Цивилизация
О мальчике-маугли из Нижнего Новгорода стало известно в феврале 2010 года, когда в одной из квартир типовой многоэтажки был обнаружен истощенный подросток, разучившийся говорить. Выяснилось, что еще за несколько месяцев до этого 14-летний Евгений Барсуков мало чем отличался от своих сверстников, несмотря на то что с детства имел инвалидность (диагноз ему был поставлен психиатрами). Как выяснили нижегородские следователи, Барсуков учился в спецшколе и показывал хорошую успеваемость, однако все это продолжалось до тех пор, пока была жива его бабушка, которая занималась воспитанием и лечением ребенка. Когда бабушка скончалась, заботиться о ребенке оказалось некому. Родители использовали его исключительно как средство получения денег, тратили всю пенсию по инвалидности сына на алкоголь, забывая кормить ребенка.
Неблагополучная семья числилась на учете в органах опеки и в милиции, Барсукова даже навещали дома учителя, поскольку он был переведен на домашнее обучение, но позаботиться о подростке оказалось некому. Шум подняли соседи, которые привели в квартиру Барсуковых журналистов и показали им маугли, в которого превратился Евгений.
В свои 14 лет из-за худобы он выглядел как семилетний ребенок, завшивел и подхватил чесотку, вместо связной речи произносил лишь нечленораздельные звуки.
Скандальная история обнаружения мальчика-маугли закончилась изъятием ребенка из семьи и возбуждением уголовного дела. Ввиду широкого общественного резонанса его поручили отделу по расследованию особо важных дел Следственного управления СКР по Нижегородской области.
Обвинение по ч. 1 ст. 293 УК (халатность) было предъявлено инспектору по делам несовершеннолетних отделения внутренних дел № 8 Нижнего Новгорода Наталье Накоряковой.
По мнению следствия, именно она должна была забрать ребенка из неблагополучной семьи, но не сделала этого. «Накорякова нарушила инструкцию по организации работы подразделений по делам несовершеннолетних, не предприняв необходимых действий по инициированию лишения Барсуковых родительских прав, изъятию мальчика из семьи и предотвращению жестокого обращения с ним», — говорит представитель гособвинения, старший помощник нижегородского прокурора Александр Козин. Следствие установило, что 18 октября 2009 года инспектор Накорякова все же предлагала семье Барсуковых поместить сына в больницу, однако родители отказались, и она оставила мальчика в семье.
В ходе следствия инспектор первоначально целиком признала вину, однако затем изменила позицию и стала настаивать на своей полной невиновности.
«Права взять ребенка за руку и увести из семьи у меня нет, если бы я это сделала, то меня судили бы по другой статье», — заявила обвиняемая в начале судебного процесса.
Тогда же Накорякова рассказала, что документы на лишение Барсуковых родительских прав собирала даже дважды, но прокуратура и органы опеки, по ее словам, не давали делу хода. Пытаясь выяснить, к чьей же сфере ответственности относится вопрос лишения родительских прав, суд допрашивал высокопоставленных свидетелей из числа руководителей регионального ГУВД и прокуратуры. В том числе показания давали прокурор Сормовского района Нижнего Новгорода и начальник регионального отдела по организации деятельности подразделений по делам несовершеннолетних Главного управления МВД по Нижегородской области полковник Татьяна Куранова. Последняя настаивала на невиновности своей подчиненной и ссылалась на несовершенство нормативно-правовой базы, которая привела к возникновению подобной ситуации. Параллельно расследованию «дела магули» по инициативе ГУВД в Нижегородской области был принят отдельный закон, регламентирующий порядок изъятия детей из семей.
Судебный процесс в отношении Накоряковой продолжался с мая 2011 года. Учитывая нетяжкий характер преступления и смягчающие обстоятельства, гособвинение запросило для подсудимой минимальное наказание в виде 20 тысяч рублей штрафа и годичного запрета занимать должность в инспекциях по делам несовершеннолетних.
Оглашение приговора ожидалось в первой половине ноября, однако с тех пор судебное заседание никак не может состояться: инспектор Накорякова перестала являться по повесткам суда.
Сначала она присылала в суд сообщения о болезни или внезапном плохом самочувствии, затем через защитника стала сообщать, что ей не с кем оставить ребенка (Накорякова сейчас в отпуске по уходу за ребенком, из полиции она не уволена и продолжает числиться на прежней должности). Суд неоднократно выносил постановления о принудительном приводе подсудимой, но приставы не смогли их исполнить. В среду, 18 января, Наталью Накорякову не дождались в суде уже в десятый раз, заседание вновь было перенесено.
«На протяжении всего судебного процесса Накорякова ни разу не пропустила ни одного заседания, — констатирует гособвинитель Козин. — Причину того, что именно сейчас, перед приговором, она вдруг перестала являться по повесткам суда, я вижу в ее желании протянуть время до истечения срока давности привлечения к уголовной ответственности». Срок давности по делу истекает 24 февраля, и если до этого времени Наталья Накорякова в суде не появится, суд должен будет прекратить дело по этому нереабилитирующему основанию без обвинительного или оправдательного приговора.
