Цивилизация
Во вторник госучреждение для содержания иностранных граждан с несовершеннолетними детьми «Канатчиково» посетили член общественного совета при ГУ МВД России по Москве Александр Куликовский и член Совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека, глава организации «Справедливая помощь» Елизавета Глинка.
Правозащитники обеспокоены судьбой детей нелегальных мигрантов — некоторые из них были задержаны вместе с детьми и отправлены в палаточный лагерь временного содержания в Восточном административном округе Москвы. В частности, в пятницу в лагере во 2-м Иртышском проезде находился четырехлетний вьетнамец. А в понедельник трехгодовалого ребенка привезли в центр временного содержания иностранных граждан с детьми «Канатчиково», но потом сразу же отправили вместе с мамой в суд. Еще одного годовалого ребенка на выходных отвезли с матерью в больницу.
Таким образом, в числе нелегальных мигрантов, задержанных в ходе последних облав, было по меньшей мере трое малышей. Куда они исчезли и куда девались остальные малолетние мигранты, остается непонятным. Правозащитники говорят, что во время задержания нелегалов на складах Черкизовского рынка с ними находились дети. Когда же родителей забрали в отделения полиции, детей отпустили и оставили одних. Кто занимается отпрысками задержанных, «Газете.Ru» не смогли ответить ни в московской комиссии по делам несовершеннолетних и защите прав ребенка, ни в столичной ФМС, ни в ГУ МВД по Москве.
На скамейке в саду центра временного содержания «Канатчиково» для иностранных граждан сидят четыре женщины — три из них приехали в Россию из Узбекистана, одна из Таджикистана. Их четырех- и пятилетние сыновья играют в футбол рядом на лужайке. Обстановка идиллии нарушается разве что тем, что скамейка и лужайка расположены за высоким забором, с одной стороны которого натянута колючая проволока, а с другой — проволочная сетка. Правозащитники, приехавшие в «Канатчиково», не знали, сколько человек было направлено в центр, — оказывается, из палаточного лагеря в ВАО только одна женщина с ребенком провела здесь ночь и потом уехала в суд. Без решения суда о депортации в «Канатчиково» содержать мам с детьми не положено.
Руководство «Канатчиково» предупредили за день, что приедут правозащитники. Как выяснится потом со слов женщин, которых держат в этом центре, за это время оно успело подготовиться.
Все женщины ждут в «Канатчиково» депортации. Центр рассчитан на 25 человек. Иногда принимают больше — до 30. Сегодня здесь всего 18 постояльцев — 8 взрослых и 10 детей, двое из которых находятся в больнице, правда без мам. Одна из женщин беременна, на днях должна отправиться на родину, в Молдавию.
«Я здесь уже где-то 25 дней, — рассказывает Мехри Баймуратова. — Мы с мужем жили в квартире. Приехала в Россию восемь месяцев назад из Узбекистана, жили в квартире в Бибирево. Муж сейчас продолжает работать маляром, а нас с ребенком решено выдворить». «Приехала в марте 2013 года с мужем и ребенком, — говорит Дилрабо Хаджимуратова. — Мы жили в Одинцово. Работала домработницей, муж — охранником. Поехали за продуктами, на улице полиция остановила. Нас доставили в отдел полиции, где мы пробыли два часа. У мужа с регистрацией все нормально, а у меня она просрочена была. Здесь я уже девять дней». «Я приехала в Россию в прошлом году, — рассказывает в свою очередь узбечка Нигора Боймуродова. — Жила в Алтуфьево, работала дворником. У меня тут есть родственники. Вечером к нам пришла в квартиру полиция. Три дня держали в камере, нас не кормили, спальных принадлежностей не было, спали на полу».
Самая шумная из женщин в ярко-розовом костюме все время перебивает своих соседок. «Я уже восемь месяцев хожу по судам, — рассказывает узбечка Дилоро Бабуназарова. — Въехала в апреле 2013 года, у меня была регистрация, патент на работу. Нас всех забрали из квартиры в поселке Северный. На мужчин штраф наложили, у некоторых взятку забрали, а меня сюда отправили. У меня тоже деньги спрашивали, но у меня было только 2 тысячи рублей, а спрашивали с меня 10 тысяч. Муж работает в торговле. Ребенка 11 июля от меня насильно забрали и отдали в «скорую». В центре я уже девятый месяц. Я в Бутырский суд подала заявление и жду его решения до сих пор. У ребенка температура все время, я не знаю, от чего это».
«Я в России рожала, думала получить гражданство. А мне говорят: «Так вот чего ты хочешь?» Но разве можно так? Я никогда не забуду день, как они мне угрожали», — говорит Дилоро.
