Цивилизация
В Хамовническом суде четвертый день слушается дело Pussy Riot и четвертый раз судья Марина Сырова получает ходатайство об отводе. На этот раз заявление подготовила одна из подсудимых, Мария Алехина.
«Судья позволяет себе пренебрежение к подсудимым и насмешки над их недосыпом», — аргументировала свои требования Алехина. Активистку поддержали ее соседки по «аквариуму» Екатерина Самуцевич и Надежда Толоконникова и адвокаты защиты Марк Фейгин, Николай Полозов и Виолетта Волкова.
Сторона обвинения ожидаемо выступила против. «Это вам не митинг, это не шутки, это не беседа за чаем, это судебный процесс!» — заявила адвокат Лариса Павлова, доказывая свою правоту с УПК в руках. Затем, ссылаясь на тот же кодекс, невозможность поддержать отвод объяснил стороне защиты Алексей Таратухин. Еще один адвокат потерпевшей стороны Лев Лялин и прокурор Александр Никифоров согласились с предыдущими ораторами. «Суд ведет процесс беспристрастно, судья снимает вопросы обеих сторон», — заключил Никифоров.
Пока стороны обсуждали необходимость смены Сыровой, мужа Надежды Толоконниковой Петра Верзилова довольно грубо вывели из зала суда приставы. В предыдущие дни полицейские выгоняли слушателей лишь после нескольких замечаний.
Для рассмотрения очередного отвода судья объявила перерыв, и приставы потребовали, чтобы все участники процесса покинули зал заседаний. Спустя несколько минут у одного из полицейских ожила рация: «Эвакуация с четвертого этажа!» Всем находящимся в здании велели покинуть помещение.
Как выяснилось позже, около 11.20 в приемной суда зазвонил телефон. Неизвестный объявил, что в суде заложена бомба. После того как кинологи с собаками проверили все помещения, заседание продолжилось.
Далее события развивались по уже накатанному сценарию: судья Марина Сырова отвела ходатайство об отводе и продолжила заседание.
Слово предоставили «глубоко верующей» свидетельнице, уборщице Богоявленского собора Елене Жуковой, рассказавшей о другой акции Pussy Riot. По ее словам, она видела «непристойную ситуацию в храме» 18 февраля около 16.00. «Они плясали напротив иконы Петра и Павла, а рядом был включен осветительный прибор», — сказала уборщица. Удивившись, она спросила, кто благословил активисток на это действо в храме. Те ничего не ответили. «Тогда я нагнула осветительный прибор и пригласила дежурную», — заявила Жукова.
Впрочем, по ее словам, одеты они были прилично: «У них были довольно длинные сарафаны, а оголенных тел я не видела. Молодые тела в одежде двигались».
— А голоса человеческие были? — уточнила адвокат стороны обвинения Лариса Павлова.
— Не слышала.
Несмотря на это, свидетель признала, что в храме звучали какие-то «неправославные звуки».
Когда адвокат Марк Фейгин спросил у Елены Жуковой, чем же ее оскорбил «панк-молебен», та ответила: «Тем, что они установили аппаратуру, тем, что они были в масках, и тем, что они оскорбили священную икону». По ее словам, икону потом освятили заново, а сама она чувствует себя нормально. Кстати, Жукова пока оказалась единственной свидетельницей, которая не видела ролик Pussy Riot про акцию в ХХС.
Следующей должна была давать показания однокурсница Алехиной Мотильда Сигизмундовна Иващенко. Но, поскольку ее искали и не нашли, пригласили отца Екатерины Самуцевич Станислава Самуцевича.
Перед тем как давать показания, Самуцевич спросил, может ли он отказаться свидетельствовать против своей дочери. Прокурор Никифоров утвердительно кивнул. Во время выступления отец подсудимой явно волновался и постукивал пальцами по краю трибуны.
Станислав Самуцевич рассказал, что Екатерина Самуцевич училась в Московской школе фотографии им. Родченко.
«Познакомилась ли тогда ваша дочь с приверженцами современного искусства? Разделяла ли взгляды таких современных художников, как Олег Кулик, Екатерина Деготь? — спросил прокурор, неожиданно записав в художники искусствоведа Деготь. — Где Катя познакомилась с Толоконниковой? Заходила ли та в гости? Что они делали вместе?»
Самуцевич старался отвечать максимально объективно: когда познакомились — не знает, в гости ходила, но дом у них гостеприимный. Отец подсудимой рассказал, что у него были хорошие отношения с дочерью, но и без споров не обходилось. Они спорили о феминизме и ситуации в стране.
Адвокатов стороны обвинения интересовал даже домашний интерьер семьи Самуцевич: «Иконы есть?» «Да, есть иконы, а еще мы отмечаем религиозные праздники», — ответил Самуцевич.
