В январе 2016 года начальник российского Генштаба генерал армии Валерий Герасимов рассказал о планах вооруженных сил Сирии, при поддержке Воздушно-космических сил России, наступать почти на всех 15 направлениях боевых действий. Спустя несколько месяцев бои местного значения продолжаются в шести регионах Сирии. Наиболее активные действия ведутся в Латакии, Алеппо, под Хамой, в Пальмире. В самом Дамаске продолжается сжатие занятого боевиками района Восточной Гуты.
Чаще всего столкновения сводятся к обоюдным перестрелкам из стрелкового оружия и артналетам.
Ни одна из сторон конфликта не может похвастаться крупными военными успехами. За исключением Алеппо, боевые действия ведутся всего-навсего усиленными ротами. Причем зачастую выглядит это весьма странно.
После артподготовки наступает штурмовой отряд численностью в 100 бойцов. Прошли четыреста метров, остановились, двое суток — выходной. Так, даже при поддержке российских ВКС, можно воевать еще десять лет, ничего не освободив.
В своем последнем интервью президент Сирии Башар Асад заявил, что «трамплином» для продвижения правительственных войск и освобождения от террористов других городов должно стать освобождение города Алеппо.
Чтобы понять перспективы сирийской армии и оценить уровень ее боеспособности, надо напомнить, как развивались в прошлом году бои за Пальмиру, где проправительственным силам удалось добиться пока самых больших успехов за всю войну. Прикладывая этот опыт ко всем остальным сирийским фронтам и операционным направлениям, можно получить весьма достоверную картину происходящего.
Гладко было на бумаге...
В середине мая 2015 года боевики ИГИЛ (организации, запрещенной в России) вышли к Пальмире, гарнизон которой состоял из двух тысяч военнослужащих сирийской армии и одной тысячи полицейских. «Игиловцы» имели тогда под ружьем 1,5 тыс. боевиков, то есть в два раза уступали в численности сирийским войскам. В течение недели террористы пытались овладеть Пальмирой и прилегающими территориями (в том числе газонефтяными полями «Джизель» и «Шаар»). В итоге город пал отнюдь не в результате штурма, а из-за предательства представителей местного населения (и подобный случай далеко не единичен).
Было решено отбить этот важный центр коммуникаций — через Пальмиру лежит путь от Дамаска и Латакии к «столице» ИГ — городу Ракке и окруженному террористами гарнизону правительственных сил в Дейр-эз-Зоре. Для проведения наступательной операции и освобождения Пальмиры была создана группировка войск «Пальмира», включающая в себя сирийские подразделения, отряды «Хезболлы» и подразделения иранских и других шиитских добровольцев (именующие себя «Фатимидами», по имени шиитской династии, представители которой считали себя потомками халифа Али ибн Абу Талиба и дочери пророка Мухаммеда Фатимы).
Примерно так же выглядит сегодня состав проправительственных войск в районе Алеппо.
К началу операции группировка «Пальмира» насчитывала пять штурмовых отрядов. Каждый отряд по штату имел три штурмовые роты, группу огневой поддержки, группу инженерного обеспечения и группу обеспечения. Всего: 250 бойцов, пять-шесть танков, четыре-пять БМП, два миномета, 10–12 огнеметов, 5–6 крупнокалиберных пулеметов, 10–12 ручных противотанковых гранатометов.
Разгром группировки ИГИЛ в Пальмире на первом этапе предполагалось осуществить двумя рассекающими ударами на флангах полосы наступления, с захватом господствующих высот. Затем обеспечить ввод в бой штурмового отряда на равнинной местности — по центру оперативного построения группировки. Потом прорвать оборону противника, захватить господствующие высоты вокруг Пальмиры и взять под контроль основные дорожные направления. В завершение предполагалось блокировать город с северной, западной и юго-восточной сторон.
На втором этапе планировалось провести штурм города по трем сходящимся направлениям к центру города с северной, западной и юго-западной сторон. Нанести последовательное огневое поражение противнику на подступах к городу, на окраинах и в глубине опорных пунктов, блокировать подход резервов, а затем, наступая вдоль улиц, последовательно овладеть зданиями, кварталами.
На последнем этапе предполагалось провести зачистку города от террористов, уничтожить остатки разрозненных бандгрупп и установить в Пальмире конституционный порядок.
Замысел выглядел более чем убедительно. Организаторы штурма не учли только одного — чрезвычайно низкой боеспособности сирийской армии и ее умения вести наступательные боевые действия.
При проверке готовности штурмовых отрядов к операции по взятию города внезапно выяснилось, что они попросту не укомплектованы, а личный состав абсолютно не готов к предстоящим боям.
