Цивилизация
Народные волнения в подмосковном Пушкине, последовавшие за убийством 22-летнего жителя Леонида Сафьянникова выходцем из Узбекистана Жахонгиром Ахмедовым, прошли гораздо мягче по сравнению с событиями в московском районе Бирюлево в минувшем октябре или митингом фанатов на Манежной площади в декабре 2010 года. Все три события имеют одинаковую подоплеку: местный житель, болельщик футбольного клуба, погибает от руки приезжего, и его смерть вызывает необыкновенное единение и солидарность в среде околофутбольной субкультуры.
Реакция футбольных фанатов, среди которых было много друзей погибшего в 2010-м Егора Свиридова, вылилась в столкновения с полицией на Манежной площади. Это стало первым громким прецедентом народных сходов с националистическим окрасом. Название московского района Бирюлево с осени 2013-го и вовсе стало нарицательным. Теперь «Бирюлево» — это синоним отдаленных окраин, в которых проживает большое количество приезжих нетитульной национальности.
Противостояние «местных» и приезжих (равно как и проживающих этнических меньшинств) повторяется и за пределами столицы. Один из ярких примеров последнего времени — столкновения местных жителей с чеченской диаспорой в городе Пугачеве Саратовской области в июле 2013-го.
Объявления о народном сходе памяти Леонида Сафьянникова появились в сообществах социальных сетей еще накануне, 14 мая. Сообщение призывало всех неравнодушных приехать на траурный митинг к железнодорожной станции Пушкино, около которой все и произошло, к семи часам вечера.
Научившись на опыте Бирюлева, в полиции на этот раз решили взять ситуацию под контроль с самого начала.
Еще на подъезде к Ярославскому вокзалу, откуда идут электрички в Пушкино, а вернее, на станции метро «Комсомольская» можно было наблюдать повышенную концентрацию полицейских в касках и бронежилетах. Такое зрелище характерно для дней футбольных матчей. Еще больше офицеров полиции рассосредоточились на площадке перед пригородными кассами, дежурил даже кинолог с собакой.
18.30
В вагоне электрички ярославского направления едут молодые люди, одетые по «хулиганской» моде: футболки поло, поясные сумки популярных среди этой футбольной субкультуры марок. В тамбуре они обсуждают детали происшедшего преступления, делясь фантастическими подробностями о национальности и количестве убийц.
19.00
Обилие полиции в повседневной форме, без шлемов и бронежилетов, и на станции Пушкино, однако совсем не видно автозаков ОМОНа и голубой «защитки».
Сразу же на выходе из подземного перехода к Лесной улице кованая ограда, к которой возлагают цветы, свечи и фотографии Сафьянникова. Там же на ограде красный фанатский шарф «Спартака». В нескольких метрах от этого места — рыночные ряды, с которыми митингующие плотно ассоциируют приезжих.
Единственным из более или менее официальных лиц, рискнувшим выступить перед разнородной толпой, в которой попадались и местные алкоголики, оказался член Общественной палаты Дмитрий Галочкин. Он достаточно безуспешно пытался увещевать собравшихся и апеллировал к правовым методам.
«Сейчас этим шумом вы ничего не добьетесь. Преступник уже пойман, органы следствия возбудили уголовное дело», — как мог пытался призывать толпу к правовой грамотности Галочкин.
«Вранье все это», — вразнобой отвечали ему из толпы люди, очевидно, не успевшие узнать последние новости о том, что имя и местонахождение преступника были установлены еще днем.
«Если мы так будем ходить каждый раз, они каждый раз будут прятаться, будут предупреждены», — кричала местная жительница, намекая на необходимость решительных силовых действий со стороны собравшихся.
В городе ходят слухи, что все иностранные рабочие днем были заблаговременно куда-то вывезены. Стоит заметить, что женщины особенно нагнетали и без того горячую атмосферу перечислением возможных наказаний для «приезжих с Кавказа».
В какой-то момент возбужденным людям надоедает слушать Галочкина, и человеческая масса устремляется вниз по Московскому проспекту, прочь от станции.