Все эти женские истории похожи одна на другую: приехали в Россию, задержаны с просроченными документами и отправлены в «Канатчиково» ждать депортации. «Я разносила газеты по подъездам, жила в Коньково. К нам пришел участковый, попросил документы. У меня виза оказалась просрочена на один день. Я родила ребенка в этом году. Из роддома увезли в отделение, там кровь шла из шва, мне делали кесарево, ребенка оставили в больнице. Потом нас сюда привезли, сейчас ребенка опять в больницу забрали», — со слезами на глазах рассказывает женщина из Киргизии.
«Я работала продавцом растаможенных товаров на Тульской, муж — на доставке обедов в Люберцах. Нас задержали 15 июля. Регистрация была, оказывается, поддельная, мы этого не знали. Я не понимаю, почему нас сюда привезли, а наших мужей задержали на две недели в отделении», — говорит девушка из Таджикистана. Кто-то из женщин отказывается говорить. «Зачем мне с вами разговаривать? Я через несколько дней еду домой в Молдавию», — говорит беременная женщина.
После того как женщины рассказали свои истории, Дилрабо Хаджимуратова смотрит на правозащитников со страхом и говорит чуть ли не шепотом: «Вот вы уедете, а нас потом накажут. Вы не знаете, что будет». Очевидно, что какую-то часть своих историй женщины просто боятся рассказывать. После этого заявления Елизавета Глинка зовет переводчика, который приехал вместе с ней. Рустам, таджик по национальности, говорит по-таджикски и по-узбекски, и ему женщины начинают на родных языках рассказывать все без страха.
Рустам пересказывает тихим голосом опасливые откровения: «Это вы сейчас приехали, их специально выпустили. Вообще же над ними издевается персонал, оскорбляют. Не дают звонить родственникам. Мужа Дилрабо предупредили, чтобы она не жаловалась, тогда через 25 дней ее отпустят. Ее отсюда не выпускают, хотя она готова хоть сегодня уехать домой. Дети все время болеют, а им даже лекарства не дают. На свидание родственников не пускают».
Кто-то из женщин говорит, что их пускают на прогулки два раза в день по полчаса, другие — что каждый день гуляют по два раза в саду, то есть три часа в целом. Дилрабо жалуется, что ее однажды наказали за то, что она разговаривала по телефону: муж передал его в пачке порошка. Ее с ребенком на шесть часов закрыли в комнате. Про закрытые комнаты говорят все женщины — по ночам их запирают на ключ, в туалет не выпускают, а в комнатах ставят ведра.
«Перед нашим приездом все ведра убрали, почистили, дали постельное белье новое, которое сказали не пачкать, потому что после нашего отъезда его опять заберут. Все время их ругают, говорят: зачем вы приехали в Россию», — передает слова женщин Рустам.
Социальные функции в лагере вместе с сотрудниками соцслужбы исполняют полицейские. Женщины говорят, что смена полиции, которая работает во вторник, «хорошая», а вот те, кто был в понедельник, выпускают на прогулку на короткое время и обращаются с ними гораздо строже. После приезда правозащитников глава департамента соцзащиты Москвы отправил полицию охранять периметр центра «Канатчиково», а не присматривать за женщинами, как было до этого.
«Еда нам не нравится. Передавать разрешают только фрукты, печенье и сок. Другие продукты не принимают. Мы привыкли к другой еде, дети не любят то, чем здесь кормят. Колбасу не дают, сосиски не дают, а ребенку этого хочется», — говорит одна из женщин. «А у тебя ребенок не маленький-то? Сколько ему лет?» — спрашивает Елизавета Глинка. «Год и восемь месяцев», — говорит женщина. Рядом разговор слушает сотрудница полиции, которая охраняет женщин.
После разговора с мигрантками правозащитники идут смотреть здание центра, где содержатся женщины: двухэтажное здание с несколькими комнатами на первом и втором этажах. На стене большой коллаж с фотографиями улыбающихся детей и надписью «Наша дружная семья». На стене в кабинете у директора центра Ларисы Нерсесян висит портрет Владимира Путина. Женщина показывает два альбома: один с отзывами, которые оставляют женщины, другой — с детскими рисунками. На одной картинке — то ли грабитель с отмычками, то ли дежурный из колонии. На лбу надпись: «Жулик». И две подписи под рисунком: «Бог шельму метит» и «Плута всегда что-либо выдаст».
«У нас есть распорядок дня — есть время сна, обеда, прогулок. Его устанавливаем мы. За порядком следят сотрудники полиции. У них свои правила, я не могу им указывать», — говорит Нерсесян.
По ее словам, полиция запрещает постояльцам пользоваться телефонами. «Но нет никакого официального документа, который запрещает пользоваться телефонами», — говорит правозащитник Куликовский. «Полицейские считают, что они могут организовать побег при помощи телефона», — вступается директор.
«Побеги пытались совершить два раза, в 2007 и 2008 годах, и все из-за мобильных телефонов — по ним сговаривались. А машины, на которых уезжали женщины, ждали у забора», — говорит сотрудница полиции из центра. Все работники дома недовольны узбечкой в розовом костюме Бабуназаровой, говорят, что та плохо обращается с ребенком, все время оставляет его на сквозняках и совсем о нем не заботится. «Как-то к нам доставили семью киргизов, так она оделась в прозрачное платье и стала играть с этим киргизом в настольный теннис. Его жена оттаскала ее за волосы после этого», — рассказывает Нерсесян.
