бы до ее 14-летия. Я никогда не привлекалась к уголовной ответственности и являюсь законопослушным гражданином».
После окончания последнего слова суд удалился в совещательную комнату – решение будет вынесено в 16.30 по московскому времени.
Комментируя «Газете.Ru» выступление Алисовой, адвокат Романа Шимко Виктор Даниченко сказал, что если бы не резонанс дела, суд вынес бы решение за два дня и столь подробных слушаний не было бы. По его словам, в суде благодаря показаниям свидетелей было доказано, что женщина превысила разрешенную при движении по дворовой территории скорость, но до последнего не понимала, что происходит. «Она сама говорила, что не видела ребенка, что не понимала, что мешает ей ехать, не применяла экстренного торможения, — сказал Данильченко. — Проезжая мимо дома два раза, она не обратила внимания на то, что там детская площадка. Все это говорит о том, что Алисова была невнимательна».
Говорить о том, будет ли подана апелляция в случае назначения Алисовой условного срока, адвокат затруднился, попросив не торопить события и отметив, что будет действовать согласно указаниям его доверителя Романа Шимко. Отметим, что ранее Шимко в беседе с «Газетой.Ru» заявлял, что полтора года колонии в виде наказания для Алисовой его бы не устроило.
ДТП, в котором погиб шестилетний Алексей Шимко, произошло 23 апреля в подмосковной Балашихе. Около 19.00 ребенок вместе с дедушкой возвращался с прогулки. В тот момент, когда мальчик перебегал дорогу около подъезда, его сбил автомобиль Hyundai Solaris, за рулем которого находилась местная жительница Ольга Алисова. По словам очевидцев, она переехала ребенка передними и задними колесами и протащила его по дороге около 10 метров. Проведенная судмедэкспертиза, показала, что в крови Алексея Шимко в момент аварии было 2,7 промилле алкоголя, что соответствует сильнейшей степени опьянения.
В октябре Следственный комитет огласил выводы третьей, окончательной экспертизы по делу о смертельном ДТП в Балашихе. Вердикт светил российской медицины однозначен — перед своей гибель ребенок не употреблял алкоголь, а выводы судмедэксперта Михаила Клейменова, установившего опьянение ребенка на уровне 2,7 промилле, объясняются его грубейшими ошибками. При этом уголовное дело о халатности, возбужденное после обнаружения в крови мальчика алкоголя, пока продолжается.