Реализация российско-турецкого меморандума по ситуации на северо-востоке Сирии является достаточно кропотливой и сложной работой. Об этом заявил пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков. И ситуация подчас зависит от очень многих, в том числе и внешних факторов. В этой связи «Газета.Ru» проанализировала позицию третьего участника астанинского процесса — Ирана.
Ситуация в Сирии зависит, в частности, от отношений стран в регионе, и неизбежно влияет на соседние государства. Так, например, в Тегеране с трудом скрывают свое раздражение от того, что их не пригласили к столу переговоров в Сочи, где главы России и Турции Владимир Путин и Реджеп Тайип Эрдоган подписали меморандум по САР.
Хотя в целом официальное отношение Ирана к меморандуму можно сформулировать как «нейтрально-положительное». Но в Иране считают, что подобные вопросы надо было бы решать в астанинском формате, целью которого как раз является завершение гражданской войны в Сирии, и куда Тегеран входит. Но, с другой стороны, в северо-восточных районах Сирии, где основные действия происходят сейчас, активность Ирана весьма незначительна. И поэтому не вполне логично было бы приглашать по этому вопросу Иран в Сочи, считает старший научный сотрудник Центра изучения стран Ближнего и среднего Востока Института востоковедения РАН Владимир Сажин.
«Тем не менее, в Тегеране все же обиделись на то, что их не пригласили в Сочи и не привлекли к обсуждению курдской проблемы. Можно сказать, у Ирана остался неприятный привкус», — полагает Владимир Сажин.
Показательно, что уже после подписания меморандума министр иностранных дел Ирана Мохаммад Джавад Зариф и его турецкий коллега Мевлют Чавушоглу обсудили на встрече в Баку ситуацию с проведением Турцией военной операции «Источник мира» на севере Сирии.
Стороны касались темы отношений двух стран, астанинского процесса, созыв Конституционного комитета Сирии и другие интересующие их темы.
Что касается действий Реджепа Тайипа Эрдогана, а именно — вторжения турецкой армии на сирийскую территорию, то, безусловно, иранцам это крайне не понравилось. И они об этом неоднократно объявляли.
После прекращения операции вооруженных сил Турции «Источник мира», которая была направлена на уничтожение курдских отрядов и создание «зоны безопасности» на границе с Сирией, одно время в воздухе носилась идея осуществлять совместное патрулирование в 10 км зоне от сирийско-турецкой границы силами подразделения и частей трех вооруженных сил — России, Ирана и Турции. Но эти соображения так и не получили дальнейшего развития. Все это было решено в Сочи без Ирана.
Приглашать вооруженные силы из Тегерана только для совместного патрулирования 10 км полосы вдоль сирийско-турецкой границы было признано нецелесообразным.
«Однако, что касается активности Ирана на остальной территории Сирии, то она значительно возросла за последнее время», — подчеркивает Владимир Сажин. По мнению специалиста, она осуществляется по нескольким основным направлениям.
Во-первых, это чисто военное направление. Иранцы устраивают в определенных и выгодных для себя местах военные базы (без особого преувеличения, эти объекты можно назвать именно так) и склады с оружием, боеприпасами, материально-техническими средствами, причем не столько для своих подразделений типа Корпуса стражей исламской революции (КСИР), но и шиитских милиционных формирований из Пакистана, Афганистана, Ирака, самого Ирана и непосредственно из Сирии.
Как правило, подобные подразделения и части управляются офицерами Корпуса стражей исламской революции. Можно сказать, что они близки к иранским вооруженным формированиям, считает Владимир Сажин.
Кроме этого, иранцы создают разного рода перевалочные пункты и склады для военизированной шиитской организации «Хезболла», в которых накапливается оружие и боеприпасы. И часто они делают это «под зонтиком» группировки Вооруженных сил России в Сирии, то есть в непосредственной близости от разного рода российских военных объектов.
