«Пекин продолжает проводить амбициозную военную модернизацию своих вооруженных сил угрожающими темпами. Было бы наивно считать, что их спринт по разработке передовых инструментов в киберпространстве и гиперзвуковых технологий нацелен лишь на региональное применение», — сказал Глен Ванхерк в Комитете по делам вооруженных сил сената США.
По мнению американского военачальника, КНР «продолжает разрабатывать стратегические вооружения и инфраструктуру, необходимые для проецирования военной мощи на все большие дистанции».
Следует заметить, что способность проецировать военную мощь на любой район земного шара является главным признаком военной сверхдержавы настоящего времени. И, судя по дискуссии в Комитете по делам вооруженных сил сената США, в Вашингтоне весьма обеспокоены тем, что в исторически обозримый срок КНР в сфере боевых и оперативных возможностей не только окончательно сравняется с США, но и выйдет вперед.
Для начала уточним, как выглядит паспорт военной сверхдержавы. Это далеко не только «вооружения, способные наносить удары на все большие расстояния», о каковых шла речь в сенате США. Тут вопрос надо ставить гораздо шире.
Как ранее писала «Газета.Ru», во-первых, население военной сверхдержавы должно составлять не менее 300 млн чел. К примеру, численность персонала судостроительной отрасли мирового уровня — несколько сотен тысяч квалифицированных рабочих и инженерно-технического состава. Численность авиапрома — примерно столько же. Если сюда добавить членов семей — то уже получается несколько миллионов человек. Но это всего лишь две отрасли экономического комплекса страны. Если же перечислить все остальные отрасли, способные производить все виды конкурентоспособной продукции военного назначения (да и гражданского тоже), то в конечном итоге и получится эта цифра — 300 млн чел.
Во-вторых, военная сверхдержава должна иметь ядерное оружие. Без этого она просто не может считаться сверхдержавой.
В-третьих, такое государство должно обладать развитой орбитальной группировкой космических аппаратов (все виды разведки — обзорная, детальная, радио- и радиотехническая, связь, метео и пр.) плюс иметь собственную систему глобального позиционирования (без которой невозможна навигация и применение высокоточного оружия, а также и многое другое).
В-четвертых, если государство заявляет себя в качестве военной сверхдержавы, то у него, соответственно, должны быть и интересы по всему миру. Для защиты этих интересов сверхдержава должна обладать мощным военно-морским флотом (как минимум авианосными ударными соединениями и морскими десантными силами оперативного уровня), стратегической (заправочной в том числе) и военно-транспортной авиацией, способными обеспечивать проецирование военной силы по всему миру.
Рассмотрим подробнее некоторые сугубо военные показатели военного «сверхдержавия». И в этом плане нас интересует, безусловно, не столько Китай, сколько собственные возможности.
Начнем с военно-транспортной авиации (ВТА), поскольку именно она во многом обеспечивает проекцию военной силы в разных районах земного шара.
Как ранее писала «Газета.Ru», в настоящее время в составе ВТА ВКС ВС РФ (по данным из открытых источников) имеются следующие типы самолетов: легкие Ан-26 (более 110 единиц), средние Ан-12 (56 единиц), тяжелые Ил-76 (около 120 единиц), тяжелые Ан-124 «Руслан» с межконтинентальной дальностью полета (5 единиц), тяжелые турбовинтовые Ан-22 (боеготовых из них 3 единицы). Главная проблема ВТА — большинство этих самолетов изготовлено еще в Советском Союзе — и им требуется замена.
К примеру, в ВТА ВВС США тяжелых военно-транспортных самолетов с межконтинентальной дальностью полета Lockheed C-5 Galaxy, сравнимых по характеристикам с российским Ан-124, 131 единица (C-5A — 81, C-5B — 50). А самолетов Boeing C-17 Globemaster III, отчасти соответствующих нашему Ил-76 (на самом деле по многим ТТХ Globemaster существенно превосходит отечественную машину), 220 единиц. Разница даже на глаз очевидна.
Что касается стратегической авиации (Дальней в ВКС ВС РФ), то в настоящее время по открытым данным в боевом составе российской ДА насчитывается 17 самолетов Ту-160, 60 машин Ту-95МС, около 60 самолетов Ту-22М3. При этом надо заметить, что открытые данные о количестве стратегических и дальних бомбардировщиков в Дальней авиации весьма противоречивы. И сколько из этих самолетов исправны и в полном объеме готовы к боевому применению, далеко не ясно. К примеру, по другим данным, в боевом составе ДА сегодня насчитывается всего 58 исправных машин — 30 единиц Ту-95МС, 16 единиц Ту-160, 12 единиц Ту-22М3.
