Цивилизация
Неволя
В Москве учредителей и волонтеров фонда социальной реабилитации «Восстановление» признали виновными в похищении людей и незаконном лишении свободы (ст. 126 и 127 УК РФ). Чертановский суд приговорил Александра Земляного, Андрея Маняхина, Константина Монича и Юрия Будюкова к отбыванию сроков от пяти до восьми лет в колонии строгого режима.
7 января 2017 года из окна многоквартирного дома на юге столицы выпала записка: «Пожалуйста, помогите, меня зовут Андрианов Павел. Меня держат вторую неделю, забрали документы, телефон, деньги, банковскую карту. Никуда не выпускают, что хотят — не пойму, вызовите полицию, сообщите дежурной по подъезду». Соседи вызвали правоохранителей.
Сотрудники Росгвардии штурмом взяли квартиру,. В ней проживали нарко- и алкозависимые, которые проходили реабилитацию. Несколько из них заявили, что их держат насильно.
Было возбуждено уголовное дело, потерпевшими признали четырех человек, проходивших реабилитацию. По версии следствия, в 2015–2016 годах подозреваемые вступили в сговор, чтобы похищать людей, страдающих алкогольной или наркотической зависимостью, под видом оказания им медицинской помощи в ребцентре. Следствие отмечало, что к сотрудникам фонда зачастую обращались родители наркозависимых с просьбой помочь их совершеннолетним детям. Обвиняемые привозили потерпевших в различные квартиры в Москве, где удерживали против их воли.
Активисты и родители наркозависимых, находившихся в центре, выступали в защиту обвиняемых. Как пояснила «Газете.Ru» активистка Виктория, вставшая на сторону сотрудников организации, ребцентр не был зарегистрирован как отдельное юридическое лицо — он функционировал в рамках фонда «Восстановление» с 2013 года. Чтобы найти зависимых, нуждающихся в помощи, работники ребцентра раздавали флаеры у наркологической клинической больницы №17, знакомились там с пациентами, обменивались контактами. Некоторые из работников фонда — сами бывшие зависимые, которые уже по пять-десять лет находятся в состоянии стойкой ремиссии. При этом, подчеркнула Виктория, основным принципом приема людей на реабилитацию в центр было их добровольное желание.
За время работы ребцентра его подопечными стали более двухсот человек. Защита отмечает, что из всех этих людей лишь четыре человека, до сих пор страдающие наркозависимостью, пожаловались на работу центра.
Бывший наркоман Дамир Гилязов, который сейчас работает медбратом, рассказал на суде, что во время реабилитации он мог свободно передвигаться по городу, у него не отбирали документы. По его словам, он множество раз лежал в 17-й наркологической больнице, но каждый раз после возвращения домой снова употреблял наркотики. С волонтерами из фонда «Восстановление» Гилязова познакомила его мама.
«Они были в прошлом наркозависимыми и на личном примере рассказывали пациентам, как избавиться от наркомании. После выписки я пришел к ним и начал проходить реабилитацию по их методике.
Мы шли по программе «12 шагов» — по ней работают с наркозависимыми. У нас был четкий распорядок дня, день был насыщенным, занимались спортом, участвовали в городских праздниках, выезжали на природу», — рассказал 35-летний мужчина, который четыре года не употребляет наркотики.
В ходе заседаний более 50 свидетелей выразили благодарность обвиняемым. Активистка Виктория отметила, что следствие так и не нашло ответа на вопрос, зачем именно обвиняемые похищали людей.
Защита пыталась доказать, что потерпевших не удерживали насильно — адвокаты представили на суде фотографии и видеозаписи, подтверждающие это. Так, на снимке от июня 2015 года один из них, Евгений Захаров, стоит в толпе людей в Покровском парке. Именно тогда, по заявлению самого Захарова, его похитили и насильно удерживали к квартире, откуда он не мог выйти.
За 2,5 года с начала возбуждения дела трое из четырех потерпевших, находясь под госзащитой, были осуждены за уголовные преступления. Евгения Захарова лишили свободы на год за грабеж, Дениса Васюткова осудили на 12 лет за сбыт наркотиков, Кирилла Салькова на четыре года — за то же преступление.
При этом мама Васюткова ранее заявляла журналистам, что у нее нет претензий к работе ребцентра. По словам женщины, в течение года реабилитации в центре ее сын не употреблял наркотики, однако после того, как его взяли под госзащиту, он снова вернулся к запрещенным веществам.
Однако доказать невиновность сотрудников ребцентра защитникам не удалось: 19 июля суд признал фигурантов дела виновными. При этом судья сняла с них обвинение по эпизоду с потерпевшим Сальковым — теперь они могут требовать реабилитации в этой части обвинения. Кроме реальных тюремных сроков суд приговорил фигурантов к выплате компенсации морального вреда в пользу одного из потерпевших в размере 100 тыс. руб с каждого осужденного. Защита не согласилась с вынесенным приговором и будет его обжаловать.
