Цивилизация
Критика проходящей в Москве реорганизации медучреждений инфекционного профиля связанна с субъективными оценками медиков, не желающих перемен, заявляют столичные чиновники. Как сообщил журналистам на пресс-конференции в четверг заместитель руководителя департамента здравоохранения Алексей Хрипун, в городских больницах избыток коек для инфекционных больных, при этом располагаются они в неприспособленных зданиях. «Инфекционных коек в Москве настолько много, что изменений никто не заметит, — заявил чиновник. — Никакой проблемы с койками нет. Просто, когда кто-то к чему привык, трудно от этого отказаться. И большая часть нынешней полемики имеет субъективный характер».
Обсуждать инвестиционную составляющую реорганизации детской инфекционной службы замруководителя департамента отказался.
По его словам, он не является специалистом в этой области, но уверен, что все, что предпринимается в этом плане мэрией, находится в рамках закона и направлено на благо людей. «Не хочу обсуждать, что там построят, нас это не касается», — заявил он.
Согласно планам мэрии, до 1 сентября расположенное в Лужнецком проезде вблизи Новодевичьего монастыря здание детской инфекционной больницы № 8, рассчитанной на 105 коек и специализирующейся на грибковых заболеваниях кожи, должно быть освобождено и передано департаменту имущества. Затем планируется передать эту территорию инвестору, который построит гостиницу. На основании подписанного еще в 2008 году инвестконтракта между правительством Москвы и компанией «Медстройинвест» инвестор получает земли под 12-й и 8-й детскими инфекционными больницами, а в качестве компенсации обязуется построить новый корпус в детской городской клинической больнице № 9 им. Сперанского.
По данным департамента здравоохранения, ориентировочный срок ввода в эксплуатацию инфекционного корпуса на 200 коек в детской больнице № 9 — октябрь нынешнего года. «Это будет лучший корпус в Москве, а возможно, и во всей России, оснащенный диагностической и лечебной аппаратурой экспертного класса, — рассказал Хрипун. – Сюда будет переведена больница № 12. Старые стены больницы не позволяли организовать там реанимацию, что представляло риск для жизни тяжелых пациентов, не было возможности размещать с детьми родителей. А в больнице № 8, расположенной в здании 1938 года постройки, вообще три палаты по 20 коек. Я бы не хотел, чтобы мои внуки лечились в таких условиях».
Впрочем, для «реорганизуемой» больницы № 8 в новом корпусе места не нашлось (хотя, по словам медиков, им много лет подряд обещали переезд именно сюда). По словам замруководителя департамента, ее как юрлицо «реорганизуют путем присоединения к детской инфекционной больнице № 6».
Правда, что именно присоединяется, журналисты так и не поняли: старое здание больницы идет под снос, врачи трудоустраиваются в Московский научно-практический центр дерматологии и косметологии, а средний персонал — в различные медучреждения города.
Что до пациентов, то, как сказано в подготовленных к пресс-конференции документов департамента здравоохранения, «оказание стационарной медпомощи детям с дерматологическими заболеваниями будет осуществляться в ГКБ № 14 им. Короленко, где развернуто два детских отделения — кожно-венерологическое отделение на 60 коек и детское микологическое отделение на 60 коек… Кроме того, решается вопрос об организации дерматологического отделения для новорожденных в структуре ДИКБ № 6».
По словам Хрипуна, для больных детей хватит мест в других, более приспособленных городских инфекционных больницах, где также койки используются недостаточно эффективно. «В дополнительных койках нет необходимости, а в период эпидемии мы открываем резервные, — заявил он. — В 8-й больнице занята только треть коечного фонда, и в 6-й достаточно свободного фонда, чтобы принять всех этих больных. Кроме того, надо дифференцировать поток из 8-й больницы: нас удивило, как и кого лечат в этой больнице».
Как считают сами сотрудники больницы, претензии к их работе начались, когда властями было принято решение о ликвидации учреждения и это надо было как-то оправдать.
