Цивилизация
В понедельник в Хамовническом суде состоялось первое слушание по существу в отношении участниц группы Pussy Riot. Судья Марина Сырова начала заседание всего на полчаса позже назначенного срока. Подсудимых Надежду Толоконникову, Марию Алехину и Екатерину Самуцевич приставы завели в «аквариум». За столом перед ними расположились адвокаты защиты Марк Фейгин, Николай Полозов и Виолетта Волкова, а напротив — гособвинитель Александр Никифоров, адвокаты потерпевших Лев Лялин, Алексей Таратухин и Лариса Павлова и сами «жертвы» «панк-молебна» в количестве девяти человек.
Пристав прикрикнул на журналистов, чтобы не вздумали смеяться, пригрозив, что в противном случае выгонит особо смешливых, и заседание началось.
Заседание фактически начал прокурор Александр Никифоров. Он заявил ходатайство о запрете фото- и видеосъемки и онлайн-трансляции во время допроса потерпевших и исследовании вещественных доказательств.
«Дело приобрело слишком широкий общественный резонанс и фактически раскололо общество на две части», — заявил прокурор, добавив, что спокойствие участников процесса может оказаться под угрозой.
Потерпевшие и их адвокаты единодушно поддержали гособвинителя, но вот подсудимые были не согласны. «Это ходатайство нарушает принцип гласности и делает заседание закрытым!» — почти выкрикнула Мария Алехина, которая пришла в темно-синем нарядном платье. Активистка Pussy Riot добавила пару своих ходатайств: потребовала, чтобы ей разрешили знакомиться с вещдоками (аудио- и видеозаписи, изъятые в ходе обыска), и попросила перенести судебное заседание. «Я считаю себя неподготовленной», — начала Алехина. «В пятницу у нас планировалась встреча с адвокатами, но она не состоялась», — пояснила она. По словам подсудимой и ее адвокатов, свидание сорвалось по не зависящим от них причинам: защитников пустили в СИЗО слишком поздно. Такое же требования предъявила судье и Екатерина Самуцевич, а вот Надежда Толоконникова выразила желание только ознакомиться с вещдоками — ей удалось встретиться в пятницу со своим защитником Марком Фейгиным.
Адвокаты обвиняемых также не согласились с доводами о необходимости запрета трансляций из зала суда. Воспользовавшись случаем, защитники заявили свои ходатайства о вызове свидетелей.
Адвокаты хотели бы видеть в суде журналиста Максима Шевченко, диакона Андрея Кураева, следователей Ранченкова и Харькова, руководителя охранной организации «Колокол» и искусствоведа Андрея Ерофеева.
«При чем тут Ерофеев, что это за искусство вообще?» — незамедлительно среагировал при упоминании куратора прокурор Никифоров (он участвовал в процессе по делу о разжигании религиозной ненависти и вражды на выставке Ерофеева «Запретное искусство-2006»).
Виолетта Волкова зачитала обращения своих подзащитных к суду, несмотря на протесты со стороны гособвинения: по мнению пострадавшей стороны, адвокат выбрала для этого неудачное время.
«Темы для наших песен и выступлений диктует нам время», — так начинается рукописное заявление Надежды Толоконниковой.
По ее словам, и у группы Pussy Riot, и у православных христиан единые принципы и ценности в жизни — милосердие, прощение и любовь к ближнему.
При этом Толоконникову беспокоит деятельность настоятеля храма Христа Спасителя патриарха Кирилла. В частности, активистка не одобряет, что предстоятель РПЦ открыто поддерживает президента России Владимира Путина. «Мы стали жертвами недоразумения в словах и путаницы в юридических терминах», — уверена Толоконникова. «Наше непризнание вины не значит, что мы не готовы извиниться, мы признаем, что совершили этическую ошибку, позволив себе перенести наше искусство в храм», — процитировала слова активистки адвокат. Пока Виолетта Волкова зачитывала послание Толоконниковой, одна из потерпевших, свечница ХХС Любовь Сокологорская, печально улыбаясь, качала головой.
