Цивилизация
Публика каннского фестиваля реагировала на «Нашествие варваров» («Les Invasions Barbares»), последнюю работу канадского режиссера Дени Аркана, на удивление эмоционально – финал потонул в слезах и аплодисментах (фильм хоть и не стал фаворитом жюри, но получил призы за лучшую женскую роль и сценарий). Рыдания и рукоплескания объясняются, вероятно, тем, что процентов семьдесят зала отождествляли себя с персонажами. «Нашествие» — кино для «умной» публики, которой на фестивалях более чем достаточно. К той же категории, разумеется, относятся и рецензенты. Кинокритики, которые либо принадлежат к западной интеллектуальной элите (европейцы и американцы), либо с удовольствием причисляют себя к ней (наши), отзываются о фильме исключительно благожелательно и нежно.
Чтобы соблюсти необходимые формальности, надо напомнить, что «Нашествие» — это продолжение язвительной сатирической комедии «Закат американской империи», с которой в 1986 году началась мировая слава Аркана. В новый фильм режиссер позвал на те же роли тех же актеров, что играли у него семнадцать лет назад.
Вновь встретиться их заставила смертельная болезнь историка и философа Реми (Реми Жерар). Его сын, преуспевающий биржевой маклер (Стефан Руссо) приезжает навестить отца, узнает, что вылечить рак не удастся, и старается скрасить последние дни родителя. Сын, которого папа не слишком баловал вниманием, забыв обиды, собирает старых друзей Реми, перевозит отца из переполненной больницы в загородный дом, покупает для него героин, чтобы справиться с постоянными приступами боли.
Аркан не стремился наполнить «Нашествие варваров» действием.
Ему хотелось сделать старомодный разговорный фильм, чтобы в остроумных диалогах бывалые умники вскользь и слегка цинично прошлись по мировым проблемам, чтобы россыпь шуток прокатилась по канадскому здравоохранению и полиции, по сексу, политике, религии и даже по самой смерти.
Главный весельчак и душа компании, разумеется, умирающий Реми. Это человек яркий, необычайно жизнелюбивый, одинаково страстно обожающий женщин, сигары и хорошие книги.
Так что хоронит Аркан не просто интеллектуала, но воплощение витальности и индивидуализма. И, вероятно, самое трогательное в этой ситуации, что Аркан, отправляя в могилу все, что ему так нравится в людях и в жизни, не брюзжит, как старый дед, а старается вместе со своими героями до последнего хохмить и балагурить сквозь накатившуюся сентиментальную слезу (он признавался, что во время съемок сам пару раз так расчувствовался, даже всплакнул). Что и покорило фестивальную публику.
Чувствительность режиссера по-человечески понятна, ведь для него это прощание с собственной молодостью (сейчас ему 52 года), с людьми, прошедшими через все измы (социализм, маоизм, буддизм, коммунизм, троцкизм, структурализм, постмодернизм и т. д.) XX века. Аркан видит, что они сходят на обочину истории, что наступают новые варвары, и не может с этим смириться. Когда-то он сам был активным борцом за лучшее общественное устройство, не хуже британца Кена Лоуча, снимал жесткие обличительные документальные фильмы и язвительную социальную сатиру, был искренним врагом общественной несправедливости, верил и, наверное, верит до сих пор в либеральные ценности. И его нынешний фильм – не отступление. Он снова старается жечь сердца глаголом, и поэтому его герои так много говорят и так мало действуют.
В общем-то Аркан убедителен во всем, кроме одного. Где же, собственно, обещанные варвары? Отвечает на этот вопрос не столько сам фильм, сколько режиссерские комментарии к нему. В самой картине никакого «Нашествия» не происходит. Например, вряд ли справедливо считать «варваром» сына Реми, прагматика и компьютеризированного глобалиста, хотя это первый напрашивающийся вариант. В итоге молодой человек вполне подходит на роль наследника своего отца. Он понимает его ценности и знает, как облегчить страдания старика. Настоящие же варвары обитают где-то рядом в рассуждениях Аркана об Америке, арабах, мировой империи, неизбежных исторических катаклизмах, исчезновении культурной самобытности и т. п. Возникает некоторая путаница: кто же тут варвар –Америка, подминающая под себя мир, или террористы-антиглобалисты, отстаивающие свою независимость? Аркан, кажется, не может дать внятных ответов. Он знает только одно: понятный и логичный XX век умер, и остается лишь устроить ему трогательные поминки.
Поучаствовать в них можно в кинотеатрах «Художественный», «Формула Кино», «МДМ-Кино» и «Ролан».