В основе подобных действий Ирана лежит надежда обезопасить себя от ударов Армии обороны Израиля, которая тоже действует в регионе. Поскольку Израиль не станет подвергать российских военнослужащих ракетно-авиационных ударам, полагают в Тегеране, то тем самым будет обеспечена безопасность и объектов Ирана.
Во-вторых, Иран проводит в Сирии масштабную экономическую экспансию. Представители Тегерана активно занимаются скупкой недвижимости, приобретают различные предприятия промышленности (даже пострадавшие в ходе боевых действий, это особого значения для иранских покупателей не имеет). Активно покупаются также земельные участки.
Сделки оформляются или на иранцев, или на сирийцев, которые представляют в этой стране интересы Ирана. Прежде всего, имеются в виду шииты и только затем алавиты. К примеру, в столице Сирии Дамаске уже очень много рекламы и вывесок магазинов и разного рода лавок на персидском языке (фарси). То есть самым активным образом Иран укрепляется во многих секторах экономики Сирии, подчеркивает Владимир Сажин.
В-третьих, это, безусловно, идеологическое направление. Иран проводит огромную работу по «шиизации» населения Сирии, причем настолько, насколько это возможно. Напрямую перевести суннитов в шииты достаточно сложно, если возможно в принципе. Но при этом иранцы используют экономическое давление на определенные группы неустойчивых людей в Сирии. Если вспомнить особенности обстановки в стране до событий 2010-2011 годов, то Сирия все же не была прямо уж такой религиозной страной, считает эксперт. Поэтому сегодня колеблющиеся и неустойчивые в религиозном отношении части сирийского населения являются в первую очередь объектом шиитского воздействия.
Кроме того, иранцы проводят большую работу по раздаче различных экономических и финансовых привилегий многим группам населения Сирии, прежде всего, алавитам и шиитам. Они оказывают им гуманитарную помощь, проводят масштабную пропагандистскую и PR-работу. И результаты, в общем-то, есть, считает Владимир Сажин.
«Ну, и конечно здесь надо говорить и о политическом влиянии», — подчеркивает эксперт. Все вместе — и военное, и экономическое, и идеологическое в комплексе представляет собой в той или иной степени и политическое влияние.
Надо сказать, что иранцы имеют хорошие позиции на низовом и среднем уровнях руководства Сирии. Более того, у них крепкие связи в спецслужбах и даже на самом высшем уровне военно-политической элиты Сирии. И здесь, надо прямо сказать, интересы России и Ирана откровенно сталкиваются, считает Владимир Сажин.
Тем не менее, в настоящее время в Сирии есть определенные группировки, которые куда как больше расположены к России, нежели чем к Ирану. Поэтому на этом фоне есть все основания говорить о непростых отношениях между Россией и Ираном. До определенной степени можно рассуждать даже о конкуренции между Москвой и Тегераном в вопросах влияния на военно-политическую элиту страны, полагает Владимир Сажин.
Несмотря на то, что Иран имеет хорошие позиции в Сирии, в этой стране далеко не все однозначно являются сторонниками Тегерана. Ирану в этой связи приходится принимать значительные усилия для того, чтобы повернуть чиновников из различных сфер к себе самыми различными путями, вплоть до банального подкупа.
Если говорить о будущем, то специалисты по Сирии и Ирану утверждают что Тегеран вряд ли в ближайшее время уйдет из Сирии. Это станет возможным разве что под многосторонним и разноплановым давлением на Исламскую республику. Иранцы могут вывести некоторые свои формирования — в первую очередь шиитские группировки. Но в любом случае экономическое и идеологическое влияние у них в Сирии останется, и они по возможности будут использовать Дамаск в своих интересах.
«Я не вижу знаменитой шиитской цепи (или пояса) от Афганистана, через Иран, Ирак в Ливан без Сирии. Эта цепочка без Сирии распадается. И сами иранцы называют Сирию золотым звеном этой цепочки. Поэтому заставить Иран покинуть Сирию — это дело очень сложное, даже в настоящее время практически невыполнимое», — заключает Владимир Сажин.