Цивилизация
В интерьере малогабаритной квартиры царят песочница с игрушками, железная дворовая горка, с которой лихо скатывается вся семья, и телевизор Hi-Fi, занимающий полсцены. Кажется, из этого телевизора и вышли герои новой постановки «Современника» «Мамапапасынсобака» – мерзкий мальчишка, Мама и папа Воин.
Мерзкого мальчишку сыграла Чулпан Хаматова. У Мальчишки — исполинские пластиковые уши, как у Масяни, припадочно-гнусавый голосок. Он путается в собственных спортивных штанах невыносимой расцветки, в проводках CD-плеера, в пластиковых стульях, для веселья раскрашенных одуряюще пестрыми пятнами из баллончика-аэрозоля.
Так же синюшен и тщедушен папа Воин (Галина Петрова) — в грозных подтяжках, в пестрой ковбойке и огромном галстуке, в жалкой лыжной шапочке «петушком». Мама — Ольга Дроздова — наводит грусть и оторопь. На ней кукольно-кокетливое розовое платье, взбитые рыжие хвостики заколоты семью пластмассовыми эгретками, купленными на лотке у метро. Из-под пышной юбочки, достойной детсадовского праздника, торчат желтые клоунские панталоны.
Три нелепые фигурки, три умницы-актрисы «Современника» — Чулпан Хаматова, Ольга Дроздова и Галина Петрова — очень точны в своем мельтешении, в ублюдочном веселье телефарса, развлекательной программы последнего разбора. Молодая сербская писательница Биляна Срблянович обозначила жанр своей пьесы как «Лего для четверых». И кажется, что по сцене движутся игрушки или персонажи мультсериала: масянины уши растут из действа совсем не случайно.
Здесь сознание определяет бытие, и телевизор — пророк его. А таблоиды и рекламные ролики — слуги и глашатаи. Одуряющая пестрота тряпичных рядов станционного рынка, журнала «Семь дней», виртуального балагана телешоу — первый знак нищеты «маленьких людей», героев спектакля. Их шутки не смешны, их одежды ужасны, их семейная жизнь груба и жестока, караоке и визгливая склока сплетаются здесь и легко переходят друг в друга.
Здесь умерли все рефлексы, кроме простейших — еда, похоть.
И нытье Мальчишки — «Если вы мне не купите кроссовки, я вас подожгу» — здесь почти реально. Все это яростно, с драйвом и раскованностью пародии сыграно тремя актрисами. Сыграна и подпочва пьесы: безмерная детскость всех троих владельцев железной дворовой горки и волшебной шарманки телевизора Hi-Fi.
Пьеса Биляны Срблянович — той же беспощадно-разоблачительной, соленой и черной школы, что захлестнула за два-три сезона продвинутые сцены Москвы. Того же ряда, что «Откровенные полароидные снимки» Сары Равенхилл, пьесы Мариуса фон Майенбурга («Огнеликий» и «Паразиты» на сцене ЦиМа), да и Василия Сигарева (не столько «Пластилин», сколько «Черное молоко»). Но Срблянович явно идет дальше: надуманные драмы оборачиваются лихим фарсом. А истинные трагедии, порожденные мнимыми, ведут к покаянию.
Эта «чернуха» с кроссовками и угрозой поджога, с малогабаритной бездуховностью, с нищетой, щедро, как задник телестудии, расписанной кислотными красками, очень смешна. И, пожалуй, пародирует не только телешоу, но и интеллектуальную драму «Огнеликий», где брат и сестра, подростки из мелкобуржуазной немецкой семьи протестуют против бескрылой жизни родителей: сперва инцестом, а там и пироманией с летальным исходом.
Да ведь и в жизни (и полуторачасовой спектакль Нины Чусовой дает это почувствовать!) телешоу и черная драма тесно связаны. Там, где иссохли сюжеты общечеловеческие и общепонятные, ушли из обихода тексты нравственно здоровые и живые, остается черная дыра в умах. Киркоров и Огнеликий составляют почетный караул при ней. По разные стороны зияния.
Для Чусовой, кстати, это всего четвертый спектакль — после гоголевской «Шинели» и «Героя» Дж. М. Синга в РАМТе и «Гедды Габлер» в «Сатириконе». Все ее постановки разнолики. Но объединены гротеском, воплощенным в пластике актеров. И колючей человечностью эпохи «после Освенцима».
...В семейке героев Срблянович появляется Собака Надежда (Полина Рашкова). Собака в круглых, дешевых очках и ситцевом платьице, в дырявых вязаных гетрах, в зябком образе уличной и вокзальной нищеты.
И когда Сын вдруг решает уехать в какую-то мифическую (как и все у них там) Канадогерманию, когда он, с мешком на спине, мучительно ползет вверх по той скользкой горке, с которой так весело скатывались вниз, к себе домой, Мама и Папа Воин — отчаянный вой Собаки:
— Вернись! Они умрут без тебя! — действительно заставляет его вернуться домой. Вниз. По той же горке. И когда все четверо нелепых мультяшных героев плачут, зовут отца и мать, просят прощения у темных высот театрального потолка — перестаешь жалеть, что Мальчишка вернулся из Канадогермании в свою дурную, балаганную юдоль.
Вдруг вспоминаешь: есть и иные пути стать взрослым. Помимо ухода.
«Современник», 4, 12 января. 19.00.