19:30
По приблизительной оценке, в колонне идет не меньше 1 тыс. человек. В основном это молодые люди, едва отметившие совершеннолетие или только собирающиеся это сделать. Впрочем, в толпе есть и девушки: они воспринимают происходящее со смесью восторга и любопытства. В руках у некоторых алкогольные коктейли в алюминиевых банках и пакетики с семечками.
Растянувшись на 500 м, толпа в течение десяти минут идет по узкому тротуару вдоль дороги, прежде чем кто-то из стихийных лидеров додумывается вывести за собой толпу на половину четырехполосного проспекта.
«Мам, я щас не могу говорить, я занят», — говорит в трубку парень студенческого возраста, но тут же предательски толпа разражается речовкой: «Рос-сия для рус-ских, Мос-ква для мос-кви-чей».
Полиция молча наблюдает за происходящим со стороны, никто не торопится выстраивать оцепление. Сами собравшиеся то и дело недоуменно оборачиваются друг на друга, потому что большая часть толпы состоит из приезжих и мало кто понимает, куда держит путь стихийный «Русский марш». В итоге голова колонны ныряет куда-то во дворы, там виднеется стройка, но она совершенно пуста. Разбив от досады несколько стекол в строительной бытовке, толпа бросается врассыпную, завидев приближающийся автобус с ОМОНом.
«Эй, чего вы разбегаетесь!» — кричит парень чуть постарше в медицинской маске. «Вместе держаться, говорю!» — пытается командовать он, но половина изначального количества уже разбежалась, остается едва ли треть.
Сделав крюк вокруг моста через реку Серебрянку, молодежь возвращается обратно к Московскому проспекту, не обнаружив ни строительных бытовок, ни киосков с шаурмой. За толпой спокойно следуют с десяток полицейских, всем видом давая понять, что ситуация находится под контролем.
На вопрос, почему никто из участников не задержан, старший лейтенант отвечает: «Люди проводят мирный митинг, порядок не нарушают, вот будут нарушать, тогда задержим».
На резонное замечание, является ли массовый выход на проезжую часть нарушением закона, не говоря уже о получении разрешений на любые публичные мероприятия и согласовании его маршрута, полицейский замечает: «Но ведь машины не переворачивают, все в порядке».
Затем разреженная толпа берет тайм-аут на площади у кинотеатра «Победа», напротив которого находится городской совет депутатов. На крыльце административного здания стоит мужчина в пиджаке и галстуке. Он безуспешно пытается дать интервью телекамерам, которым нужен комментарий от официальных лиц. Под раздраженные возгласы толпы он призывает собравшихся то к минуте молчания, на что слышит: «Мы устали молчать!», то говорит о бессмысленности насилия и просит разойтись по домам.
Диалог снова не задается, толпа требует от депутата усиления наказания и запрета въездов граждан из Средней Азии, то просто просит его убраться.
В толпе становится все больше пенсионеров в цветастых халатах. Витает отчетливый запах перегара. Кричат: «Сталина на вас нету!» и почему-то «Поклонскую сюда надо, чтобы порядок навела!».
В это же время полиция на площади у «Победы», уличив момент, начинает медленно блокировать толпу и осторожно пытаться проводить редкие профилактические задержания. Полицейский хватает за руку парня в балаклаве, но тот спокойно выдергивает руку и удаляется.
«Что стоите-то? Отсекай-отсекай!» — командует женщина-подполковник в пилотке. Кого-то действительно снова удается отсечь, и толпа рассеивается еще больше. Оставшаяся группа берет курс обратно к железнодорожной станции. Туда движутся не больше 300 человек, и уже становится ясно, что масштабными беспорядками с последующим введением плана «Вулкан», как было в Бирюлеве, здесь не пахнет.
20.30
Сердитая молодежь обращает свое внимание на закрытые прилавки рыночных рядов на выходе у станции. Естественно, там нет ни души еще с утра, и единственное, что делают футбольные хулиганы, — вяло крушат палатку и даже пытаются что-то поджечь, пока не появляются полицейские, также без энтузиазма выгоняющие всех из рыночного угла.
На повороте внимание толпы привлекает мини-фургон вроде «Газели». В нем мгновенно узнают собственность торговцев рынка, и лобовое стекло грузовичка сразу же становится белым от трещин. Семь-восемь человек раскачивают автомобиль, но он не дается. На дорогу из задней дверей фургона начинают сыпаться коробки с помидорами и апельсинами.