Несколько раз в своем письме Толоконникова утверждала, что прийти в храм ее заставило недовольство слиянием церкви и государства. «У нас есть принципы, и один из них — всегда говорить правду. Мы не пошли на сделку с собственной совестью и не стали признавать вину по ст. 213. Правда дороже всего, даже дороже свободы», — написала активистка.
Мария Алехина сообщила, что через «панк-молебен» она и ее соратницы хотели обратиться к патриарху Кириллу. «Я думала, церковь любит всех своих детей, но оказалось, что церковь любит только тех, кто голосует за Путина», — зачитала адвокат. Также, как и Толоконникова, Алехина попросила прощения за содеянное.
«Мы сделали это по незнанию правил церкви, и если нас из-за этого посадили за решетку на пять месяцев, так за это время мы уже прекрасно их усвоили», — добавила она.
В письме Екатерины Самуцевич особо подчеркивался политический мотив акции: «Основное здесь — это протест против нелегитимности выборов и поддержки патриархом Кириллом Владимира Путина».
Впрочем, проникновенные и тщательно составленные письма не произвели впечатление на прокурора. Напротив, гособвинитель Никифоров решил, что адвокат Волкова намеренно читала письма в неурочное время, чтобы затянуть процесс. «Может, им просто плевать на своих подзащитных, раз они не могут сформировать свою позицию?» — предположил Никифоров, уточнив, что вместо того, чтобы говорить по существу, адвокат читала письма, чтобы впечатлить прессу. Прокурора поддержала адвокат потерпевших Лариса Павлова. «Заниматься фарсом и устраивать такие шоу не идет на пользу подсудимым», — поучительно сказала она.
После небольшого перерыва судья Марина Сырова удовлетворила ходатайство стороны обвинения о запрете онлайн-трансляции и продолжила заседание.
Прокурор зачитал обвинительное заключение, и судья обратилась к подсудимым с вопросом, понятно ли обвинение. Толоконникова и Самуцевич ответили утвердительно, а Алехина заявила, что ничего не поняла. Несмотря на то что судья Сырова попросила прокурора объяснить суть обвинения еще раз, активистка стояла на своем.
— Вы себя виновной признаете?
— Я не могу признавать себя виновной, я не понимаю обвинения!
— У вас высшее образование!
— Во-первых, у меня неполное высшее, а во-вторых, я учусь на журналиста, а не на юриста.
По обеим сторонам «аквариума» заулыбались полицейские. В свое оправдание активистки еще раз признались в том, что пели в ХХС и стояли на амвоне, но вновь отметили, что действовали не по мотивам религиозной ненависти, а исключительно из соображений политических и творческих. «Обвинение все время пытается нивелировать творческую составляющую», — грустно констатировала Алехина.
Выслушав обе стороны, судья перешла к допросу потерпевших. Рассказать о своих впечатлениях от увиденного в ХХС 21 февраля это года успели только трое: Любовь Сокологорская, Денис Истомин и Василий Цыганюк.
Первой на трибуну перед судьей взошла свечница ХХС Любовь Сокологорская. По ее словам, она заподозрила неладное, когда к ней с вопросами подошли две девушки, которых она позже идентифицировала как Толоконникову и Алехину.
Дело в том, что Толоконникова слушала свечницу невнимательно и все время норовила заглянуть ей за спину, в сторону алтаря.
Не успела Сокологорская растолковать, куда какие свечки ставить, как у алтаря началось движение. Когда свечница обернулась, она увидела, что на амвон уже взошли несколько активисток и начали снимать верхнюю одежду. Как говорит сотрудница ХХС, она буквально застыла как вкопанная: «Меня держал господь, я не могла ступить ни шагу и только думала: не дай бог, ворвутся в алтарь». Позже Сокологорская уточнила, что все время, что происходил «панк-молебен», она усиленно молилась богу, чтобы «все это прекратилось как можно скорее». На суде потерпевшая назвала движения активисток Pussy Riot «бесовскими дрыганиями, шевелением телом и кощунственными оскорбительными действиями». «Это осквернение моих идеалов, моей веры и меня, как личности», — уточнила Сокологорская.
