К морской операции под британским командованием присоединятся фрегат типа 23 Sutherland (бортовой номер F81) и танкер Tidespring ВМС Соединенного королевства. Помимо этого, в дело вступят эсминец ВМС США USS Ross (DDG-71) типа Arleigh Burke и норвежский фрегат Thor Heyerdahl (бортовой номер F314) при поддержке датского патрульного самолета.
«Великобритания, США, Дания и Норвегия сотрудничают с целью повышения нашей готовности к действиям на Крайнем Севере, а также повышения устойчивости в регионе, имеющем жизненно важное значение для интересов Великобритании», — отмечается в заявлении британского флота.
Как указывается в ряде СМИ, операция является продолжением майского мероприятия Великобритании и США, в ходе которого в акватории Баренцева моря развернули британский фрегат HMS Kent (бортовой номер F78).
Для начала отметим, что говорить о «развертывании» всего лишь одного фрегата не вполне корректно. Один корабль может совершить переход морем, выйти в район предназначения, но термин «оперативное развертывание» в военно-морском флоте относится уже к уровню соединений (дивизия, эскадра) и объединений (флотилия, флот).
Теперь несколько слов о так называемой «морской операции» НАТО. Операции, как известно, проводятся объединениями одного или нескольких видов вооруженных сил и различаются по масштабам, типам и видам.
Здесь обратим внимание на слово — «объединениями». Это означает, что на флоте операции проводятся как минимум флотилиями (эквивалент термину «армия» в других видах вооруженных сил) и выше.
Теперь посмотрим на состав сил и средств Объединенных военно-морских сил (ОВМС) НАТО, привлекаемых к так называемой «морской операции» на Крайнем Севере — эсминец, три фрегата, танкер, один самолет. Это не «тянет» даже на бригаду. К слову говоря, в составе Северного флота ВМФ СССР в свое время числилась 10-я бригада эскадренных миноносцев. В ее составе было десять эсминцев проекта 956 «Современный». Что касается сегодняшних натовцев, то в лучшем случае это отряд боевых кораблей (ОБК), и не более того. И никаких операций ОБК не может проводить по определению.
Теперь несколько слов о том, в каких операциях в принципе могут участвовать моряки. Перечислим их все: операция стратегических ядерных сил, операции флотов и флотилий разнородных сил, противодесантные, морские (воздушно-морские) десантные операции и некоторые морские операции объединений ВМФ.
К примеру, есть морские операции по разгрому авианосной многоцелевой группы, поиску и уничтожению атомных ракетных подводных лодок, по нарушению океанских и морских перевозок и некоторые другие.
Опять-таки — несколько кораблей НАТО на Крайнем Севере никак не тянут на гипотетическое проведение ни одной из перечисленных операций.
В таком случае, в чем же тут дело? И меньшим ли становится оперативно-стратегическое значение действий малочисленного по своему составу отряда боевых кораблей ОВМС НАТО? Надо подчеркнуть — не становится. И это даже при том, что никакую из перечисленных операций они провести не могут.
Как ранее писала «Газета.Ru», разного рода разногласий и противоречий в потенциально конфликтных сферах между государствами-интересантами в Арктике в настоящее время достаточно много.
Во-первых, сохраняется неопределенность в очертаниях исключительных экономических зон стран региона.
Эта проблема возникла не вчера и далеко не завтра разрешится. Дело в том, что международное законодательство в этой сфере применительно к Арктике сегодня сформулировано таким образом, что вольно или невольно возникают спорные вопросы.
В частности, ширина исключительной экономической зоны не может превышать 200 морских миль (370,4 км), отсчитываемых от так называемых исходных линий. Однако если тому или иному государству удается доказать, что какая-то часть морского дна является продолжением его континентальной платформы, то в этом случае можно претендовать на расширение своей исключительной экономической зоны.
А это на практике означает возможность разведки и разработки природных ресурсов на морском дне и в его недрах, создания и использования искусственных островов, установок и сооружений. Цена вопроса в этом случае исключительно высока.
Все дело в том, что в Арктическом регионе может находиться до четверти потенциальных мировых ресурсов нефти и газа. Об этом очень много говорится в последнее время, правда, не всегда добавляют, что при нынешнем уровне цен добыча углеводородов в Арктике, скорее всего, нерентабельна, однако уже завтра ситуация может кардинально измениться.
Пока же Арктика становится полигоном использования самых совершенных технологий, в которых современная Россия откровенно не сильна.
Во-вторых, не менее острая проблема в Арктическом регионе — споры о полномочиях тех или иных государств относительно Северного морского пути.
Ожидается, что в текущем столетии Северный Ледовитый океан полностью освободится ото льда. Прогнозы по срокам этого события разнятся. В любом случае трасса Северного морского пути (СМП) становится все более и более доступной для коммерческого судоходства.
В последнее время все чаще со стороны США высказываются мнения об ослаблении российского присутствия в Арктике и интернационализации Северного морского пути.
То есть в Вашингтоне ведут к тому, что СМП должен стать транспортной артерией, открытой для всего мирового сообщества, а не являться только российской национальной транспортной коммуникацией.
Помимо этого, США полагают необходимым активизировать свою деятельность в Арктике и вывести ее на новый уровень, в частности, за счет расширения присутствия в этом регионе Береговой охраны.
Позиция России по СМП, согласно мнению западных экспертов, не всегда выглядит убедительной. Москва утверждает, что Россия обладает определенным суверенитетом над Северным морским путем. То есть судоходство на СМП должно осуществляться с нашего разрешения, с нашими ледоколами и с нашим навигационным обслуживанием.
А теперь представим ситуацию — отряд боевых кораблей ОВМС НАТО пошел по Северному морскому пути без согласования с Москвой, без российских ледоколов и навигационного обслуживания. Сейчас, кстати, для этого (середина сентября) — самое благоприятное время года. При этом обратим внимание на ключевые слова в заявлении ОВМС НАТО — «показать приверженность свободе навигации в регионе». Возникает вопрос — насколько далеко страны НАТО готовы зайти в Арктике, чтобы продемонстрировать эту самую «приверженность» и как на это может отреагировать Москва.
Ясного ответа на этот вопрос пока нет, а озвученная Москвой позиция по СМП все же находится в некотором противоречии с принципами мирного использования Мирового океана. На этот раз проход кораблей НАТО по Северному морскому пути, есть основания полагать, не состоится (на это достаточно ясно указывает состав отряда боевых кораблей). Но первые демонстрации намерений уже налицо, и штурм Северного морского пути (пока мирными способами) далеко не за горами.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
Биография автора:
Михаил Михайлович Ходаренок — военный обозреватель «Газеты.Ru», полковник в отставке.
Окончил Минское высшее инженерное зенитное ракетное училище (1976),
Военную командную академию ПВО (1986).
Командир зенитного ракетного дивизиона С-75 (1980–1983).
Заместитель командира зенитного ракетного полка (1986–1988).
Старший офицер Главного штаба Войск ПВО (1988–1992).
Офицер главного оперативного управления Генерального штаба (1992–2000).
Выпускник Военной академии Генерального штаба Вооруженных сил России (1998).
Обозреватель «Независимой газеты» (2000–2003), главный редактор газеты «Военно-промышленный курьер» (2010–2015).