Цивилизация
Патти Смит почти не задержала концерт, на который набилась невероятная толпа. Такая пунктуальность — редкость в Москве, но миссис Смит в юности работала на фабрике и вставала по гудку и по сей день считает себя рабочим. К тому же она всегда мечтала приехать в наш город, но не могла сделать этого тридцать лет, и, явившись наконец, не могла подвести своих верных поклонников.
Играла она два с четвертью часа. Иные популярные исполнители помоложе работали на этой сцене гораздо меньше. Патти спела несколько песен Rolling Stones, которых она очень любит с юности, несмотря на свинскую реакцию Джаггера на ее дебютный альбом тридцать лет назад, и несколько песен с той самой дебютной «Horses», и несколько сравнительно свежих.
Эта высокая, худая и чопорная дама выступала в белой бесформенной майке с нарисованным от руки пацификом и черном длинном пиджаке (она, похоже, никогда не снимала его с тех пор, как ее сфотографировал в таком виде Роберт Мэплторп). Зажгла она просто потрясающе. Она отыграла одновременно несколько образов: аристократичная интеллектуалка из народа, вселенская мать, женщина-бунтарь, нескладный подросток пятидесяти восьми лет от роду, девочка-мальчик и проповедник. Она рычала, играла голосом, повествовала, беседовала, пела дуэтом со своей московской подражательницей Умкой, элегантно капризничала и дала один автограф со сцены.
Она спела песню битлов «Penny Lane», внутри которой в качестве интерлюдии прочла длинную проповедь о камерах слежения и мерах безопасности, от которых никто не чувствует себя более защищенным, а наоборот, испытывает ужасный дискомфорт, отдавая все больше и больше свободы таинственным службам.
Она выдала угарный адский рок-н-ролл, во время которого некий юноша выпрыгнул к ней на сцену, его стянула охрана и он довольно картинно со сцены свалился.
Патти отставила микрофон, нагнулась к юноше, спросила, все ли с ним в порядке, погладила, приголубила, вытащила на сцену, где он отрывался некоторое время в свое удовольствие, а потом прыгнул спиной вперед в зал и чудом не сломал себе шею.
Примерно через час пятьдесят после начала концерта Патти ушла со сцены вместе со всеми музыкантами, но после продолжительной овации вышла и выдала еще четыре биса, чем уже окончательно всех добила.
Она выдавала минимум так называемого «шоу», ее музыканты играли музыку столь же примитивную, сколь и старомодную, и на сцене не было диджея, а люди, тем не менее, висели на перилах и падали в обморок от полноты чувств, духоты и давки.
Перед концертом в Москве у нее была довольно напряженная программа, но она нашла время для встречи с несколькими журналистами, включая корреспондента «Парка культуры». Она говорила медленно и нарочито членораздельно, как учительница или завязавший наркоман.
— Вы сегодня ходили в музей Льва Толстого. Какой смысл ходить в писательские музеи? Там даже тексты не дают подержать в руках, что там есть? Его стол, его стул?
— Я люблю музеи, я люблю места, где великие люди жили и творили, места, где происходили великие вещи. Мне нравятся столы, за которыми творили великие писатели. Я была в музее Германа Гессе, видела его печатную машинку. Я была в доме Вирджинии Вульф. Я люблю фотографировать это (демонстрирует огромный старый «Полароид» с объективом гармошкой, размером с небольшой телевизор. — Gazeta.ru). Я не смогла сфотографировать его стол, но сняла прекрасную картинку, маленького мальчика, игравшего в саду великого писателя.
Я люблю такие вещи. Я люблю кладбища – я была в Вене, посетила могилу Моцарта...
— Но у Моцарта нет могилы, никто не знает, где он похоронен…
— Во всяком случае, он похоронен где-то там. Я знала, что он не там на самом деле, но на этом кладбище в зарослях я обнаружила очень красивую статую, мраморного ангела. Я искала Моцарта, а нашла ангела.
Понимаете, это начало. Начало большого путешествия. Если вы принимаете ЛСД, вы отправляетесь в путешествие. Я не могу принимать наркотики и пить, когда я работаю, поэтому мне приходится отправляться в путешествия таким образом.
— Какая Патти Смит, человек и поэтесса, вам больше нравится – та, из семидесятых, или сегодняшняя?
— Конечно, тогда я была моложе, и у меня были красивые черные волосы, а сейчас я совсем седая. Но я умнее, здоровее, я обожаю свое творчество. Это было прекрасное время, но я развиваюсь… К тому же тогда у меня не было детей, а сейчас у меня прекрасные дети. Я люблю прошлое, я люблю историю, но настоящее я люблю больше.
