Цивилизация
Во вторник Верховный суд (ВС) России обсудил проект постановления пленума «О применении судами законодательства, регламентирующего основания и порядок освобождения от уголовной ответственности». Документ посвящен освобождению от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием (ст. 75 УК), примирением с потерпевшим (ст. 76 УК), истечением сроков давности (ст. 78 УК) и по делам о преступлениях в сфере экономической деятельности (ст. 76.1 УК). Имеются в виду только преступления небольшой или средней степени тяжести.
Среди прочего Верховный суд предложил не рассматривать статус должностных лиц как препятствие к примирению сторон.
То есть если потерпевший является судьей, полицейским или представителем другого ведомства и согласен на мировую, то суд вправе прекратить уголовное преследование лица, нанесшего ему вред. В частности, это касается ст. 297 УК (неуважение к суду), ч. 1 ст. 318 УК (применение насилия, не опасного для жизни и здоровья, в отношении представителя власти), ст. 319 УК (оскорбление представителя власти) и других статей.
По данным ВС, сейчас в России более 20% всех уголовных дел прекращаются за примирением сторон.
В 2012 году по этому основанию было прекращено более 186 тысяч уголовных дел, по данным Судебного департамента при ВС. Из них по ст. 297 было прекращено пять дел, по ч. 1 ст. 318 УК — 524 дела, а по ст. 319 УК — 780 дел.
Судья ВС Антонина Тришева, докладывавшая о проекте постановления пленума, отметила, что этот вопрос вызвал разногласия среди членов рабочей группы. «Проблема действительно серьезная, и особенность этой категории дел состоит в том, что одно преступное посягательство одновременно поражает два объекта», — сказал она. Тришева добавила, что против такого правоприменения этой категории дел выступила Генпрокуратура.
«Тем не менее рабочая группа считает, что данное разъяснение является наиболее предпочтительным, поскольку соответствует сложившейся судебной практике, — возразила судья. — Кроме того, прямого запрета в законе не содержится. Применение положения статьи 76 УК к категории этих дел свидетельствует о том, что факт примирения с физическим лицом, жизнь и здоровье которого выступает в качестве дополнительного объекта преступления, не влечет необратимых последствий для самого объекта. Никаким иным образом, как через ущерб физическому лицу, вред, причиненный основному объекту, не проявляется. Ну таковы конструкции этих материальных составов, поэтому ничего другого тут предложить невозможно».
Заместитель генпрокурора Сабир Кехлеров назвал такой подход опасным.
«Речь идет об интересах не только конкретного гражданина, речь идет о том, что по существу было покушение и на правоотношения общественные, интересы государства», — отметил он. Замгенпрокурора привел в пример случай, когда в метрополитене пьяный мужчина ударил и плюнул в полицейского. Этот инцидент снимается на видео и выкладывается в социальные сети. «Полицейский — порядочный человек, узнал, что у обидчика куча детей, ипотека. Но он же не как гражданин выступает в этой ситуации, он носит форму, он представитель власти, — убеждал Кехлеров. — Восстанавливаем ли мы тот порядок, который был? Защищаем ли интересы государства? Или возьмем другую статью — оскорбление суда. Судья как гражданин может простить человека, но ведь это представитель власти, который от имени государства вершит правосудие. Насколько это будет правильно? Мне представляется, что этого нельзя допустить».
Профессор кафедры уголовного права Российской академии правосудия Александр Бриллиантов, в свою очередь, выразил недоумение, что этот вопрос вообще поднялся. «С позиции закона никаких преференций (для потерпевших в зависимости от их должностного статуса. — «Газета.Ru») не существует, — сказал он. — Если в судебной практике преференции имеются, то, безусловно, данные положения должны быть оставлены в проекте постановления».
Обвинения в применении насилия и оскорблении представителя власти в последнее время нередко можно встретить в делах у лиц, задержанных на несанкционированных митингах и пикетах.
В частности, эти статьи были у некоторых фигурантов дела о беспорядках на Манежной площади в декабре 2010 года. Потерпевшие-омоновцы, дававшие показания в суде, зачастую отказывались от исков о возмещении ущерба и заявляли, что у них нет никаких претензий к подсудимым. «Такая у меня работа», — объясняли они, но обвинения с подсудимых не снимались.
Адвокат Дмитрий Агарновский, защищавший одного из фигурантов дела о беспорядках на Манежной площади, согласился с позицией Генпрокуратуры. «Я как адвокат предложение ВС приветствую, но, как ни странно, в данном случае логику прокуратуры я могу понять, потому что сотрудник правоохранительных органов — это не совсем обычный гражданин, это гражданин, действующий от имени государства и наделенный соответствующими полномочиями, — сказал он «Газете.Ru». — Поэтому, в принципе, наверное, было бы разумно наделить потерпевших возможностью примиряться, но при этом чтобы еще был согласен представитель прокуратуры. Просто в противном случае не будет у обвиняемых стимула мириться и возмещать ущерб».
Адвокат Юрий Костанов признает, что формально Генпрокуратура права, но «живая жизнь богаче и сложнее всех схем и формулировок». «Сейчас я как раз читал статью под названием «Я не сука, я мать пятерых детей». Это крик женщины, которую тянули омоновцы в автозак, многодетную мать, участвующую в несанкционированном пикете. И он ей что-то буркнул в ухо, а она закричала во всеуслышание, — рассказал он. — Понимаете, когда власть ведет себя таким образом, то такие представители власти не заслуживают никаких дополнительных гарантий своей независимости. Это на самом деле не представители власти, это люди, которые мерзавцы от рождения. И если потом до него дошло и он согласен примириться, пусть мирится, раз он уже начал раскаиваться. Если нет, то пусть идет в суд. Только боюсь, что наш самый демократичный суд этой несчастной точно пару суток ареста определит — тоже будет защищать нашу великую власть, которая нуждается в защите от нас, грешных».
Адвокат Каринна Москаленко отметила, что в международной практике дела рассматривают индивидуально и судья может как учитывать статус должностного лица, так и не учитывать его.
«Судья может и учитывать статус, и не учитывать статус, то есть это всякий раз должно зависеть от конкретных обстоятельств дела, — пояснила она. — Эти вопросы решаются в зависимости от обстоятельств дела индивидуально. У нас индивидуальные решения осложняются тем, что отсутствует независимость суда, поэтому хотят на каждый случай, на каждый чих законоположение. Я думаю, что это не спасет судебную систему, она должна пройти серьезный курс оздоровления и реформы, тогда не надо будет накидывать на каждый случай специальное законоположение, которое в конечном итоге все запутает».