«Мы согласны, что политика на укрупнение идет не от вас и маленькое учреждение, каким бы ценным оно ни было, не может держать современное оборудование. Но я бы хотела уйти с работы с почетом. А после комиссий департамента мы чувствуем себя побитыми и ненужными», — заявила на проходившем месяц назад в департаменте совещании по вопросу реорганизации учреждения главная медсестра больницы Тамара Хаджаева.
Исполнявшая до последнего времени обязанности главврача Галина Никифорова рассказала, что больница, специализирующаяся на сезонном заболевании, не может выполнять план круглогодично (пик микроспории приходится на сентябрь). В настоящий момент лечение этого заболевания предлагает множество частных клиник, однако в конечном итоге наиболее тяжелые и запущенные случаи достаются специалистам именно этой, единственной в своем роде больнице. А дети с хроническими формами заболеваний должны пролечиваться в стационаре несколько раз в год. Кроме того, в больнице недавно прошел ремонт и было закуплено новое оборудование.
Впрочем, в департаменте не намерены отказываться от линии на оптимизацию «неэффективного» коечного фонда. Как заявил на июльском совещании руководитель департамента здравоохранения Георгий Голухов, у него «вызывает чувство горечи» сам факт закрытия хорошей больницы, но надо учитывать жизненные реалии.
На пресс-конференции в поддержку позиции департамента высказались главные специалисты города по инфекционным болезням.
Так, по словам главного врача инфекционной больницы № 1 Николая Малышева, вопрос о нехватке инфекционных коек в Москве не стоит, наоборот, в его учреждении в настоящий момент на 800 койках находятся около 398 больных. «Инфекционные больницы чем отличаются: в них то густо, то пусто, — рассказал Малышев. — Но, когда происходит пандемия инфекции, мы оперативно перепрофилируем около 800 коек». Кроме того, по его словам, в последние годы активно развивается амбулаторная помощь инфекционным больным, и работавшие ранее в стационарах врачи ведут теперь амбулаторный прием.
Большинство инфекционных заболеваний должны лечиться дома, стационары нужны для тяжелобольных с осложнениями, считает завкафедрой детских инфекций московского факультета РГМУ Ольга Шамшиева.
«Главный принцип — изоляция больного, для чего нужны боксы, палаты на одного-двух человек с одинаковым диагнозом, — заявила Шамшиева. — Наличие в инфекционной палате 15 человек — кощунство. С этих позиций весь мир идет по пути лечения больных средней тяжести амбулаторно. Стационары с обязательным реанимационным отделением должны быть только для тяжелых патологий».
Впрочем, Хрипун, отметив, что Шамшмева «ориентируется на правильные международные тенденции», заявил, что департамент здравоохранения ничего не закрывает. «Хочу это подчеркнуть, чтобы вы не вынесли мысль, что московское здравоохранение ориентируется на лечение дома», — заявил он.
Президент «Лиги защиты пациентов» Александр Саверский считает, что департамент здравоохранения имеет право рассчитывать, сколько в городе больных и сколько для них требуется мест в больницах, но он же несет за это соответствие ответственность.
Главная проблема заключается в том, что «в ходе реорганизации могут исчезать корпуса, а больницы как бы оставаться», отмечает эксперт.
«В ходе укрупнения, которое началось в Москве, мы можем не досчитаться реальных объектов недвижимости, которые будут использованы на какие-то совершенно другие цели, — говорит Саверский. — А потом начнется нехватка мест. При этом по программе модернизации Москва собирается построить 35 больниц, и, как это соотносится с тем что, строя одни, другие уничтожают, не совсем понятно».
С другой стороны, отмечает эксперт, инфекционные больницы периодически должны ровняться с землей, потому что в их стенах начинает жить внутрибольничная инфекция. «На Западе именно так и принято — сносить старый корпус и строить новый, но ведь сейчас об этом речь не идет, — говорит он. — Зато идет упование на амбулаторно-поликлиническое звено. Но о том, что это звено у нас провалено, специалисты кричат уже лет десять. По мере усиления амбулаторной помощи койки будут сокращаться сами собой — за счет уменьшения пациентов, которые доходят до стационара. Пока же говорить об этом рано. Кроме того, у города должен быть эпидемический резерв, так же как и резерв травматологических коек на случай стихийных бедствий».