Оказывается, занятия по боевой подготовке с сирийскими военнослужащими в период боевого слаживания отрядов никто не проводил. Необходимых запасов материальных средств никто не создавал и непосредственно к штурму никто не готовился. Словом, уровень подготовки и обеспеченности штурмовых отрядов вооружением и военной техникой не позволял начать проведение наступательной операции в установленные сроки.
Руководителям операции пришлось начинать с организации элементарных занятий по тактической и огневой подготовке. С экипажами танков и БМП, снайперами, расчетами автоматических станковых гранатометов и специалистами инженерной службы были проведены сборы по специальностям. В результате с большим трудом удалось кое-как создать относительно боеспособные подразделения.
В ходе боев за Пальмиру происходило то, что в той или иной мере постоянно наблюдалось на всех остальных участках сирийского фронта. Армия с тяжелыми потерями еле-еле продвигалась вперед на несколько километров, а затем немотивированно и поспешно отступала на исходные позиции.
От ведения наступательных действий внезапно отказывались в том числе отряды «Фатимидов» и «Хезболлы», а затем, столь же внезапно передумав, вновь принимали решение поддержать правительственные войска. Иногда происходило нечто вовсе непонятное для российских военных. Например, иранские подразделения и отряды «Хезболлы» вели успешные наступательные действия по выбиванию боевиков с господствующих высот под Пальмирой. Затем, внезапно, ночью союзники Башара Асада неожиданно и без боя отошли со всех отвоеванных ранее высот, которые были немедленно заняты боевиками. Российские специалисты после такого отхода с занимаемых позиций даже заподозрили сговор между руководителями бандформирований и командирами отрядов «Хезболлы» и иранских подразделений.
С первых дней боев за Пальмиру стало ясно, что боевики имеют разветвленную агентурную сеть, при помощи которой получают достоверные сведения о характере деятельности группировки «Пальмира».
Лидерам бандформирований заблаговременно становились известны даты планируемых наступлений правительственных войск. Помимо агентурной сети противник непрерывно вел радиоперехват переговоров военнослужащих, из которых, вследствие систематического нарушения мер скрытности управления войсками, боевики узнавали о планируемых мероприятиях. Обладая данными о дате начала наступления сирийских войск, исламисты приступили к укреплению имеющихся и строительству новых оборонительных позиций на подступах к Пальмире. Они заблаговременно заминировали основные маршруты подхода к своему переднему краю, что сыграло важную роль в удержании боевиками занимаемых позиций.
Боевики в Пальмире оказывали ожесточенное сопротивление при огневой поддержке танков, орудий полевой артиллерии и минометов, под прикрытием высокоманевренных пикапов с установленными на них зенитными установками (ЗУ-23) или крупнокалиберными пулеметами (12,7-мм,14,5-мм). Высокая плотность огня, а также заминированная местность вели к большим потерям среди личного состава правительственных войск (в первые трое суток штурма погибли два из четырех командиров штурмовых отрядов), ослаблению и без того невысокого боевого духа и наступательного порыва.
После нескольких дней ведения наступательных действий в боях, как правило, наступал перерыв. Возникала настоятельная необходимость восстановления боеспособности правительственных войск Сирии.
В результате противник получал время на перегруппировку и проведение контрударов.
Затем в течение нескольких суток сирийские войска вновь вели наступательные действия, в результате которых немного продвигались вперед. Однако с каждым днем снижалась интенсивность боевых действий. Вновь возникали перерывы в боях. Поэтому штурм Пальмиры затянулся на столь длительный срок.
С целью устрашения асадовцев боевики минировали и подрывали брошенную в ходе поспешного отступления сирийскую бронетехнику, использовали шахид-автомобили и шахид-БМП, внезапные и губительные огневые налеты. Вследствие таких акций некоторые штурмовые отряды сирийской армии панически оставляли занимаемые позиции и временно теряли боеспособность.
Иранский интерес
Не следует переоценивать Иран как союзника Башара Асада. У иранцев свой интерес в Сирии. Однако обещания по расширению помощи сирийской армии в ведении наступательных действий Тегераном до сих пор не выполнены. Да и практически большинство достигнутых договоренностей с Ираном так и осталось на бумаге. Хотя Иран существенно помогает Сирии кредитами на закупку боеприпасов, сами иранцы поставляют боеприпасы только своим формированиям. У Тегерана у самого проблемы с боеприпасами и средствами их доставки в район боевых действий, в частности с военно-транспортной авиацией.
Немало трудов было положено в свое время на уговоры иранцев начать наступление на Пальмиру, которое должно было затем превратиться во взятие Дэйр-эр-Зора, несколько лет находящегося в блокаде. Однако развития это наступление после Пальмиры так и не получило.
