Цивилизация
От театра Дмитрия Бертмана можно ждать всего — от ненапряжных арий на унитазе («Севильский цирюльник» Дж. Россини) до лихого мужского стриптиза («Лулу» Альбана Берга). Поэтому никто и подумать не мог, что московское правительство выдаст самому эпатажному оперному театру столицы грант на постановку детского спектакля. Впрочем, как признался сам грантополучатель Бертман, денег этих хватило ровно на четверть сметы по новой постановке — остальное оплатили друзья из солнечного Краснодара. Для деткой темы была выбрана изрядно подзабытая в России, двенадцатая по счету опера Николая Римского-Корсакова «Кощей Бессмертный».
Самый плодовитый на оперы русский композитор (15 штук за 30 лет) задумывал свой шедевр и как пародию на модные в те времена вокально-инструментальные шедевры французских импрессионистов Дебюсси и Равеля, и как ответ крупнокалиберным опусам гремевшего в Европе Вагнера. В «Кощее» использован огромный состав оркестра, причем все инструменты вопреки классическим канонам почти всю дорогу звучат вместе, а не отдельными группами. Эта опера отличается от предыдущей русской классики еще и причудливым рисунком вокальных партий. Наконец, Корсаков не стал мучить артистов и зрителей искусством по три-четыре часа кряду. «Кощей», в отличие от большинства опер-современниц, длится всего час.
И весь этот час Дмитрий Бертман со своими артистами заставляет зрителей подскакивать при появлении каждого нового действующего лица и навзрыд хохотать как над самими персонажами, так и над всем происходящим. Юмор Бертмана не нужно разжевывать, он недвусмыслен. Главный режиссерский прием в «Кощее» не он, а внезапность нападения на зрителей.
Получив в руки программку (кстати, на афишах «Кощея», расклеенных по городу, Бессмертный изображен в виде здоровенного скина с вытатуированным на спине скелетом), зрители могут ознакомиться с полной биографией Кощея, который «пришел на Русь с татаро-монголами... хранил деньги в швейцарских банках... воровал чужих жен», а «после успешно проведенных спецопераций женихов» всегда притворялся мертвым и, «переждав заваруху», принимался за старое. Самого Кощея в программке изображают бен Ладен в молодости и киноактер Георгий Милляр в старости.
Но ни одна из этих картинок не дает представления о настоящем злодее-миллиардере. На сцене Кощей — яйцеголовый кислотно-зеленый тип с лицом и ужимками Луи де Фюнеса (Анатолий Пономарев). Он занят тем, что чатится по интернету и время от времени домогается придурковатой Царевны (Анна Гречишкина), считающей домашний компьютер адской машиной великого чародея. Никаких уточек, зайчиков и прочей сказочной дребедени в опере нет — все современно и патриотично. Хорошие герои — русские, плохие — иностранцы. Иван Королевич (Олесь Парицкий) облачен в белый космический скафандр, а его нареченная Царевна — в белый парчовый кафтан. Правда, судя по опере, корыстолюбивая Царевна совсем не против брака с яйцеголовым богатеем, но тяготится неприглядным видом супруга и большой разницей в возрасте. Поэтому-то она отказывается целоваться с Кощеем, а когда тот засыпает, пытается придушить мужа собственной косой, заколоть пилкой для ногтей и даже пристрелить несчастного из пистолета. У нее так ничего и не получается — бессмертный, как ни крути.
Иван тоже не промах: в отсутствие невесты приударяет за сексапильной Кощеевной. Лубочная нарумяненная Царевна в полуметровом кокошнике с трехметровой золотой косой, конечно же, не может сравниться с этой полуобнаженной красавицей (Лариса Костюк) с формами порнозвезды. Распевая свои сложные партии, Кощеевна на глазах у детей почти догола раздевает довольного Ивана, а потом напаивает его красным вином, добавив туда какой-то дешевый одеколон (запах разливается по всему зрительному залу).
Но гостей «Геликона» больше всего забавляет не это пип-шоу. Самая смешная сцена — оперное трио Царевны, Ивана и Кощеевны, которое смотрится вполне опереточно: Царевич оправдывается перед невестой, дескать, «не виноват я, она сама пришла», а Царевна тем временем, наплевав на излияния жениха, пленяется дочкой своего мужа и взасос целует ее в губы. Следует общий апофеоз — Кощеевна плачет и превращается в иву (металлическое дерево вырастает над расписными стенами кощеева дома-склепа). Кощей, проснувшись, внезапно умирает, потому что кто-то где-то все-таки наступил ему на смерть. Хэппи-энд не хуже, чем в американском кино и на русской елке.
И что там ни говори, а опера, как и задумывалось, получилась семейной. Дети будут прикалываться над аркадными похождениями Ивана Королевича с автоматом Калашникова, которым он между амурными делами отстреливается от лесных чудищ в противорадиационных комбинезонах. Молодые семьи будут учиться противостоять соблазнам, а испытанные временем холостяки и старые девы — наслаждаться классным исполнением оперного шедевра.
Бертман подобрал идеальный по вокальным данным состав, который отличается вдобавок молодостью и идеальными телесными формами. Пожалуй, сегодня лучшего молодого сопрано, исполняющего русскую музыку, чем Анна Гречишкина, не найти, а Лариса Костюк, несмотря на юный возраст, вполне востребована в Европе (через три дня после премьеры она вылетает петь в Вену). Настоящим открытием «Геликона» стал совсем юный баритон Олесь Парицкий, который наверняка вскоре сможет бросить вызов на мировом небосклоне самому Хворостовскому.
Детская сказочка понравилась и самому Дмитрию Бертману, он не скрывал, что с этой постановкой сможет поехать не только в Краснодар (так уговорено со спонсорами), но в Лондон и Париж, где эту оперу Римского-Корсакова никто не знает, как почти не слышали и о самом национальном композиторе-классике. При нынешнем западном дефиците новых оперных имен «Кощей» можент оказаться козырной картой русской оперы.
29 ноября, 12.00
