Цивилизация
Завтра в кинотеатре «Пушкинский» откроется фестиваль «Французское кино сегодня». Уже в четвертый раз его проводят посольство Франции в Москве и ассоциация поддержки французского кино «Юнифранс». В списке фильмов – девять свеженьких лент, почти немедленно после завершения фестиваля выходящих на российские экраны. В списке гостей – три десятка имен высококачественных звезд от зубров Жерара Депардье и Жана Рено до молоденьких старлеток Виржини Ледуайен и Людивин Санье. На плакате фестиваля – все, что так любят французы: красивая девушка – символ любви; триколор – символ баррикад и галльский петух – символ свободы. Вместе – символ нового французского кино, включающего в себя и любовь, и свободу, и баррикады.
В российском и французском флагах полоски одних цветов, только расположенные под разными углами. Новое французское кино еще раз показало, что русские и французы – абсолютно перпендикулярные нации.
Русские из любой чепухи делают социальную драму. Французы любую социальную драму перекраивают в чепуху. Девять лент московской французской недели, снятые не без изящества, – это собрание безделок, девять стаканов сладкой шипучки, от которой не захмелеешь, но в нос ударит и заставит чихнуть. Их отличительная общая черта – необязательность. Все они сделаны с большим допущением на то, что режиссеру просто было нечем заняться. Трудно представить, что Колин Серро («18 лет спустя») полтора десятка лет мечтал снять сиквел «Трое мужчин и младенец в люльке», что Олиас Барко вдумчиво вынашивал замысел «Максимального экстрима», где юноша по имени Гаспар мечтает стать профессиональным сноубордистом, что Клод Миллер («Малышка Лили») на полном серьезе крошит чеховскую «Чайку», делая из нее скучную буржуазную домашнюю драму, а Марина де Ван («В моей коже») с той же серьезностью крошит собственные ноги кухонным ножом. Наконец, совсем невозможно представить, что Франсис Вебер не хохотал как сумасшедший, снимая своих «Голубков», которых в русском прокате переделали в «Невезучих».
Собственно, «Невезучие», открывающие фестиваль, — самый очаровательный его фильм. Здесь Депардье смеется идиотским смехом, кого-то обливает кофе, кому-то дает по роже, переодевается в женское платье и крадет игрушки в магазине подарков. Здесь Жан Рено закатывает глаза, треть фильма молчит, как красный партизан, остальное время дает по роже, переодевается в женское платье… Словом, вы поняли. Он опять играет Леона-киллера, только вместо маленькой девочки Натали Портман у него на руках довольно великовозрастный мальчик Жерар Депардье. Вебер смел с Депардье остатки позолоты и три мешка пыли, и тот снова скачет как козлик, а в его возрасте это, знаете ли, не шутки.
Вебер надул зрителей дважды. Первый раз с названием и второй раз тоже с названием.
Те, кто ожидает ремейка старых «Невезучих» с пушистым Ришаром и стройным Депардье сильно ошибутся. Это совсем другое кино, в котором один жулик крадет 20 миллионов, а другой не в состоянии обчистить обменный пункт. Ошибка вторая — в утверждении, что его герои невезучие. Если это и так, то им сильно повезло друг с другом. Не везет другим при встрече с ними.
Надув зрителя, Вебер остался верен себе. Он сливает комедии положений, пощечин и парадокса в один флакон, ничуть не стесняясь, добавляет сентиментальности и избегает нравоучений. Он просто смеется. Как 25 лет назад. Вебер ужасно любит свою молодость. Он снимает кино в искренней и наивной уверенности в том, что ничего не изменилось, мир остался прежним и люди будут смеяться тем же шуточкам и падать со стульев от тех же трюков. И он совершенно прав. Глядя на его выкрутасы, веришь, что на дворе по-прежнему семидесятые, что девочки носят мини, мальчики — клеш, а по Парижу бродит блондин в черном ботинке. Вебер снимает кино для тех, кто помнит, а не для тех, кто понимает. Это молодое кино для немолодых людей, необязательное и дурашливое. Так, пустячок. Но почему-то его очень хочется смотреть. Даже тем, кто еще не постарел.
