Цивилизация
Во вторник руководители Главного управления исполнения наказаний (ГУИН) Минюста России рассказали о состоянии дел в пенитенциарной системе страны. «В тюрьмах и колониях России сейчас содержится почти 850 тыс. человек», — сообщил первый замначальника ГУИНа Валерий Краев. По его мнению, российская уголовно-исполнительная система реформируется и становится гуманнее. Например, смягчена карательная политика государства в отношении женщин и несовершеннолетних: «В России больше нет колоний строгого режима для женщин, а заключенным гораздо чаще стали разрешать прогулки, телефонные разговоры и свидания с близкими».
По словам Краева, меняются и условия содержания заключенных: «Сейчас на одного заключенного приходится 3,9 кв.м. площади. В идеале должно быть 4 кв.м., но еще несколько лет назад было меньше одного метра».
По его мнению, осужденных и подследственных стали лучше лечить. По данным ГУИНа, их обслуживают 133 больницы, а также медпункты при каждом спецучреждении.
Однако тут же выяснилось, что, только по официальной статистике, среди заключенных 35 тыс. ВИЧ-инфицированных, 106 тыс. страдают психическим расстройством, а 70 тыс. больны туберкулезом.
При этом, по словам Краева, за последние годы заболеваемость туберкулезом снизилась на 17%. А огромное число носителей этого заболевания он объяснил так: «К нам ежегодно попадает 30 тыс. уже больных туберкулезом преступников».
Заключенные, по словам замначальника ГУИНа, получили больше возможностей для обучения, они могут даже «творчески реализовываться». Например, в прошлом году более 600 человек смогли получить высшее образование, находясь в местах заключения.
Руководители ГУИНа считают незаслуженными обвинения в адрес сотрудников СИЗО и колоний в жестоком обращении с заключенными.
По словам начальника Московского управления исполнения наказаний Виктора Злодеева, тюрьмы периодически проверяются: «В конце февраля московские СИЗО инспектировал главный прокурор Москвы Анатолий Зуев» и ничего незаконного он не заметил. Больше того, перед Зуевым московские СИЗО посетили правозащитники Хельсинской группы. «На пресс-конференции они заявили, что случаев нарушения прав человека не выявлено, и к ним никто с жалобами не обращался», — сообщил Злодеев.
Как заявил глава УИН Москвы, жалобы от заключенных случаются, но нередко и необоснованные.
Например, «В СИЗО №2 («Бутырке». — «Газета.Ru») заключенные писали жалобы на то, что там якобы выпекается некачественный хлеб. Таких заявлений поступило более ста. Но позже выяснилось, что все они написаны одной рукой, а заключенными руководил «авторитет», который и требовал жаловаться на качество хлеба», — рассказал Злодеев. И недавнюю голодовку заключенных в Санкт-Петербурге и Ленинградской области, по мнению руководства ГУИН, тоже организовали «авторитеты».
24 февраля заключенные 6 из 16 исправительных учреждений Северо-Запада объявили голодовку в знак протеста против произвола администрации колонии общего режима №4. В акции протеста участвовали 5 тыс. заключенных. Голодовка была прекращена через два дня.
«Это (голодовка. — «Газета.Ru») было спровоцировано, чтобы дестабилизировать обстановку, показать свою силу, развалить уголовные дела, утвердить криминальную составляющую в обществе», — считает Краев. По его словам, организатором голодовки был криминальный авторитет Алексей Гудына. Он, находясь на свободе, поддерживал связь с осужденными и управлял ими. А формальным поводом для акции протеста стала смерть одного из заключенных, который еще в октябре прошлого года обратился с медчасть одной из колоний, а затем был госпитализирован в больницу, где и скончался.
Правозащитники считают, что ситуация в тюрьмах и колониях России по-прежнему тяжелая и даже не поддается проверке.
Так, сотрудница Московской Хельсинской группы Ольга Шепелева опровергла слова Злодеева: «Мы говорили, что немного улучшились общие условия содержания заключенных, но не давали оценок соблюдению прав человека. А жалоб мы не получали и не могли получить, потому что не общались с заключенными — без специального разрешения прокуратуры это категорически воспрещается».
Что же касается медобслуживания заключенных, то, по словам Шевелевой, в некоторых медпунктах нет даже элементарного набора медикаментов. А ситуацию часто спасают родственники осужденных — если местная администрация разрешает, они присылают нужные лекарства.
По мнению же руководителя «Комитета защиты прав заключенных» Бориса Пантелеева, условия содержания в колониях часто угрожают жизни и здоровью заключенных.
«Больные туберкулезом лежат в больнице рядом с остальными пациентами. Например, в местной областной больнице Рязани, куда привозят осужденных, посуду не дезинфицируют, стекла в окнах палат разбиты. А в Перми, например, в палатке на территории колонии заключенным продавали заплесневелый чай, протухшую селедку и просроченные консервы». И это не единичные случаи.
Кроме того, по мнению правозащитников, тюремщики продолжают практику пыток и насилия над заключенными.
По данным «Комитета за гражданские права», с пытками сталкиваются около 30% всех подозреваемых и обвиняемых в уголовных преступлениях и около 20% задержанных за административные правонарушения.
Однако последней инстанцией, к которой могут апеллировать заключенные, является администрация пенитенциарных заведений. А она, по мнению правозащитников, не заинтересована в изменении сложившейся ситуации.
По словам председателя Комитета Андрея Бабушкина, по факту пыток подозреваемых за 7,5 лет в России было возбуждено всего 45 уголовных дел, в том числе 12 в рамках правозащитного проекта «Борьба с пытками, жестокими методами обращения и наказания на территории Московской области». Осуждено 4 милиционера. Бабушкин считает, что «прокуратура умышленно скрывает виновных в пытках». Технология сокрытия пыток в России приобрела фантастические формы: «Сначала отрицается сам факт пытки, потом не могут найти виновного, а, найдя его, уверяют, что он действовал в целях обороны, — говорит Бабушкин. — Определение понятия «пытка» отсутствует в российском законодательстве. А попытка депутата Госдумы прежнего созыва Юрия Рыбакова выделить пытку как самостоятельное преступление не увенчались успехом».
«Жалобы от заключенных приходят со всех областей России,— говорит Пантелеев, --поэтому проект «Борьба с пытками, жестокими методами обращения и наказания на территории Московской области», запущенный в 2002 году, скорей всего постепенно распространится на всю Россию. Ситуация вынуждает нас работать по всей стране. После голодовки заключенных в Петербурге проект охватит в первую очередь северо-западную часть России».