Ребцентры сами по себе
В России разделены понятия социальной и медицинской реабилитации. Последний вид помощи с назначением лекарств и плана лечения имеют право оказывать лишь организации, у которых есть соответствующая медицинская лицензия. А вот социальная реабилитация была выведена из состава наркологической помощи в ноябре 2013 года. С тех пор, по данным МВД, в течение четырех лет количество социальных реабилитационных центров выросло в 2,8 раза — с 1 243 в 2013 году до 3 536 в 2017 году.
В апреле нынешнего года МВД предложило запретить организациям без лицензии от Минздрава проводить социальную реабилитацию наркозависимых людей. В ведомстве пояснили, что проверки социальных ребцентров выявляют множество нарушений, в том числе похищение и незаконное удержание людей, принудительное привлечение реабилитантов к труду и насилие над ними. Если предлагаемые изменения будут приняты, то они могут вступить в силу уже в 2020 году.
В таком случае нововведение затронет 99% социальных ребцентров в России. 25-30 существующих сегодня государственных ребцентров рассчитаны на 23 тыс. койко-мест, в то время, как более 3,5 тыс. частных ребцентров предоставляют 150 тыс. мест для нарко- и алкозависимых.
Дело в том, что сегодня для основания реабилитационного центра нужны минимальные вложения — достаточно зарегистрировать юридическое лицо, а также снять и обставить дом или квартиру. Не существует никакой экспертной комиссии, которая призвана проверить качество реабилитации в новых ребцентрах. Не существует стандартов реабилитации и закона о том, как должен выглядеть негосударственный ребцентр, поясняет «Газете.Ru» Константин Кунц, директор и член наблюдательного совета ассоциации субъектов предпринимательской деятельности в сфере социальной реабилитации «Интеграция».
«У нас в стране реабилитация деградирует. Подобные центры помощи очень часто открывают бывшие зависимые, которые сами только-только прошли реабилитацию. Однако эти люди недостаточно компетентны, чтобы помогать другим зависимым», — пояснил собеседник.
В таких ребцентрах зачастую нет необходимых специалистов, а работники и волонтеры основывают программу помощи лишь на личном опыте реабилитации. При этом в России отсутствует стандарт профессии консультанта по вопросам зависимости и не существует требований к образовательному процессу в этой области.
«А ведь существует целая наука — мотивирование зависимого на прохождение реабилитации. Это долгий процесс, в конце которого любой человек добровольно принимает решение остаться в центре. Однако этим мало кто занимается у нас в ребцентрах», — сетует Кунц.
Эксперт признает, что у каждого зависимого человека на этапе реабилитации возникает желание уйти из центра, однако, по его словам, профессиональный персонал должен делать так, чтобы человек сам принимал решение остаться. И это возможно, уверен собеседник.
Добровольное согласие на реабилитацию — камень преткновения в работе всех ребцентров. Как пояснил Кунц, «сплошь и рядом» происходят ситуации, когда наркозависимые приходят в ребцентры не по собственной воле, а потому, что их туда приводят родственники.
Мотивация людей понятна — без помощи специалистов наркоман просто умрет, самостоятельно принять решение о том, что срочная помощь необходима, он не в состоянии, однако ребцентр, который принимает к себе таких условно «недобровольных» пациентов, вынужден брать на себя ответственность и оказывается в ситуации прямого нарушения законодательства.
«Если человек, которого в ребцентр насильно привели близкие, затем жалуется в полицию, то работники организации, конечно, никак не могут себя защитить, поскольку они не имеют права лишать человека свободы. Если же добровольное согласие человека на реабилитацию юридически оформлено, то правильно составленный договор об оказании услуг будет доказательством того, что пациент сам согласился на лечение, даже если он впоследствии решил шантажировать руководителей реабилитации», — отметил Кунц.
Однако, поясняет он, далеко не все владельцы частных реабилитационных организаций в нашей стране уделяют должное внимание аспекту документооборота.
Проблема еще и в том, что большая часть частных ребцентров зарегистрированы как некоммерческие организации (НКО).
«В большинстве своем это благотворительные фонды, у которых в договоре на реабилитацию написано, что жертвователь, если хочет, может внести деньги. На деле жертвователи платят ежемесячные взносы, чтобы реабилитация продолжалась. С этих средств НКО не платят ни одного налога. По последним подсчетам специалистов, налоговые недоимки с реабилитационной отрасли в год составляют порядка семи миллиардов рублей» — подчеркнул Константин Кунц.
