Советский Союз распадался не за один день. 8 декабря 1991 года в Беловежской пуще руководители России, Украины и Белоруссии поставили подписи под фразой Геннадия Бурбулиса «СССР прекращает существование как геополитическая реальность». А красное полотнище над Кремлем было спущено только 26 декабря.
Уже в 1992 году был сформирован миротворческий контингент СНГ, куда вошли российские военнослужащие. В 90-е годы численность россиян в международных контингентах ООН исчислялась тысячами (основное направление – Балканы), по состоянию на август 2020 в миссиях организации участвовали 70 россиян. Но Россия продолжает миротворческую миссию самостоятельно.
В 1992 году миротворцы были введены в Южную Осетию, тогда официально признаваемую территорией Грузии. Первый грузинский президент Звиад Гамсахурдиа этнической толерантностью не отличался. В 1989 году он объявил марш на Цхинвал под лозунгом «Грузия для грузин» и, по сути, приблизил войну с осетинами. Войну тогда остановил звонок из Москвы в Тбилиси и удары российской авиации по грузинским позициям, обстреливающим Цхинвал.
В регион были введены смешанные российско-грузинско-осетинские миротворческие силы. Различные столкновения случались здесь вплоть до 2008 года, когда грузинский президент Михаил Саакашвили, поверив одному из «подъездов» Белого дома (а другие его отговаривали), решил вернуть Южную Осетию силой. Именно нападение на пост миротворцев со стороны грузинских вооруженных сил стало одним из триггеров августовской войны.
В соседней Абхазии российские миротворцы появились в 1994 году, уже после окончания грузино-абхазской войны, в Абхазии получившей название Отечественной. Контингент находился в стране вплоть до признания Абхазии Россией в 2008 году.
В 1992 году миротворческий контингент России появился в Приднестровье в составе российских, молдавских и приднестровских совместных сил по поддержанию мира. Временные рамки мандата – «до полного урегулирования конфликта».
Наконец, в ноябре 2020 года российские миротворцы получили пятилетний мандат на урегулирование армяно-азербайджанского конфликта в Нагорном Карабахе. По моему сугубо субъективному мнению, именно они сейчас являются главной гарантией существования Нагорно-Карабахской республики в нынешнем статусе и границах.
Часть армянского общества, которая вместо собственного руководства возлагает вину за поражение в войне на Россию, просто не понимает, сколько Россия сделала как союзник. Сделала в условиях, когда официальный Ереван отверг несколько предложений, позволявших сохранить Шуши. Эти эмоции армянских пассионариев понятны, а вот развивающийся тренд необоснованных претензий к единственному гаранту безопасности – России – решительно нет.
Глупо отрицать геополитическую роль миротворцев, не только встающих между воюющими сторонами, но и поднимающими флаг России за пределами ее границ. В Таджикистане, где гражданская война стала самой кровопролитной из всех на постсоветском пространстве, миротворческий контингент был переформатирован в военную базу. То же случилось и в Абхазии после ее признания. В Приднестровье именно российские миротворцы до сих пор являются гарантией сохранения политической независимости страны.
Российские «заклятые друзья» с завидной периодичностью представляют страну в публичном пространстве (и в медиа, и на экспертном треке, и в официальных речах) как завоевателя, ежедневно стремящегося забрать у окружающих ослабших государств куски территории. Это неправда.
В 90-е и в середине 2000-х годов Москва работала над сохранением территориальной целостности Грузии, сначала участвуя в экономической блокаде Абхазии, потом урегулируя кризисы после «революции роз» и возвращая неконтролируемую Аджарию в конституционное пространство.
Ввод российских миротворцев отнюдь не означает автоматического признания территории неподконтрольной ее официальной столице. В Южной Осетии, Абхазии, Приднестровье, Таджикистане и Карабахе они реально останавливали войны. Дальнейшее развитие событий зависело от того, как вели себя сами участники конфликта.
Россия вполне четко описывает правила игры: а) миротворцы вводятся в зоны конфликтов по соглашению сторон; б) они занимаются реальным разведением сторон и предотвращением столкновений; в) их жизни неприкосновенны, г) после ввода миротворцев силовые сценарии разрешения конфликтов неприемлемы; д) сторона, которая подвергает эти правила сомнению и выбирает силовой сценарий, теряет больше, чем приобретает.
Российская внешняя политика не предполагает иллюзий.
Она предельно честна и соответствует тому, что написано в доктринальных документах. Постсоветское пространство – зона наших приоритетных интересов, мы воспринимаем себя как рефери. Если сильный боксер продолжает колотить слабого, даже после того, как рефери скомандовал «брейк», смутьяна вполне могут дисквалифицировать и не пускать ко встречам с избитым, какую бы сильную любовь к нему он не декларировал и какие бы документы о родстве не предъявлял.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции «Газеты.Ru».