По словам директора центра, у них периодически бывают родители, которые плохо относятся к своим детям. «Одна хотела задушить ребенка подушкой. Другая хотела отдать приемным родителям своих близнецов, но потом решила оставить их себе. Была женщина с Украины, она сбежала через забор несколько лет назад, оставив ребенка в центре», — говорит Нерсесян.
Директор рассказывает, что однажды в центр привезли детей — профессиональных попрошаек. Попав к ним, они сразу бросились на колени и стали просить. «К ним даже приезжал цыганский барон», — говорит Нерсесян.
Директор показывает кухню, меню на день: каша с йогуртом на завтрак, салат, суп, рыба с картошкой на обед, салат и фаршированный перец на ужин. У детей есть еще второй завтрак, полдник и второй ужин. В центре все время, по словам Нерсесян, дежурит фельдшер. Дальше проводит в комнаты, в каждой от трех до пяти кроватей, стоят они почти впритык друг к другу. «Вы знаете, что тут слишком мало места для пятерых женщин», — говорит Александр Куликовский.
Окно открыто, ночью оно под сигнализацией.
«У нас семейная обстановка, ходят где хотят. Могут смотреть телевизор, есть музыкальный центр, мы покупаем диски с восточной музыкой», — рассказывает Нерсесян.
По словам директора, комнаты закрывают только на ночь, а наказаний в центре не бывает. Свидания же разрешают каждый день, женщины встречаются с родственниками в беседках. «Но вот почему-то сегодня никто не пришел», — удивляется директор.
Получается, что взгляды мигранток и руководства центра на условия содержания кардинальным образом расходятся. «Здесь нет одной правды, — говорит Куликовский. — Это закрытая по умолчанию ситуация. Можно оперировать только фактами — фотографиями, например. Но руководство не отрицает закрытые по ночам двери в комнаты и ведра вместо туалетов. То, что касается еды, прогулок и свиданий, остается непонятным, нужно просто организовать внезапную проверку, чтобы понять, как все обстоит на самом деле».
Однако все дети, содержащиеся в «Канатчиково», напоминают правозащитники, находились там еще до повальных проверок на рынках и миновали лагерь в Восточном округе Москвы. Куда пропали дети, отобранные у родителей, размещенных в лагере в ВАО, общественники намерены выяснить.
Между тем ситуация в самом лагере временного содержания мигрантов во 2-м Иртышском проезде меняется каждый день. За прошедшие сутки 200 женщин перевели в изоляторы временного содержания и спецприемники. На утро вторника в лагере остались 388 человек, из которых только 28 — женщины, которые решили остаться там с мужьями. Во вторник фотограф Митя Алешковский (организация включена Минюстом в список иноагентов) и правозащитник Александр Куликовский повезли в лагерь теплые вещи для мигрантов. В лагере до сих пор нет горячей воды, мыла, зубной пасты и щеток, полотенец, питьевой воды. Единственное, что нормально функционирует, — это печка, в которой сотрудники МЧС варят мигрантам кашу. Правозащитники выяснили, что у большинства вьетнамцев в лагере есть решения суда о депортации, правда, в основном они выданы на неправильные имена, и их все нужно оформлять по-новому.
«Мы предлагали сделать лагерь добровольным. Пусть там останутся те, кому некуда идти. А тех, у кого есть документы, у кого есть родственники, надо отпустить.
И нужно определить, кого депортировать. Например, тех, кто совершал преступления, надо депортировать и запретить въезд на пять лет. Но депортировать всех остальных — это то же самое, что таскать ведра с водой на гору, а потом ждать, пока вода стечет вниз», — говорит Куликовский.
По его словам, самое правильное, что можно сделать с нелегалами, — это отпустить их. «Либо отправить в центр социальной реабилитации, но у нас такого центра нет и нет постановления правительства, которое бы описывало условия содержания в таком центре. А без него будет как в том анекдоте — «что бы вы ни делали, все равно получится тюрьма», — говорит правозащитник.
Между тем руководитель организации «Гулагу.Нет» Владимир Осечкин (признан в РФ иностранным агентом) озвучил «Газете.Ru» свою версию причины, по которой началась операция по задержанию нелегальных мигрантов. По его мнению, она стартовала после визита проекта «Гражданский контроль» партии «Единая Россия» на Черкизовский рынок. Делегации депутата Ильи Костунова угрожали во время проверки. В итоге после этого началась борьба с нелегальными мигрантами, а главное, с теми, кто их нанимает, говорит Осечкин. Ситуация же на Матвеевском рынке, где продавец ударил сотрудника полиции, стала лишь катализатором и не является основной причиной зачисток московских рынков.