Цивилизация
Как уже сообщала «Газета.Ru», 7 августа Федеральный арбитражный суд Московского округа принял решение о недействительности регистрации марки Gallup на территории России (ее использовали компании, занимающиеся медиаизмерениями). Этого добивалась известная американская социологическая служба The Gallup Organization, руководитель которой, сын легендарного Джорджа Гэллапа Алекс Гэллап, накануне суда специально приехал в Москву. «Газета.Ru» обратилась к нему за комментариями.
— Как вам решение суда?
— Я очень рад решению суда. На сегодня я очень рад, хотя пока неизвестно, будут ли апелляции на это решение.
— Приостановите ли вы отношения с финской компанией Suomen Gallup Oy, которая зарегистрировала марку Gallup на территории России?
— У нас с ней уже нет никаких отношений, нет никакого бизнеса. Они абсолютно независимы от нас и, насколько я понимаю, принадлежат компании TNS.
— Попытаетесь ли вы взыскать с финнов ущерб, который вам был нанесен нелегальным использованием вашего имени в России?
— Пока не знаю. Я не могу сказать точно о сумме ущерба, который был нанесен, но что я могу сказать точно, так это то, что на репутации нашей это могло сказаться. Потому что, если они делают работу плохо, то это отражается на нашем имени, хотя мы к ним не имеем никакого отношения. Я не знаю, плохо ли они делали свою работу, но, как бы то ни было, использование своего имени мы хотим контролировать.
На вопросы корреспондента «Газеты.Ru» ответил также секретарь генсовета и корпоративный секретарь The Gallup Organization Стивен О'Брайан.
— Стало ли для вас сюрпризом решение суда?
— Нам приятно это решение, но мы всегда надеемся на победу в судах. И в этом случае у нас тоже была надежда суметь защитить свою торговую марку в России.
— Как вам кажется, что теперь должно произойти с использовавшими вашу марку TNS/Gallup Media и с TNS/Gаllup AdFact?
— Мы ожидаем, что они теперь не будут использовать брэнд Gallup в своем названии, так как это наносит ущерб нам и запутывает людей.
— Как вы думаете, насколько сильный ущерб причинен самим этим двум компаниям в связи с решением суда?
— Я думаю, это наносит некий ущерб, когда кто-то говорит: знаете ли, вы не настоящий Gallup. А это сказал суд.
Кроме того, нужно учесть, что здешний Gallup принадлежит компании Teylor Nelson Sofres. Поэтому я думаю, что инвесторы TNS все-таки зададутся вопросом, зачем он использовал наше имя, и попросят этого в будущем не делать, не красть чужое имя.
— Каковы ваши дальнейшие планы в России?
— Прежде всего мы хотим получить решение суда на руки. К счастью, судебный процесс доказал наше право на свое имя.
— Намерены ли вы создать настоящий Гэллап в России?
— Да, у нас есть такие планы.
— Создадите ли вы отдельную организацию или объединитесь с кем-либо из российских исследователей?
— Возможно мы объединимся с какой-нибудь российской компанией, которая уже существует.
Но, как бы то ни было, мы всегда открываем самостоятельный офис и уже сами нанимаем в него сотрудников из той страны, где этот офис находится.
— Известно, что российская социологическая служба ВЦИОМ будет подвергнута акционированию. Попытается ли ваша компания, если представится такая возможность, купить какой-либо пакет акций ВЦИОМ?
— Я так не думаю. Мы не инвестируем в другие компании, не покупаем акции других компаний.
— Вы уже работали с российскими социологическими компаниями? С кем именно? И смогут ли они стать вашими партнерами в России?
— Мы работали с «Мониторинг.Ru», с КОМКОН, но пока неизвестно, что произойдет в будущем и смогут ли названные компании сыграть роль в той, что мы создадим в России.
— Вы также говорили, что не будете, согласно традиции компании, заниматься медиаисследованиями из-за того, что эта сфера постоянно подвергается лоббированию...
— Я думаю, когда вы делаете какой-то проект и не можете точно сказать, кто есть настоящий клиент этого проекта, постоянно будут возникать подозрения по поводу результатов исследований. The Gallup Organization всегда очень ясно представляет себе, кто есть его клиент.
Например, когда бы мы ни делали исследования — социальные, политические, мы никогда не делаем это для какой-либо одной политической партии. Ни одна политическая партия нам не платит за политические исследования, которые мы публикуем.
Когда же мы работаем на какую-то корпорацию, на бизнес, результаты этих исследований всегда становятся известными только нашему клиенту, мы не публикуем их. А когда вы работаете на какие-то организации и публикуете данные по ним, всегда есть некие подозрения по поводу корректности данных, так как кто-то получает более высокий рейтинг, кто-то — более низкий, и подозрения неминуемы.
Мы даже не пытаемся идти в этом направлении, мы не хотим быть обвиняемыми. А эта индустрия — медиа — предполагает лоббизм.
— А вы можете назвать компании, которые работают так, как вы только что рассказали?
— Gallup Media так работает, так построен ее бизнес: какие-то теле- или радиостанции заказывают отдельные исследования.
— И вы думаете, что Gallup Media получает деньги от заказчиков не только за исследования, но и за пункты рейтинга, которые проставляют СМИ?
— О! Я этого не знаю.