Для примера — в боевом составе стратегической авиации ВВС США стратегических бомбардировщиков Northrop B-2 Spirit — 21, Boeing B-52 Stratofortress — 58, Rockwell B-1 Lancer — около 100. Опять-таки — разница далеко не в нашу пользу. К первому полету в США уже готов и перспективный стратегический бомбардировщик В-21 Raider, выполненный с учетом самых передовых технологий (в конце 2022 года состоялась его выкатка).
Особенно разница в возможностях стратегической авиации в ВВС США и ДА ВКС РФ заметна на примере самолетов-заправщиков (а именно они во многом определяют боеспособность тяжелых бомбардировщиков). У нас подобных машин (типа Ил-78) — около 20, в ВВС США — более 470 единиц (КС-135 — 379, КС-10 — 50, КС-46 — около 50). Тут и любые сравнения кощунственны.
ВМС США и в особенности их морские десантные силы, Командование морских перевозок сравнивать с отечественным ВМФ смысла не имеет. Тут разница в показателях просто запредельна.
Оценивать орбитальные группировки космических аппаратов обеих стран тоже не доставит никакого удовлетворения. Спутниковая группировка США составляет порядка 1400 космических аппаратов (без учета 2400 спутников Starlink). У Китая, к слову говоря, второе место — более 350. У России орбитальная группировка сегодня — порядка 150 спутников различного назначения.
Несмотря на то, что по подавляющему количеству признаков нам еще весьма далеко до военной сверхдержавы, один только перебор подобных показателей более чем ясно показывает, в каком направлении двигаться Российской Федерации в плане наращивания своей военной мощи.
Пока же можно сказать и так. Если перечисленный выше минимальный набор требований не выполняется, то государство, претендующее на звание мировой военной сверхдержавы, в лучшем случае следует считать региональной державой.
Сегодня реальная военная сверхдержава мирового уровня только одна — Соединенные Штаты Америки. К некоторым показателям близко начинает подбираться Китай. Но у Пекина еще очень много работы в сфере стратегической авиации, строительства авианосцев и доведения до требуемого количества военно-транспортных самолетов межконтинентальной дальности. Третий возможный в перспективе кандидат – Индия. Но у Нью-Дели еще больше работы, чем у Пекина.
Что касается американских озабоченностей по поводу растущих возможностей Китая, которые озвучил глава Северного командования Вооруженных сил США генерал Глен Ванхерк в Комитете по делам вооруженных сил сената США, то во многом они соответствуют действительности. Мощь НОАК (Народно-освободительной армии Китая) стремительно возрастает с каждым годом.
Уточним это только на примере военно-морского флота. Как ранее писала «Газета.Ru», темпы работы нынешнего китайского кораблестроительного конвейера не имеют аналогов в мирное время. Показатели ввода новых единиц в боевой состав ВМФ НОАК настолько высоки, что в каждый отдельный момент трудно установить, сколько сейчас у Китая кораблей в строю.
Всего за четверть века китайский флот превратился из прибрежного убожества с качественным уровнем, в лучшем случае, 1960-х годов, в мощнейший современный океанский флот, уступающий лишь американскому, да и то только пока (к слову говоря, по количеству кораблей ВМФ НОАК уже превосходит ВМС США, уступает только по числу авианосцев и крейсеров). Так что Вашингтону действительно есть о чем задуматься.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
Биография автора:
Михаил Михайлович Ходаренок — военный обозреватель «Газеты.Ru», полковник в отставке.
Окончил Минское высшее инженерное зенитное ракетное училище (1976),
Военную командную академию ПВО (1986).
Командир зенитного ракетного дивизиона С-75 (1980–1983).
Заместитель командира зенитного ракетного полка (1986–1988).
Старший офицер Главного штаба Войск ПВО (1988–1992).
Офицер главного оперативного управления Генерального штаба (1992–2000).
Выпускник Военной академии Генерального штаба Вооруженных сил России (1998).
Обозреватель «Независимой газеты» (2000–2003), главный редактор газеты «Военно-промышленный курьер» (2010–2015).