Иранцы для участия в наступательных действиях пообещали Башару Асаду выделить 5 тыс. человек, в этих целях мобилизовать шиитов в Ираке и Афганистане, перевезти, обучить и пустить в бой под руководством своих командиров. Ничего этого они не сделали, никого не мобилизовали, никого не привезли.
В то же время по просьбе американцев иранцы забрали из-под Алеппо 2 тыс. наиболее хорошо обученных бойцов и отправили их в Ирак под Эль-Фаллуджу. Вместо них мобилизовали и прислали под Алеппо необученных крестьян из того же Ирака.
Когда боевики «Джебхат-ан-Нусры» (организация запрещена в России) начали очередное наступление, эти крестьяне побросали свои позиции и в панике откатились на 15 километров назад. Территорию, за которую бои шли на протяжении трех месяцев, иранцы сдали за несколько часов и никому не сказали об этом. Это главная причина, почему боевики так близко подступили к некоторым районам Алеппо. Кстати, в районе этого города дислоцируется иранская оперативная группа элитного иранского Корпуса стражей исламской революции (КСИР). Но пока в боях это помогает мало.
В конце концов сирийским войскам удалось завладеть Пальмирой. Но основная заслуга в этом российских ВКС и артиллерии, а также твердого и непреклонного руководства операцией (и отнюдь не сирийского).
Однако далеко не всегда помогает даже и это. Ранее «Газета.Ru» подробно анализировала боеспособность армии Башара Асада.
Размолотить Алеппо — не проблема
Специалисты оценивают численность сирийской армии в 80 тыс. бойцов и командиров, другие называют значительно большие числа. Реально же боеспособных подразделений в разы меньше.
Сирийское государство воюет уже пять лет. За этот весьма длительный срок на территории республики сложилась своеобразная экономика войны. Активных боевых действий до прихода Вооруженных сил России в Сирии практически не велось. Боевики в тот период накапливали ресурсы.
В зоне ответственности сирийской армии все это время складывалась своеобразная бизнес-модель. А надо сказать, экономическая жизнь в стране с началом гражданской войны вовсе не прекратилась. Население активно торгует различными товарами, перемещается из одного района Сирии в другой. Однако при проезде через блокпосты вооруженных сил Сирии надо платить. Проехал в одну сторону — заплатил $10. Вернулся — снова $10. В зоне ответственности командира пехотной дивизии вооруженных сил Сирии примерно 150 блокпостов. Таким образом, за сутки на круг выходит не менее $15 тыс. при проезде только в одну сторону и один раз. Естественно, командиру дивизии надо делиться с командирами бригад и батальонов. Но тем не менее это более чем приличный доход.
В итоге сирийские военные разучились воевать, стрелять и руководить подчиненными в боевой обстановке.
Когда пришли российские военнослужащие и сказали своим коллегам «Собирайтесь, мужики, пошли брать Пальмиру», они фактически выступили в роли разрушителей давно отлаженного и как часы функционирующего бизнеса сирийских военных.
До сих пор ситуацию спасало только то, что противник у сирийской армии примерно такой же — одинаково трусливый и одинаково необученный. Поэтому не наблюдается и решительных ответных действий.
Россия воевать за сирийцев в общевойсковых наземных операциях точно не собирается. Посылать своих солдат и офицеров для взятия сирийских городов — тем более. Другой союзной армии, кроме асадовской, у России в Сирии нет и не будет.
Размолотить Алеппо «под ноль» и сровнять его с землей, как говорят российские военные, не такая уж и большая проблема. Но такая задача сегодня и не стоит и не будет поставлена никогда. Воевать «до последнего суннита и алавита» Москва тоже не собирается.
Все, что сейчас остается российским советникам в Сирии, — работать над повышением боеспособности сирийских военных. И такая работа сейчас активно идет и дает первые результаты.
Однако больше всего российские военные хотели бы видеть в Сирии мирный процесс на равноправных условиях. Рано или поздно садиться за стол переговоров всем конфликтующим сторонам придется, и это в руководстве операцией осознают. Переговоры в арабском мире — очень и очень сложное дело, но другого выхода нет. Все понимают самое главное: на штыках будущее государственное устройство, мир и спокойствие в Сирию не принести.
Биография:
Михаил Михайлович Ходаренок — военный обозреватель «Газеты.Ru», полковник в отставке.
Окончил Минское высшее инженерное зенитное ракетное училище (1976),
Военную командную академию ПВО (1986).
Командир зенитного ракетного дивизиона С-75 (1980–1983).
Заместитель командира зенитного ракетного полка (1986–1988).
Старший офицер главного штаба Войск ПВО (1988–1992).
Офицер главного оперативного управления Генерального штаба (1992–2000).
Выпускник Военной академии Генерального штаба Вооруженных сил России (1998).
Обозреватель «Независимой газеты» (2000–2003), главный редактор газеты «Военно-промышленный курьер» (2010–2015).