Цивилизация
Верховный суд Белоруссии постановил уничтожить большинство вещественных доказательств по делу о взрыве в минском метро в апреле 2011 года, а также взрывах в Минске и Витебске в 2005—2008 годах. Об этом стало известно в понедельник.
Речь идет о предметах с мест взрыва в минском метро и на площадях в Витебске и Минске, вещах, изъятых у обвиняемого Дмитрия Коновалова при обыске дома и во взрывотехнической лаборатории, которую он оборудовал у себя в подвале.
Напомним, ранее Коновалова и его подельника Владислава Ковалева признали виновными в совершении терактов и приговорили к высшей мере наказания — расстрелу. На прошлой неделе Ковалев попросил помиловать его в надежде, что расстрел заменят пожизненным заключением. Коновалов подавать такое прошение отказался, признав приговор в отношении себя законным. (Ранее подсудимые отрицали вину, а многие потерпевшие выражали сомнение в том, что Коновалов и Ковалев причастны к совершению преступления или, по крайней мере, являются единственными его участниками.)
Большинство наблюдателей отмечают, что уничтожение улик практически исключит любую возможность пересмотра дела, даже если вскроются какие-либо новые факты.
«Многие из этих предметов могли свидетельствовать о том, что взорвалась не сумка Коновалова, взорвалась заранее заложенная спецслужбами взрывчатка. Такая версия популярна среди ряда потерпевших, — говорит политолог Виктор Демидов. — Конечно, в деле останутся фотографии и видеозаписи. Но, если встанет вопрос о повторном следствии, его без вещдоков полноценно не проведёшь».
В белорусском законодательстве порядок уничтожения регулирует «Инструкция о порядке изъятия, учета, хранения и передачи вещественных доказательств, денег, ценностей, документов и иного имущества по уголовным делам» от 1995 года и УПК. Специальное положение Уголовно-процессуального кодекса обязывает суд при вынесении решения определить судьбу вещественных доказательств. Но, согласно тому же УПК, те вещественные доказательства, которые могут нести какие-то следы преступления или хозяин которых не установлен, могут пригодиться еще в ходе дальнейшего расследования и должны быть сохранены. Уничтожают те вещдоки, которые не несут следов преступления или, если несут, уже достаточно исследованы. Однако в данном случае суд предписывает утилизировать почти все: только разрушенный взрывом вагон поезда метро будет передан метрополитену, а сотовый телефон Коновалова будет продан в счёт погашения материального ущерба.
Среди уничтожаемых улик компоненты взрывного устройства, которое не сработало в Минске 4 июля 2008 года. Тогда одна бомба взорвалась, другая — нет. Ее разобрали, изучили и приложили к делу в качестве комплексной улики. На деталях этой бомбы были обнаружены отпечатки пальцев Дмитрия Коновалова, а также ещё шести неустановленных человек. Найти возможных сообщников не удалось, несмотря на наличие в Белоруссии единой дактилоскопической базы (в 2008 году правоохранительные органы страны взяли отпечатки пальцев у всего взрослого населения). На всё вышеописанное особо указывают те, кто придерживается версии о причастности к взрывам белорусских спецслужб.
Кроме того, согласно решению Верховного суда Белоруссии, уничтожению подлежат те изъятые у обвиняемых вещи, которые, по заключениям экспертиз, не использовались при подготовке терактов.
«Оставлять улики значит демонстрировать обществу, что есть какие-то сомнения в справедливости и законности суда. То, что кто-то не верит в законность и справедливость приговора, суда не касается: вопросы веры вообще мало волнуют суды и не должны волновать априори, — считает глава витебской гражданской кампании «Наш дом» Ольга Карач. — По житейской логике, было совершено страшное преступление, и было бы хорошо отдать вещдоки в музей криминалистики. Все-таки не каждый день в Белоруссии взрывают несколько сотен людей. Поэтому такое решение суда рождает дополнительные и самые мрачные подозрения. Как минимум уничтожение вещдоков исключает вариант пересмотра дела, например, при смене власти».
«В Витебске, ставшем волею судьбы «колыбелью террористов», вопрос приговора «витебским террористам» либо замалчивается, либо обсуждающие его делятся на две группы. Те, кто эмоционально доказывает, что «этих бы террористов взять за две ноги и разорвать пополам», — это, как правило, сторонники власти. И те, кто также эмоционально доказывает, что эти парни ни при чем и это дело рук власти (под «властью» разные собеседники подразумевают Лукашенко, КГБ и различные силовые структуры), — говорит Карач. — Но сами споры вокруг суда над «террористами» и шумиха вокруг уничтожения вещдоков говорят о том, что для общества последняя точка в этом деле не поставлена, что авторитет власти подорван и ей банально не верят. В такой напряженной ситуации не стоило бы уничтожать улики, часть из которых принадлежит даже не террористам, а их родителям».