После вопросов о личности подсудимой адвокаты начали выяснять отношение свидетеля к «панк-молебну».
— То, что происходит сейчас, неадекватно тому, что произошло в церкви, — сказал Самуцевич, имея в виду, что предъявленные обвинения несоразмерны поступку. — Все, что сейчас происходит, наносит вред и церкви, и государству.
— Для вас допустимы песни, пляски и выкрикивание лозунгов? — поинтересовался прокурор.
— Вам про традиции скоморошества рассказать? — парировал Самуцевич.
— А в открытом платье церковь можно посещать?
— А вы летом в любой храм зайдите и посмотрите.
Несмотря на то что свидетель старался обойти острые углы, до конца это ему не удалось. Прокурор заявил ходатайство об оглашении предварительных показаний. Судья заявление поддержала, и выяснилось, что во время беседы со следователем Ранченковым (следователь представил это именно как доверительную беседу, а не как официальную дачу показаний) показания Самуцевича были несколько иными.
Следователь вызвал отца подсудимой вскоре после того, как ее поместили под стражу, и разъяснил, что Катя сидит лишь за намерение участия в «панк-молебне», а также за отказ сотрудничать со следствием. Самуцевич попытался выставить дочь в лучшем свете, надеясь, что это облегчит ее участь. В частности, он сказал, что после знакомства с Надеждой Толоконниковой дочь сильно изменилась, стала замкнутой, перестала с ним делиться, выглядела «зомбированной» и из-за этого он даже в какой-то момент запретил Толоконниковой приходить в гости.
Во время оглашения показаний отец Самуцевич выглядел растерянным, а активистки — невозмутимыми.
За Станислава Самуцевича вступились адвокаты защиты. Подытожив его объяснения, Николай Полозов заявил: «Показания юридической силы не имеют, это была беседа, а не допрос». Кроме этого выяснилось, что взамен на эту беседу следователь разрешил отцу свидание с дочерью.
Также стало известно, что Самуцевич намерен подать в суд на некоторые СМИ, которые «приписали его дочери ложные действия». Что это были за действия, каким СМИ ждать повестки — следователь пока не сообщил.
Судья попыталась еще раз выслушать Мотильду Иващенко, но ее и след простыл. Судье даже пришлось объявить пятиминутный перерыв, чтобы отыскать свидетеля. Пока все ждали продолжения процесса, на лестнице появилась Иващенко и стремительно сбежала вниз. В зале суда объявили, что свидетель плохо себя почувствовала, и судья Сырова приступила к оглашению письменных материалов дела. Несмотря на то что обычно это одна из самых неконфликтных частей заседания, стороны и здесь успели поругаться.
Судья Сырова начала зачитывать лишь заголовки частей дела и те отрывки, которые явно указывали на вину активисток: например, она огласила тот факт, что женщинам в алтаре находиться нельзя (а активистки и не находились), но опустила заявление девушек об уважительном отношении к православию. Первым возмутился Николай Полозов.
— Вы не оглашаете содержание документа. Непонятно, что внутри.
— Вы должны были ознакомиться с материалами дела.
— Это процессуальные нормы.
Судью Полозов переспорить не смог, и, когда адвокаты попросили ее соблюдать закон и огласить материалы дела полностью, получили замечание в протокол. «Я занесла в протокол, что адвокаты не знакомы с материалами дела», — по-своему интерпретировала Сырова просьбу защитников.
Досталось замечание и Толоконниковой. Когда та сказала, что ее не предупредили о предстоящем оглашении письменных материалов и она не захватила свои записи, судья констатировала: «Не готова к судебному заседанию».
Из оглашенных материалов дела выяснилось, что подсудимые, по мнению психологов, страдают «смешанным расстройством личности». Так, у Надежды Толоконниковой, по оценке судмедэкспертов, «есть смешанное расстройство личности в виде активной жизненной позиции, стремления к самореализации». По их данным, Толоконникова уверена в себе и имеет склонность категорично выражать свое мнение.
У Екатерины Самуцевич «смешанное расстройство личности» выражается в упорстве и категоричном отстаивании своего мнения. Кроме этого медики указали, что у подсудимой «невысокая эмоциональная чувствительность», а также «склонность к оппозиционным формам поведения».
По мнению врачей, Мария Алехина — «импульсивный тип с завышенным уровнем самооценки, подверженный протестным реакциям и суицидальному шантажу».
Кроме этого судья прочитала, как опознали девушек. Алехину — по икроножным мышцам, Толоконникову — по разрезу глаз, а Самуцевич — по родинке на щеке.
Спустя почти двенадцать часов заседания судья объявила перерыв до пятницы, до 11.30.
