Цивилизация
Иордания за свою новейшую историю приняла несколько волн беженцев: два исхода палестинцев (после Палестинской войны 1947-49 годов и Шестидневной войны 1967 года), а также иракцев, бежавших после американского вторжения в их страну. Но главным испытанием для Иордании стала «сирийская волна».
Официальный Амман всегда старался не занимать ничью сторону — как при американском вмешательстве в Ираке, так и во время войны в Сирии. Иордания приняла сотни тысяч сирийских беженцев, там укрылся даже бывший премьер-министр Сирии Рияд Хиджаб, но правительство поддерживало отношения и с действующими властями в Дамаске, чтобы сохранить торговые связи.
Первыми из Сирии начали приезжать люди, у которых в Иордании были родственники или друзья, в основном они селились на окраинах столицы страны Аммана. Когда гражданская война начала приобретать масштабный характер, из Сирии хлынул поток беженцев, не имевших каких-либо знакомств и связей. Для них правительство Иордании решило создать специальный палаточный лагерь.
Лагерь Заатари — государство в государстве
Лагерь Заатари, открытый в 2012 году в 10 километрах от сирийской границы, быстро стал самым крупным поселением сирийских беженцев в мире. Его население росло практически ежедневно — при плановой вместимости в 60 тысяч человек число жителей лагеря в 2013 году достигало 150 тысяч. Это фактически сделало его четвертым городом Иордании.
Масштабы Заатари хорошо видны с высоты птичьего полета — это более 30 тысяч палаток на площади в пять квадратных километров. В лагере сформировались отдельные районы с улицами, там появились школы, больницы, пункты детского питания, мастерские, торговые ряды с маленькими магазинами со стеклянными витринами, а центральная улица получила неофициальное название Елисейские поля. Вблизи городка проходит высоковольтная ЛЭП, которая обеспечивает беженцев электричеством, там же разместились склады ООН с гуманитарной помощью и резервуары с пресной водой.
Численность населения Заатари росла не только за счет новых беженцев. В лагере работал родильный дом, где за год на свет появлялись 5 тысяч новых жителей. При этом журналисты отмечали, что многим роженицам не было 18 лет.
Вход для посторонних в лагерь запрещен, а выход контролируют иорданские военнослужащие. При этом журналисты, побывавшие в лагере, рассказывали, что жизнь внутри палаточного городка плохо контролируется властями Иордании. Двенадцать секторов, на которые условно разделен лагерь, возглавляют местные лидеры, которые отстаивают свою власть в уличных баталиях.
В 2013 году иорданские власти фиксировали в Заатари рост насильственных преступлений, а в апреле 2014 года там даже вспыхнуло восстание, в результате которого военные застрелили одного беженца, еще несколько человек получили ранения.
Главной причиной для протестов стали плохие условия жизни. После ареста группы беженцев, пытавшихся незаконно покинуть лагерь, другие жители городка начали поджигать палатки и машины, устроили нападение на полицейский участок и забросали камнями военных. Иорданские силы в ответ применили слезоточивый газ и оружие.
«С нами всегда обращаются несправедливо, мы бежали от несправедливости в Сирии к другой несправедливости», — сказал беженец агентству Associated Press после подавления беспорядков.
«Плотину скоро прорвет»
Наплыв сирийских беженцев стал колоссальным ударом по экономике Иордании. В 2010 году население страны составляло немногим менее 6,7 миллиона человек, а из Сирии в Иорданию попали более 1,4 миллиона беженцев. Ни инфраструктура, ни бюджет страны к этому готовы не были.
Министр планирования и международного сотрудничества Иордании Ибрагим Саиф рассказывал, что ситуацию с беженцами можно было бы представить, «как если бы Соединенные Штаты поглотили все население Канады».
Довольно быстро стало понятно, что своими силами Иордания с миграционным кризисом справиться не сможет и потребуется помощь мирового сообщества. Содержание беженцев обходилось стране до $1 млрд в год, при этом Иордания сама страдала от финансовых и экологических проблем.
Это одна из самых засушливых стран мира, поэтому особенно усугубилась проблема с доступностью воды. Только для одного лагеря Заатари требовалось поставлять сотни тысяч литров воды в сутки, а это обходилось в десятки тысяч долларов ежедневно.
Власти Иордании сразу начали бить тревогу, поскольку понимали, что не смогут удовлетворить потребности всех беженцев. Более того, истощение драгоценных водных и сельскохозяйственных ресурсов ставило под угрозу благополучие собственных граждан. Иорданское руководство призывало международных спонсоров собирать сотни миллионов долларов для беженцев, а король Абдалла II просил помощи у мирового сообщества через СМИ.
