Цивилизация
Как сообщили Егор Просвирнин и его адвокат Матвей Цзен, следователи и сотрудники Центра противодействия экстремизму изымают из квартиры журналиста всю технику и носители электронной информации. Основанием для следственных мероприятий стало уголовное дело, возбужденное СК по ч. 1 ст. 282 УК РФ (осуществление действий, направленных на возбуждение ненависти или вражды, публично или с использованием СМИ).
По словам Матвея Цзена, в квартиру к Просвирнину пришли из-за заметки «За что мы стоим, чего мы хотим, что будет и чего не будет», опубликованной на сайте «Спутник и погром» 4 января 2015 года. В этом материале описывались цели и задачи современного русского национализма с точки зрения редакции ресурса.
После того как обыск у главреда «Спутника и погрома» завершится, его отвезут на допрос в СК, где будет принято решение о его дальнейшем статусе в этом уголовном деле (пока что он проходит по нему как свидетель). «Газета.Ru» связалась с Просвирниным, чтобы узнать, как проходит обыск и почему власти неожиданно обратили внимание на публикации «Спутника и погрома».
— Что происходит?
— Ко мне в квартиру в шесть утра вломились люди с постановлением о проведении обыска по ст. 282 ч. 1 УК РФ. На данный момент они описали всю технику. У меня валялась огромная коллекция дисков, штук 500, которых не было времени разобрать. Так вот сейчас они сидят и переписывают номера каждого диска, чтобы собрать их как вещественные доказательства. Там есть диски с играми — видимо, в них они тоже ищут зашифрованный фашизм.
Доходишь до 20-го уровня, а там Гитлер!
Придется им теперь во все это играть (усмехается).
— Почему пришли сейчас?
— Меня пытаются посадить согласно постановлению, принятому после экспертизы от 13 августа. Это может быть связано с тем, что начинают «закрывать» Новороссию и затыкать рты тем, кто ее активно поддерживал. Думаю, что обыски — это попытка дать первое китайское предупреждение. Потому что иначе я не могу понять причин, по которым в августе СК озаботился текстом, написанным в начале года.
— А что, по-вашему, происходит с Новороссией?
— Ее впихивают обратно на Украину. Ее как бы сливают под Рината Ахметова, оттуда идут совершенно однозначные сообщения о том, что ключевые посты готовят для его людей.
Из Новороссии хотят сделать этакую украинскую Чечню, но вместо Кадырова там будет Ахметов.
Сейчас идет выдавливание всех непонятливых, затыкание ртов тем, кто может по этому поводу начать громко возмущаться.
— Кто еще может в таком случае «попасть» из-за Новороссии?
— Думаю, все ее активные сторонники. Абсолютно любые.
— Каков ваш статус в этом деле?
— Я сейчас прохожу обвиняемым.
— Ранее сообщалось, что свидетелем.
— Слушайте, я не знаю, какой у меня статус. В постановлении об обыске просто содержится мое ФИО. Ничего другого там не указано.
— Чем продолжится это дело?
— Думаю, дальнейшее развитие событий будет на следующей неделе, когда будет первый допрос по результатам обыска. Потом они поедут к моей матушке, так как я там якобы зарегистрирован. Хотя я там не зарегистрирован с 2006 года.
Моя матушка — главный художник в театре, у нее скоро премьера, на компьютере у нее есть важные документы, и она слезно просит не изымать его, чтобы не сорвать премьеру в театре.
Видимо, это тоже называется «борьба с экстремизмом».
— Полагаете, что таким образом вас «прессуют»?
— Изъятие техники при обыске — это нормальная практика, и продолжаться это может сколько угодно.
— Что думаете о своем будущем?
— Пока что понятия не имею.
Я сам немного в шоке от того, что всевидящее око государства в августе обнаружило экстремизм на сайте «Спутник и погром».
Странно, что предыдущий вызов в СК в прошлом году не закончился ничем. Тогда мы просто поговорили со следователями, и никаких обысков не было.
— Из-за чего вызывали в СК в прошлый раз?
— Это другая публикация, которая не имеет совершенно никакого отношения к нынешнему делу.
— А теперь вопросы возникли к заметке «За что мы стоим, чего мы хотим, что будет и чего не будет»?
— Да, обыскивают из-за этой заметки. В прошлом году в СК вызывали из-за абсолютно другого текста. В прошлый раз, видимо, у них не было ни желания, ни команды этим заниматься. Теперь они решили активизироваться.
