Цивилизация
— Кабардино-Балкария традиционно считалась одной из самых стабильных северокавказских республик, и события в Нальчике для многих стали абсолютной неожиданностью…
— Нет, для меня события в Кабардино-Балкарии не стали неожиданностью. Все очень много говорили о том, что КБР — республика очень стабильная, и если взорвется, то взорвется Дагестан. Я так не считаю. Связи Шамиля Басаева с экстремистским подпольем Кабардино-Балкарии очень давние и даже, может быть, более тесные, чем с Ингушетией.
В начале 90-х годов Басаев возглавлял вооруженное подразделение «Абхазский батальон», воевавшее в Абхазии против Грузии. Так вот, примерно 50% численного состава этого батальона составляли выходцы из Кабардино-Балкарии. Помимо этого, в КБР очень давно существовало исламское подполье, которое постепенно начало превращаться во все более радикальную экстремистскую организацию.
Джамаат «Ярмук» был создан в 2002 году именно по инициативе Басаева и это была единственная организация в республиках, которая подчинялась ему напрямую. Кроме того, в регионе, несмотря на внешнюю стабильность, очень сложная социально-экономическая ситуация. Она не лучше, чем в Дагестане, а безработица в Кабардино-Балкарии даже выше. Вы же представляете себе географическое положение этих республик: они практически блокированы от основной территории Российской Федерации в связи с тем, что в Чечне происходит антитеррористическая кампания. Поэтому там очень тяжелая экономическая ситуация, что создает дополнительную базу для деятельности террористических организаций.
Еще есть один важный факт, который нельзя упускать из виду. Эти события пришлись как раз на момент смены власти в республике. Валерий Коков ушел, новый президент пришел.
Я это не считаю случайностью, потому что во всех северокавказских республиках без исключений официальные руководители этих регионов имеют влияние на подполье в той или иной степени. И даже могут контролировать его действия: как-то остановить, напугать или уговорить. Поэтому уход Кокова и эти события имеют какую-то связь, которая скоро выяснится.
— Замгенпрокурора России Владимир Колесников заявил о том, что имена организаторов нападения известны. Сообщалось также, что это выходцы из КБР, причастные к прошлогоднему нападению на здание Госнаркоконтроля. Получается, боевики все это время находились в самой республике?
— Да, эти люди жили в Кабардино-Балкарии все время, вели пропаганду. Они не были боевиками, которые воевали в Чечне. Они уговаривали местную молодежь вступить в их организацию и действовать против федерального центра. Для них непререкаемым авторитетом всегда был Басаев. Однако названные Колесниковым люди были не очень известны. И я не думаю, что они могли в одиночку поднять столько людей против силовых структур федерального центра. Без влияния со стороны Чечни, в том числе Басаева, они вряд ли смогли бы начать организованное наступление на правоохранительные органы. Они ведь практически были обречены и, скорее всего, об этом знали, ведь концентрация силовых структур в КБР очень высокая. Они наверняка не рассчитывали с такой численностью – сейчас называется цифра в 150–100 человек — одолеть силовые структуры федерального центра. К тому же надо признать, что федеральный центр все больше и больше накапливает опыт ведения боевых действий в городской местности. Но, тем не менее, они пошли. Это говорит об очень сильном влиянии на подполье со стороны чеченских сепаратистов, скорее всего, они подтолкнули к этому нападению, преследуя свои цели.
— Насколько молодое население Кабардино-Балкарии вовлечено в деятельность структур, подобных джамаату «Ярмук»?
— За последние два года джамаат «Ярмук» уже имел опыт борьбы с федеральным центром. Это ведь не первая боевая стычка с силовыми структурами КБР. Если мне память не изменяет, такие стычки были и в прошлом году в августе, потом они были в декабре. Это означает, что организация, несмотря на то, что ее называют очень малочисленной, имеет определенное влияние среди молодежи. Ведь для организации таких столкновений надо иметь определенный вес среди молодого населения Кабардино-Балкарии, которые по призыву этой организации пошли бы практически на самоуничтожение. Я считаю, что организация имеет достаточно серьезное влияние на безработную молодежь и успешно пользуется им для реализации своих целей.
— Вы связываете нападение со сменой президента и утерей рычагов контроля, следовательно, власть знала о существовании разветвленного подполья и о возможной опасности?
— Безусловно, у Кокова, когда он был президентом республики, были определенные рычаги давления на подполье и он мог ими пользоваться, чтобы не допускать подобных ситуаций. Ведь северокавказские республики – это совсем небольшие республики, там признанный лидер представляет, как правило, тот или иной клан (обычно это самый влиятельный клан). И, безусловно, лидеры этого клана знают ситуацию в республике, они, если не каждого человека, то каждый дом знают, и кто что там замышляет. То есть чего-то закрытого и неизвестного для руководства республик нет.
Поэтому, когда говорят, что было подполье, о котором руководство республики не знало, я в это не верю. В том числе и в случае с Кабардино-Балкарией. Тут, возможно, выделяется только Ингушетия, поскольку Зязиков – все-таки ставленник Москвы и не имеет тесных контактов и связей на местах.
А в остальных республиках, в Адыгее, в Дагестане, конечно, президенты этих республик прекрасно знают ситуацию и имеют рычаги влияния на подполье.
— Можно ли с уверенностью говорить о том, что за вчерашними событиями в Нальчике стоит Шамиль Басаев?
— Да, я почти уверен в его причастности. Как я уже говорил в начале, Басаев пользовался непререкаемым авторитетом среди исламистов-экстремистов КБР. И в этом «Абхазском батальоне», который я упоминал, кажется, даже начальник штаба был выходцем из Кабардино-Балкарии. То есть он имел серьезное влияние на экстремистские организации республики и о его причастности можно говорить с большой долей уверенности.