Адвокаты потерпевшей задали ей несколько уточняющих вопросов и передали слово стороне защиты. ««И паки грядущаго со славою судити живым и мертвым, его же царствию не будет конца...» Продолжите», — без предисловий заявила Виолетта Волкова. Это была цитата из молитвы «Символ веры». Сокологорская растерялась, а судья Сырова вопрос отклонила, заявив, что он не по существу. Адвокат Полозов спросил, подавала ли потерпевшая заявление. Ответом ему было молчание. Однако тишину нарушила адвокат Сокологорской Лариса Павлова. «Они хотят устроить фарс!» — обратилась она к судье.
Судья знаком разрешила Полозову продолжить задавать вопросы. Адвокат решил выяснить, есть ли в ХХС свод правил поведения, пользуется ли пострадавшая интернетом и зачем ей понадобилось дополнительный раз причинять себе моральные страдания и пересматривать ролик «панк-молебна». «Я не хотела пребывать в неведении», — пояснила свечница. «А к психологам обращались?» — с издевкой спросил Полозов. «Бог сильнее любого психолога», — кротко ответила Сокологорская. «Почему же благодатная энергия святого духа не излечила ваши страдания?» — спросил адвокат и продолжил в том же духе. Вопросы посыпались один за другим: знаете о банкетах в ХХС? Как относитесь к феминизму? Были членом КПСС? Потерпевшая не успевала даже рта открыть, как судья после каждого вопроса заявляла: «снят вопрос». Она говорила это так часто, что в конце концов даже развеселилась по этому поводу.
Практически все вопросы Фейгина постигла та же участь.
— Что такое бесовское дрыгание?
— Снят вопрос!
— Да откуда она знает вообще, как дрыгаются бесы? — возмутилась адвокат Волкова и тут же получила от судьи замечание в протокол.
Обвиняемые также попытались задать Сокологорской свою порцию вопросов, но большинство из них были сняты. Удалось выяснить лишь, во что, по мнению потерпевшей, были одеты активистки и что слово «феминистка», произнесенное в храме, бранное.
После Сокологорской на трибуну заступил прихожанин Денис Истомин. Во время дачи показаний он путался, в частности, сначала сказал, что в ХХС в тот день зашел в первый раз, а позже заявил, что старается ходить в ХХС «регулярно, как можно чаще». Истомин заявил, что не помнит, сопротивлялись ли девушки, объяснив это своим кротким характером: «Я не злопамятный, мы, православные, все такие».
По мнению Истомина, все бы мигом наладилось, если бы только активистки извинились. «Я извинилась пару часов назад», — напомнила ему Толоконникова.
«Дорога ложка к обеду, — сориентировался он. — Не верю я в ваше раскаяние, одни слова».
Как и в предыдущем случае, многие вопросы подсудимых и их защитников судья Сырова отклонила. В ответ на это адвокаты не преминули заявить ей отвод. Судья ушла в совещательную комнату и после недолгих раздумий решила себя не отводить и продолжать допрос, несмотря на то что заседание к тому моменту длилось уже десять часов.
Судья Сырова пригласила для дачи показаний потерпевшего алтарника Василия Цыганюка. Цыганюк рассказал, что «панк-молебен» в его глазах — это «насмешка, осквернение святыни и издевательство», а танцевальные па — не что иное, как «бесовские скачки».
Опрос Цыганюка перенесли на следующий день, и судья объявила перерыв на 12 часов.
Всем трем потерпевшим их адвокаты предложили потребовать у активисток возмещение материального ущерба. «Деньги мне не нужны», — заявил каждый из них.
