— Дмитрий Геннадьевич, есть ли технологии, разработанные «НИИ стали», которые опережают аналогичные зарубежные?
— В первую очередь, конечно, мы гордимся нашими технологиями динамической защиты бронетанковой техники. Пока все известные комплексы динамической защиты, например, ARAT-2, установленный на американском танке М1А2 SEP, и российский «Реликт» обеспечивают защиту от существующих современных противотанковых боеприпасов за счет использования энергии взрывчатого вещества в элементах динамической защиты, которые срабатывают при воздействии поражающих элементов противотанковых боеприпасов.
Но надо смотреть вперед за тенденциями развития этих боеприпасов и работать на опережение. Сегодня в современных комплексах динамической защиты, как отечественных, так и зарубежных на поражающий элемент противотанкового боеприпаса воздействует 10-15% энергии взрывчатого вещества элементов динамической защиты, остальная энергия при этом не используется.
В последнее время — как за рубежом, так и в России — ведутся работы по созданию энергетических материалов с локальным выделением энергии в узкой зоне контакта поражающего элемента противотанкового боеприпаса и элемента защиты — это так называемая гибридная динамическая защита.
Это совершенно новый принцип защиты с большим КПД, а самое главное — создание таких материалов и применение их в защите позволяет повысить живучесть защищаемого объекта и самих устройств защиты, обеспечивая при этом повышение защищенности и пожаробезопасности при эксплуатации.
За рубежом работы в этом направлении находятся на стадии научных исследований, у нас — на стадии завершения, и уже в ближайшее время эти материалы появятся на объектах российской бронетанковой техники.
— Обеспечит ли эта технология защиту от всего спектра противотанковых средств?
— Конечно, нет. Современные средства поражения настолько разнообразны и изощренны, что найти универсальную защиту нереально. Защита современной боевой машины — это многоуровневая система, включающая около десятка различных комплексов, многие из которых разрабатываются нами или с нашим участием.
Назову несколько таких комплексов — это система электромагнитной защиты от мин с магнитными взрывателями, комплекс защиты верхней полусферы от высокоточного оружия, это комплекс средств снижения заметности, противорадиационая защита, различные комплексы активной защиты, воздействующие как на системы наведения, так и на сами подлетающие боеприпасы и, конечно, современные структуры пассивной защиты.
— Мы здесь опережаем конкурентов или отстаем?
— В некоторых технологиях — да, в некоторых, на мой взгляд, отстаем.
Так, за рубежом комплексы активной защиты типа Hard-kill, — то есть те, которые уничтожают подлетающий боеприпас до его соударения с броней, — уже устанавливаются не только на танки, но и на легкобронированные машины, вплоть до грузовиков.
Уже есть реальные факты их боевого применения, например, Израилем. Недавно американцы сообщили, что устанавливают такой комплекс на 260 своих танков. Мы, когда-то первыми в мире опробовавшие эту технологию, создавшие с десяток комплексов активной защиты («Дикобраз», «Веер», «АЗОТ», «Дождь» (организация включена Минюстом в список иноагентов) и др.) и первыми принявшие на вооружение такой комплекс, который назывался «Дрозд», сегодня очень осторожно внедряем эту технологию в защиту бронетехники.
Да, эти комплексы имеют высокую стоимость, работают в основном только против кумулятивных боеприпасов, т. е. не универсальны, но именно они позволяют практически полностью защитить любую, в первую очередь, легкобронированную технику от этих средств поражения.
— Как ваша продукция проходит проверку боем?
— Война в Сирии очень наглядно показала реальные боевые возможности бронетанковой техники многих стран.
От России тут воевали практически все танки, начиная с боевых машин советского периода (Т-54, Т-55, Т-62, Т-72) и до современных модернизированных Т-72Б3, Т-90, БМПТ. От западных стран были как устаревшие танки типа М-60 различных, в первую очередь израильской, модернизаций, так и вполне современные танки — германский «Леопард» А4, американский М1А1 «Абрамс».
Важно, что все они эксплуатируются и применяются в одних и тех же условиях. И эти испытания оказались явно не в пользу западной техники. Достаточно посмотреть, как горят «Абрамсы» и «Леопарды», а российские танки даже с комплексами динамической защиты предыдущих поколений выдерживают попадания достаточно мощных американских противотанковых ракет.
Неслучайно спрос на российские танки и нашу динамическую защиту на мировом рынке вооружений значительно вырос.
— Танки — это хорошо, а что вы можете сказать об экипировке наших солдат? Чем, например, ваши бронешлемы лучше аналогичных западных, в частности, американских?
— Сегодня на вооружение российской армии поступают комплекты экипировки «Ратник», которые неплохо показали себя и в Сирии. Но наших элементов защиты в этой экипировке нет. Шлем для «Ратника» сегодня поставляет другой разработчик, хотя именно мы еще в начале 2000-х годов убедили наших военных сменить стальные каски на тканевополимерные и несколько лет поставляли в армию шлемы поколений 6Б7, 6Б26-6Б28.
Если сравнивать современные армейские шлемы, то все они изготавливаются по одной из трех существующих технологий.
Американцы и практически все остальные страны, кроме России, используют так называемую препреговую технологию. Несколько слоев баллистической ткани промазываются клеем, соединяются в пакет, прессуются, и шлем готов.
Мы вместо клеев применили прослойки из полиэтилена. Собранный пакет прессуется при определенной температуре.
Шлем для «Ратника» делается по третьей технологии — между двух тонких оболочек помещается пакет из ничем не связанных баллистических тканей.
Из практики известно, что чем меньше связана ткань в защитной структуре, тем выше ее баллистическая стойкость. Поэтому шлем «Ратника» при прочих равных условиях имеет большую противоосколочную стойкость или меньшую массу, чем шлемы, изготовленные по другим технологиям.
Наш шлем занимает в этой линейке промежуточное положение — он по стойкости или по массе лучше американского, но уступает «Ратнику».
Однако в природе ничего не дается даром. Кроме стойкости шлем должен обладать определенной жесткостью, другими эксплуатационными параметрами. Здесь преимущества технологий располагаются в обратном порядке. Правда, раз шлем 6Б47, входящий в экипировку «Ратник», принят на вооружение, значит, разработчики либо сумели «обмануть» законы природы, либо придумать какое-то инновационное решение.
— Наши средства защиты надежно прикрывают технику и бойцов на поле боя?
— И да, и нет. Установившийся баланс между защитой и средствами поражения вряд ли просуществует долго.
Можно сказать, что это тоже один из законов природы — философский закон единства и борьбы противоположностей. Напомню, что со времен Великой Отечественной войны до сегодняшних дней бронепробивные характеристики только танковых боеприпасов увеличились примерно в 10 раз, в то время как масса танка возросла всего на 40-50%. А сколько появилось новых средств поражения? Реальностью становится лазерное оружие, на горизонте гиперскоростные боеприпасы и т.д.
То есть уже сегодня надо готовиться к новым вызовам. И мы к ним готовимся.