Цивилизация
Коллегия Верховного суда по уголовным делам смягчила приговор отставному полковнику ГРУ Владимиру Квачкову: теперь за подготовку вооруженного восстания 64-летний офицер должен будет провести в колонии строго режима не 13, а восемь лет. С его предполагаемого сообщника — 62-летнего экс-милиционера Алексея Киселева — полностью сняли обвинения в подготовке восстания, снизив срок заключения с 11 до пяти с половиной лет лишения свободы.
Зал заседаний № 4073, где рассматривалось дело, расположен на глубине 16 метров под землей и, хотя не имеет специального названия, по сути является бункером с полностью автономными системами жизнеобеспечения.
Спустившись в лифте на самый нижний, минус четвертый, уровень основного здания Верховного суда, журналисты и слушатели, пришедшие поддержать подсудимых, проходили в зал мимо массивной стальной двери. По словам приставов, бункер Верховного суда способен выдержать чуть ли не атомную бомбардировку столицы.
При этом внутри, помимо туалетов, конвойного помещения и судейской комнаты, обнаружилось просторное, хорошо вентилируемое полукруглое помещение, способное вместить более 200 человек. Первыми в зал запустили нескольких корреспондентов и трех операторов с телекамерами. Многие из них говорили, что коллег было бы больше, если бы в четверг еще не оглашался приговор оппозиционеру Алексею Навальному и не рассматривался вопрос о продлении ареста фигурантки дела «Оборонсервиса» Евгении Васильевой.
«Там уже все копытами стучат, — описывал обстановку на входе в здание суда опытный конвоир с солидным пузом своему коллеге-новичку. — Скажет судья пустить — пустим, скажет нет — нет. Самое главное в этой ситуации — это обед».
— Вы смеетесь, а я кушать хочу, — кивнул улыбчивый полицейский в сторону журналистов.
Возле здания суда, как обычно на заседаниях по делу Квачкова, толпились пенсионеры. Некоторые из них были одеты в майки с портретами полковника.
«Просьба: ребят из конвоя по минимуму снимайте. Вчера прокурору угрожали. Им постоянно угрозы сыпятся», — обратился пристав к корреспондентам с фото- и видеокамерами, очевидно имея в виду постоянное упоминание «народного трибунала» пожилыми сторонниками подсудимых.
Как раз именно в этот момент в зале появились первые из них — две старушки преклонного возраста с трясущимися руками. Войдя, каждая из них перекрестилась и поклонилась большому «аквариуму», в котором сидел полковник в привычной рубахе-вышиванке и его предполагаемый сообщник по бунту — бывший оперуполномоченный питерского угрозыска капитан Киселев. У входа в зал по обычаю встали люди с иконами в руках.
Прокурор Иван Самойлов, которому накануне угрожали пожилые квачковцы, сидя вполоборота к публике, все время старательно отворачивал лицо от камер и старался прикрывать его ладонью, делая вид, будто подпирает голову рукой. Вооружившись карандашом, он изучал то ли приговор, то ли обвинительное заключение, согласно которому два пенсионера обвинялись в намерении свергнуть конституционный строй путем вооруженного восстания.
По версии следователя ФСБ Константина Гладышко, план мятежа, намеченного на 24 июля 2010 года, заключался в захвате военного учебного центра в городе Коврове Владимирской области и последующем марше повстанцев в захваченных танках на Москву «с целью принуждения руководства Российской Федерации к передаче политической власти главарям мятежников».
В начале заседания гособвинитель предложил суду отказать во всех заявленных накануне защитой ходатайствах. В них в том числе настаивали на вызове в суд засекреченных свидетелей.
Под различными псевдонимами измененными голосами из секретной комнаты Мосгорсуда несколько человек дали показания против Киселева, утверждая, что тот 10 июля 2010 года собрал их на своей кухне, чтобы объявить дату мятежа и пригласить участвовать в революционном восстании.
По словам самого Киселева, настоящее имя одного из таких свидетелей его защитникам удалось установить. Свидетелем под псевдонимом «Ларюшкин» якобы оказался 38-летний экс-милиционер и однофамилец подсудимого Андрей Киселев, осужденный за хранение 1,5 кг героина.
Только познакомились два Киселева, по версии защиты Квачкова, в камере СИЗО «Лефортово», а до этого друг друга не знали и не могли встретиться. Впрочем, суд отказался рассекретить данные свидетеля «Ларюшкина», чтобы подтвердить или опровергнуть это утверждение. Отклонил суд и все другие ходатайства о дополнительном вызове в суд свидетелей, в том числе главы «Роснано» Анатолия Чубайса.
Удовлетворили судьи лишь просьбу о допросе специально приехавшего из Петербурга Вольдемара Вольдемаровича Даргевича. Этот человек и должен был пролить свет на события 10 июля в квартире Киселева.
