«Циркон» для гусениц
Государственные испытания гиперзвуковой крылатой ракеты (ГЗКР) «Циркон» завершатся в этом году. Планируется, что, помимо надводных кораблей, пуски гиперзвуковых ракет будут осуществлены и с подводных лодок.
Новейшая российская ГЗКР способна развивать скорость около 9 Махов на маршевом участке на высоте 30-40 км, где сопротивление воздуха относительно невелико. Приблизительные тактико-технические характеристики «Циркона» выглядят следующим образом: дальность стрельбы (по разным источникам) – от 400 до 1000 км, длина изделия – 8-10 м, вес боевой части – 300-400 кг.
Однако достаточна ли такая дальность стрельбы для успешного ведения вооруженной борьбы на морских и океанских театрах военных действий?
Многие отечественные эксперты считают, что радиус действия имеющихся в распоряжении ВМФ отечественных средств поражения не позволяет даже выйти надводным кораблям, подводным лодкам и авиации на рубеж пуска противокорабельных крылатых ракет (ПКР). Чтобы окончательно обезопасить носителя «Цирконов» от воздействия средств поражения противника, дальность стрельбы должна составлять не менее 2,5 тыс. км.
При этом сегодня в России катастрофически мало носителей для перспективного гиперзвукового оружия. Так, подводные лодки проекта 885М пока представлены единичными экземплярами – на июль 2021 года построено три корабля, еще шесть строятся.
О каких-либо вариантах систем и комплексов гиперзвукового оружия для оснащения сухопутных войск неизвестно. В принципе, унифицированную корабельную установку вертикального пуска (УВП) для управляемых ракет, в том числе и «Циркона», можно поставить на колесный или гусеничный ход. Существенных технических препятствий на этом пути нет. Но достоверных сведений о том, что такие работы ведутся, не имеется.
«Кинжал» остался без ножен
Пока из гиперзвукового оружия на оснащении Воздушно-космических сил России стоит только гиперзвуковой авиационный ракетный комплекс Х-47М2 «Кинжал». Носителем является истребитель МиГ-31К (одна ракета). В перспективе рассматривается дальний бомбардировщик Ту-22М3М (до четырех ракет) и истребитель 5-го поколения Су-57. При этом пока совершенно непонятно, куда и как ее разместить на самолете этого типа.
Количество носителей «Кинжала» крайне невелико. Что касается Ту-22М3М, то собран только второй самолет. Су-57 пока так и не поступил на оснащение ВКС. Серийное производство самолетов МиГ-31 давно прекращено (завершилось, напомним, еще в 1994 году – более четверти века назад). Сегодня в строю модернизированные МиГ-31 до уровня МГ-31БМ/БСМ – около 150 единиц, есть еще и МиГ31Д3, которые и будут переоборудованы в самолеты-носители МиГ-31К ракетного комплекса «Кинжал». Это около 12 самолетов.
Если рассматривать гипотетический конфликт России с объединенными вооруженными силами НАТО, то в этом случае надо оперировать цифрами совершенно другого порядка – многими сотнями и, возможно, даже тысячами потенциальных носителей.
То есть ставить перед «Кинжалами» задачи оперативного и оперативно-стратегического характера сегодня будет не вполне верно.
Не так давно появилась информация, что в России разрабатывают гиперзвуковую крылатую ракету воздушного базирования типа Х-95.
Однако если оснащать ракетой с подобной дальностью стрельбы (пока объявлено о 1000 км) стратегические и дальние бомбардировщики дальней авиации Воздушно-космических сил (ДА ВКС), то подобных характеристик для успешного выполнения ими боевых и оперативных задач явно недостаточно.
Радиус боевого применения современных истребителей-перехватчиков уже достигает 2 тыс. км., а с дозаправкой топливом в воздухе эта величина возрастает еще больше. Поэтому если оснащать стратегический бомбардировщик авиационными средствами поражения с подобной дальностью стрельбы, то для выполнения боевой задачи самолету ДА ВКС придется заходить в зону действия истребительной авиации противника.
Ракетам нужна цель
Создать перспективные средства поражения с большой дальностью стрельбы – это еще полдела. Если, к примеру, гиперзвуковые крылатые ракеты морского базирования не обеспечены данными от системы глобальной спутниковой морской космической разведки и целеуказания (МКРЦ), то выйти на требуемый уровень эффективности нового оружия не удастся ни при каких обстоятельствах.
О состоянии современной российской МКРЦ «Лиана» известно не так уж и много. Ее развертывание планируется завершить только в этом году. О пусках управляемого оружия по данным целеуказания этой системы и вовсе ничего не известно.
В равной степени это относится и к Воздушно-космическим силам, и к Сухопутным войскам. Если создается оружие с той или иной дальностью стрельбы, то оно должно быть обеспечено средствами разведки, эффективно действующими на эту же дальность, причем функционирующими в режиме реального времени и выдающими данные целеуказания с ошибками 3-5 метров. А то у нас подчас очень много говорится о средствах поражения, но практически никогда не упоминается о соответствующих средствах разведки и целеуказания.
Еще одна проблема – унификация. В Минобороны настаивают: для всех видов Вооруженных сил и родов войск (сил) должна быть одна пусковая установка, нельзя под каждую ракету делать новый самолет и корабль. Направление работ абсолютно верно.
Унифицированную УВП, к примеру, можно сделать как в сухопутном и морском варианте (а в морском варианте она уже есть). Но как ее разместить на самолете, тем более во внутренних оружейных отсеках летательного аппарата – большой вопрос.
И к тому же, одно дело – гиперзвуковая ракета большой дальности полета для дальней авиации, и совершенно другое – для многофункциональных истребителей 5-го поколения. Впрочем, в этом случае сверхбольшая дальность стрельбы не требуется. Более перспективным представляется модульный путь создания и дальнейшего развития гиперзвукового оружия. Во всяком случае, для Воздушно-космических сил. Добавил те или иные блоки – получилась ракета большой дальности. Убавил – на выходе видим ракету для многофункциональных истребителей.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
Биография автора:
Михаил Михайлович Ходаренок — военный обозреватель «Газеты.Ru», полковник в отставке.
Окончил Минское высшее инженерное зенитное ракетное училище (1976),
Военную командную академию ПВО (1986).
Командир зенитного ракетного дивизиона С-75 (1980–1983).
Заместитель командира зенитного ракетного полка (1986–1988).
Старший офицер Главного штаба Войск ПВО (1988–1992).
Офицер главного оперативного управления Генерального штаба (1992–2000).
Выпускник Военной академии Генерального штаба Вооруженных сил России (1998).
Обозреватель «Независимой газеты» (2000–2003), главный редактор газеты «Военно-промышленный курьер» (2010–2015).