Цивилизация
— Михаил Витальевич, каково будущее России в ПАСЕ после принятия резолюции по Чечне с рекомендациями создать трибунал?
— Российская делегация будет работать в ПАСЕ и будет еще профессиональнее пользоваться теми возможностями, которые дает площадка ПАСЕ. Те, кто провоцировал нас вчера хлопнуть дверью, просчитались – мы этого не сделали и не сделаем. Мы в ПАСЕ всерьез и надолго.
— А как быть с объявленным сокращением финансирования ряда программ ПАСЕ?
— Это нормально. Это – не политический жест. Решение было принято раньше, и руководство ПАСЕ об этом знало. Основа его абсолютно прагматическая: Россия доказала свое право и место в ПАСЕ, мы не должны никого умасливать, и мы будем платить столько же, сколько и другие страны.
— Почему же тогда спикер ПАСЕ Петер Шидер выразил в беседе с российскими журналистами надежду, что «Россия не будет сокращать свое финансирование»?
— Любая бюрократия хотела бы иметь больше денег в своем распоряжении. И это логично. Но давайте посмотрим, что Россия имеет от тех больших средств, которые она вносит в бюджет ПАСЕ? Количество российского персонала в аппарате ПАСЕ более чем скромное, здесь не действует система квот, как в ООН. Деятельность полулегального информцентра Совета Европы в России более чем незаметна. Журнал, издаваемый на русском языке от имени СЕ, мягко говоря, не входит в список 100 наиболее читаемых изданий в России. Ничего нельзя сказать о стажировках сотрудников аппарата Думы или СФ в СЕ. Стажировку на две недели приходится выцарапывать, я уж не говорю о трех месяцах.
— А не признак ли это разочарования в Совете Европы?
— Ни в коем случае. Зачем платить больше, когда можно платить меньше? За тот же набор услуг. Как вы заметили, российская делегация переселилась из помпезного «Хилтона» в скромный трехзвездочный «Мезон Руж». Мы же не развивающаяся страна, которая должна доказывать свой статус проживанием делегации в пятизвездочном отеле? Мы хотим быть и мы являемся обычными европейцами. И хотим платить, как экономные европейцы.
— Велика ли вероятность того, что Россия, как заявил глава российской делегации в ПАСЕ Дмитрий Рогозин, отныне не пустит экспертов СЕ в Чечню и вообще закроет эту тему для Страсбурга?
— Я вчера встречался с комиссаром СЕ по правам человека Альваром Хиль-Роблесом, и мне показалось, что ПАСЕ не использует его потенциал в урегулировании конфликта. Не нужны новые группы, когда есть верховный комиссар по правам человека, у которого есть аппарат и программы. Может, пришло время подумать над новым форматом работы по чеченскому досье? Я буду предлагать это на Бюро в пятницу. И еще я сказал руководству ПАСЕ, что после вчерашнего голосования российской делегации неуместно обсуждать форматирование рабочей группы по Чечне. Должны улечься эмоции. Я крайне разочарован не столько текстом резолюции и рекомендаций – он скорее курьезен, чем злобен. Я разочарован самим ходом дискуссии. Тем, что многие депутаты не слушали ничьих аргументов: были даже отвергнуты разумные объяснения генсека СЕ Вальтера Швиммера…
— А существует ли взаимосвязь между назначением докладчика по Ираку и исходом вчерашнего голосования?
— Она реальна. К нам с Рогозиным еще утром подошел один чешский парламентарий и сказал об этом в открытую, потом еще испанец – с теми же словами. Не хочу называть имен…
— Но тогда можно сделать вывод, что это ваш с Рогозиным дипломатический промах. Если нам была так важна резолюция по Чечне…
— А кто вам сказал, что нам была важна Чечня? Тема Чечни уходит из ПАСЕ. Дискуссия по Чечне стояла в планах не в четверг – главный день. Главная на этот раз дискуссия по Ираку, и она для нас важна принципиально. А про Чечню все было понятно. Мы знали, как готовился этот документ и что будет протащена эта резолюция не мытьем, так катаньем. Российская делегация поступила честно, привезя в Страсбург чеченцев, организовав визит Хиль-Роблеса в РФ, мы хотели видеть делегацию ПАСЕ на референдуме. А иракские дебаты для нас важны, потому что мы не хотели, чтобы резолюция ПАСЕ была односторонней. Она не должна быть просаддамовской, но и не должна быть антиамериканской. Мы не хотим, чтобы площадка Страсбурга стала площадкой судилища для кого бы то ни было. Кстати, вчера судилища над Россией не получилось, получился курьез. И осталось чувство неловкости, особенно у тех, кто голосовал за резолюцию.
— Но почему такая реакция на «маленького швейцарца»?
— Британцами была разработана тактика по свертыванию обсуждения иракской темы, по изничтожению самой идеи резолюции и переводу дискуссии из разряда «срочные дебаты» в разряд «ординарные». Нас это не устроило. Мы схлестнулись с ними и обыграли их по процедуре, как мы уже не раз делали. Ну а они среагировали эмоционально, это нормальная парламентская практика. И это понятно всем, даже г-ну Биндигу.
— Какую позицию занимает российская делегация на сегодняшнем обсуждении?
— Президент РФ заявил, что мы не желаем поражения США в этой войне. Объясню почему: во-первых, чем дольше идет эта война, тем больше угроза, во-вторых, неудача коалиции в Ираке будет все более ухудшать российско-американские отношения и, наконец, мы уж точно не желаем победы в этой войне Саддама Хусейна. Так что давайте будем честны и скажем, что мы желаем того, чтобы эта война закончилась как можно быстрее, и выступаем за то, чтобы мирное урегулирование этой ситуации как можно скорее вернулось под «зонтик» ООН.