По просьбе председательствующего в зал пригласили потенциального повстанца — 53-летнего болезненного вида мужчину с взъерошенными седыми волосами. В старых помятых брюках свидетель медленно прошагал к трибуне. Лица судей выражали явное смущение, когда адвокат Антонов начал задавать пенсионеру вопросы о том, слышал ли тот в квартире Киселева разговоры о планах вооруженного восстания, захвата власти, оружии, иносказательно именуемом «газонокосилками» и «сенокосилками», как это утверждало следствие.
«Желаю вам здоровья, поправляйтесь, вы очень плохо выглядите, Вольдемар Вольдемарович. Извините, что пришлось вас побеспокоить», — обратился Киселев к своему товарищу, поблагодарив за желание помочь. Заплетающимся языком больной целым букетом хронических заболеваний Вольдемар Даргевич, который часто заходил к Киселеву «посидеть и выпить», отрицал попытки Киселева вовлечь своих гостей в мятеж.
«Ну как можно свергнуть власть?» — закончил свое выступление Даргевич, вызвав своей искренней интонацией улыбку даже у судей.
Закончив с допросом и перейдя к прениям, адвокаты и подсудимые друг за другом произнесли длинные эмоциональные речи, которые, как казалось, вызвали заметные эмоции даже у председательствующего судьи Андрея Старкова.
«Попытка вооруженного мятежа, ставящая целью свержение конституционного строя силами двух пенсионеров, — это фантастика, которая может привести в шок любых фантастов.
Окружение Москвы, в котором, согласно приговору суда, должны были принять участие Софринская бригада МВД, ракетная дивизия РВСН и — уважаемый суд, обращаю ваше внимание — бригада подводных лодок! — начал защитник Алексей Першин. — Где же тысячи повстанцев, готовых ввергнуть Россию в пучину гражданской войны?!»
Адвокат напомнил, что единственными установленными следствием ФСБ повстанцами были задержанные неподалеку от Коврова участники тольяттинской региональной организации «Народного ополчения Минина и Пожарского» (незарегистрированное движение сторонников Квачкова. — «Газета.Ru») во главе с ее лидером Петром Галкиным.
На вооружении у них, согласно материалам дела, помимо арбалетов были «вилы, топоры и веревка».
Один за другим защитники нагнетали в зале суда атмосферу абсурда, перечисляя доказательства следствия. Все они настаивали, что Квачков до ареста не был даже знаком с Киселевым. Это, по словам защиты, подтверждается данными наружного наблюдения ФСО, ФСБ и военной контрразведки, следившими за полковником с момента его освобождения в зале суда после оправдательного приговора по делу о покушении на Чубайса.
Киселев, по его собственным словам, стал фигурантом дела спустя полгода после задержания за хранение дома автомата и тротиловых шашек, когда отказался давать показания против Квачкова.
Другим важным аргументом защиты был тот факт, что, по версии ФСБ, предполагаемый мятеж был предотвращен еще в июле 2010 года, а Квачков арестован только 25 декабря 2010 года, в день вынесения окончательного оправдательного приговора по предыдущему делу.
Пожилой экс-милиционер Киселев обратился к судьям, взывая к их разуму. «Я говорил следователю ФСБ Гладышко, что судьи-то разберутся, поймут сразу, что дело сфальсифицировано, а он мне улыбался нагло, — сжал кулаки у груди седой офицер. — Оказалось, в Мосгорсуде боятся какого-то следователя! Но мы-то с вами одного возраста! Мы-то в советское время воспитывались!»
Квачков произнес в очередной раз пламенную речь про «жидо-инфернальную мафию», сидящую в Кремле. Прокурор, до предела насытив свой спич канцеляризмами, доказывал приоритет компетентного решения суда над здравым смыслом, к которому взывали защитники. «Полагаю, оснований для отмены настоящего приговора не имеется», — подытожил гособвинитель.
Вернувшись из совещательной комнаты, судьи все-таки с ним не согласились. В итоге председательствующий Старков огласил решение изменить приговор. С Киселева были полностью сняты обвинения в подготовке к мятежу, а из обвинения в хранении оружия исчезли слова «в составе группы неустановленных лиц». Без изменений Киселеву оставили обвинение в подстрекательстве к мятежу (ст. 205.1 УК). В итоге срок экс-милиционеру снизили с 11 до пяти с половиной лет.
Квачкова же суд, как и прежде, признал виновным в подготовке к вооруженному мятежу (ч. 1 ст. 30 ст. 279 УК) и одновременно в подстрекательстве к нему. Однако, пользуясь правом, предоставленным ст. 64 УК, судьи, учтя «наличие исключительных обстоятельств», назначили наказание ниже предусмотренного соответствующей статьей — 8 лет вместо минимально допустимых 12.