Тут же расправляются с водителем машины, до тех пор пока не выясняется, что он русский. Мужчину подвела борода и слегка восточная внешность.
«Что, тридцать человек на одного будете нападать?» — на мужчине порвана футболка, на спине виден пыльный отпечаток протектора, а левая сторона лица уже начала опухать. — Иди сюда, блин (в оригинале было другое слово. — «Газета.Ru»), я посмотрю, какой ты смелый будешь один на один». — «Ладно-ладно, извини, мужик, ошиблись, ну бывает».
20.45
Кто-то из местных взял инициативу, и теперь группа движется через частный сектор в сторону гостиницы «Альянс», которая, как утверждают местные, и есть логово приезжих.
«А-а-а! Вот они! Держи!» — кричит кто-то впереди, и толпа мгновенно переходит на бег. После недолгой погони у гаражей прижимают двух темноволосых мужчин с пакетом продуктов. У одного уже разбит нос, он вытирает кровь руками. Видно, что оба сильно испуганы и возбуждены.
Желающие присоединиться к линчеванию догоняют.
Один из темноволосых мужчин южной внешности, тот, что с целым носом, пытается перехватить инициативу. Можно сказать, что красноречие его спасает.
— Так, послушайте сюда. У нас российский паспорт, — тот, что с разбитым носом, тем временем спешно достает бордовый документ. Однако гражданство мало удовлетворяет обступивших националистов.
— Да я тоже могу куда-нибудь приехать и паспорт получить! — срезает кто-то из толпы.
— Кто из вас служил в армии? — спрашивает «жертва».
В толпе на пару секунд повисает неловкое молчание, после чего кто-то один находится:
— Ну я служил… Да что ты нам втираешь! Пацаны, да че вы его слушаете…
— Я родился и всю жизнь прожил в России, отслужил в спецназе ГРУ. Мы не имеем никакого отношения к этим уродам. Я понимаю вас и готов с вами идти и мочить их.
Кажется, этого достаточно, и линчевание отменяется.
— Ладно, пацаны, пусть идут, мы ж не звери, — пытается погасить агрессию один из старших в толпе.
— Армяне же тоже христиане, пусть идет, — в «жертвах» опознали армян.
Но вместо того, чтобы как можно скорее уйти дворами, они замешкиваются, и каждый получает по порции газа из баллончика от националиста, подбежавшего только что.
21.00
Подход к трехэтажному зданию с неопрятным серым фасадом и вывеской «Гостиница экономкласс «Альянс» перекрыт оцеплением. Через перила балконов и окон соседнего жилого дома гроздьями свешиваются местные жители. Такого наверняка здесь еще никогда не видели.
Еще одно оцепление блокирует улицу с другой стороны. Таким образом, группа наиболее активных манифестантов, дошедших до конца квеста, оказалась в тупике.
«Да кого вы защищаете? Этих? А если они дочь твою завтра изнасилуют?» — собравшиеся пытаются перетянуть полицию на свою сторону.
Местная жительница удивилась вопросу, действительно ли у «Альянса» дурная слава как у места, где живут иностранцы.
«Да разные живут, — говорит Валентина Николаевна. — И семьи живут, и русские, и нерусские — словом, разные».
Усатый полковник по-отечески разговаривает с обступившими его парнями и призывает всех разойтись миром, однако уходить никто не хочет, и тогда начинаются первые задержания.
Увидев, как десяток человек заталкивают в автозак, остальные уходят самостоятельно, назад, в сторону рынка и станции.
21.45
У выхода к Лесной улице, на месте убийства Сафьянникова, количество цветов и свечек выросло в несколько раз. Через каждые три метра встречались представители старшего и высшего начальствующего состава пушкинского и даже областного МВД.
Так, например, руководил полицейскими непосредственно сам начальник ГУ МВД по Московской области генерал-майор Виктор Пауков.
«Ваши действия начинают приобретать незаконный характер, — бубнил в мегафон не желавший представиться подполковник. — Просим разойтись, иначе в отношении вас будет применена физическая сила».
К началу 11-го площадка перед подземным переходом была почти полностью зачищена, наиболее пьяных и шумных задерживали.