Средств, которые выделялись по линии ООН, кредитов от МВФ и помощи со стороны США и Европы, все равно катастрофически не хватало на содержание беженцев. Согласно докладам ООН, две трети жителей лагерей находились за чертой национального уровня бедности, а каждый шестой — в условиях нищеты. Многие были лишены электричества и не имели отопления в зимний период.
Поскольку внутренние ресурсы Иордании уже находились на пределе возможностей, ситуация привела к росту недовольства уже со стороны местного населения.
«Отрицательная реакция, враждебность и все виды негативных чувств, возникающих по отношению к сирийским беженцам, являются источником беспокойства для правительства», — констатировал министр Ибрагим Саиф.
«Если сирийцы останутся, нас это уничтожит»
Иорданцы имеют репутацию одних самых доброжелательных и гостеприимных в регионе — они всегда стремились помогать беженцам. Однако мигрантов из Сирии оказалось слишком много, и граждане страны быстро поняли, что те стали конкурентами за рабочие места, потребляют много ресурсов и главное — могут остаться навсегда.
В том же лагере Заатари стали появляться мощеные дворы, фонтаны и декоративные бассейны — так сирийцы старались воссоздать прошлую жизнь, а местные жители тут же увидели в этом желание беженцев закрепиться в Иордании. В палестинских лагерях беженцев в Иордании палатки очень быстро сменились сначала оцинкованными деревянными хибарами, потом строениями из камня, а в конечном итоге — домами в несколько этажей, где проживало сразу много семей. Лагеря сирийских беженцев тоже стали приобретать все больше признаков полноценных городов.
«Я не думаю, что сирийцы хотят остаться. Но я знаю, что иорданцы подозрительны на этот счет, потому что каждая предыдущая волна беженцев в прошлом всегда оставалась», — говорил в интервью The New York Times координатор программы ООН по проблемам продовольствия для сирийских беженцев в Иордании Джонатан Кэмпбелл.
С наибольшей тревогой к масштабной помощи переселенцам относились жители крупного иорданского города Мафрак, расположенного в 10 километрах от лагеря Заатари. Местное население опасалось, в первую очередь, ухудшения своего материального положения, поэтому не приветствовало политику правительства.
Абдулла аль-Хаттаб, губернатор провинции Мафрак, которая включает в себя и иорданский город, и лагерь сирийских беженцев, характеризовал ситуацию как «критическую». В столице провинции вдвое увеличилась арендная плата, резко выросли платежи за доставку воды и вывоз мусора. «Муниципалитеты перегружены, улицы замусорены, канализации забиты», — жаловался он американским журналистам.
По словам чиновника, проблемы начались и на рынке труда. Жителям палаточного городка разрешалось работать на территории Иордании, поэтому днем многие уезжали из лагеря на заработки. Граждане страны не могли составить конкуренцию беженцам. Те имели репутацию трудолюбивых работников, при этом готовы были трудиться за гораздо меньшие деньги, чем местные жители. Более того, беженцы регулярно получали пособия и талоны на питание от ООН, что становилось предметом зависти со стороны иорданских бедняков.
Недовольство местных вызывали переполненные больницы и школы. Многие сирийские дети пропустили годы обучения, их зачисляли во вторую смену в иорданские школы, но эти дети беженцев часто нарушали дисциплину и были склонны к насилию. Директор школы в Раби аль-Бинт Маут рассказывала, что сирийские дети ломали стулья в классе, вырывали деревья в школьном дворе и разбивали водопроводные трубы. Дети в лагерях беженцев также были склонны к агрессии. В 2018 году в лагерь Заатари приезжали журналисты ТАСС, их обступили дети 10-14 лет, которые требовали динары. Российские журналисты предложили им четыре булки хлеба, но в ответ наткнулись на обиду и агрессию в виде брани из-за отказа дать денег.
Проблема безопасности беспокоила иорданцев на протяжении всего периода существования лагерей сирийских беженцев. Во время массового бегства людей из Сирии переход границы зачастую сопровождался перестрелками между иорданским и сирийскими военными. В самих лагерях активную деятельность начали вести исламисты. Например, некоторые исламские организации, оказывающие беженцам гуманитарную помощь, превратились в «брачные агентства» — они привозят исламистов из Саудовской Аравии, чтобы те подобрали себе жен из числа беженок.
Параллельно лагерь беженцев стал местом отдыха бойцов сирийской вооруженной оппозиции. Хотя преимущественно в лагере жили мирные люди, многие члены Свободной армии Сирии восстанавливали там силы, общались с близкими и возвращались к боевым действиям.
О разрушительной гражданской войне в Сирии, которая привела к миграционному кризису не только в Иордании, но и в Европе, — читайте в следующих главах спецпроекта «Газеты.Ru» «Цена Арабской весны».
