Цивилизация
В четверг британское издание The Times Higher Education опубликовало свой рейтинг ведущих вузов мира. Главной новостью стала потеря лидерства Гарвардом, который на протяжении последних шести лет занимал первое место. Первая десятка вузов теперь выглядит следующим образом: Калифорнийский технологический университет, Гарвард, Стэнфорд, Оксфорд, Принстонский университет, Кембридж, Массачусетский технологический институт, Имперский колледж Лондона, Чикагский университет и Беркли.
Российские вузы не вошли даже в топ-200: МГУ входит в группу вузов, занявших с 276 по 300 места, а Санкт-Петербургский университет попал в промежуток с 351 по 400 место.
В этом году ранжирование вузов для The Times Higher Education проводила новая команда. Ранее издание работало с компанией QS, однако после прошлогодней публикации глобального вузовского рейтинга многие вузы, в том числе и МГУ, обвинили составителей рейтинга в недостоверности данных, на основании которых проводились исследования. В частности, в отношении МГУ было сказано, что в вузе на одного преподавателя приходится 13 студентов, тогда как на самом деле — 3,5. Компания QS признала обоснованность претензий и подняла МГУ на 50 позиций вверх. Много аналогичных рекламаций было и от представителей европейских вузов. После открывшихся обстоятельств журнал The Times Higher Education отказался от сотрудничества с QS и взял в исследовательские партнеры компанию Thomas Reuters, которая и готовила нынешний рейтинг.
Что касается QS, то компания решила не отказываться от создания своего рейтинга — в этом году она опубликовала его на своем сайте еще в начале сентября, опередив The Times Higher Education на месяц.
По версии QS в десятку ведущих мировых вузов вошли Кембридж, Гарвард (который тоже переместился с первого места на второе), Массачусетский технологический университет, Йельский университет, Оксфорд, Имперский колледж Лондона, Университетский колледж Лондона, Чикагский, Пенсильванский и Колумбийский университеты. МГУ занял 112 место, а СПбГУ – 251 место.
Различия в рейтингах можно объяснить разными способами ранжирования. Для составления рейтинга The Times Higher Education в этом году была применена новая, более усовершенствованная методология. Критериев для оценки стало больше, и они объединены в пять основных категорий: «Преподавание – образовательная среда» (30% от окончательной оценки в рейтинге), «Исследования – объемы, доход и репутация» (30%), «Цитирование – влияние исследований» (32,5%), «Отраслевой доход – инновации» (2,5%), «Международное взаимодействие – сотрудники и студенты» (5%). При составлении же рейтинга QS учитывается мнение работодателей, индекс цитирования научных работ сотрудников и учащихся вуза, общий уровень научно-исследовательской деятельности, которая ведется университетом, индекс академической репутации, индекс репутации среди преподавателей, а также соотношение профессорско-преподавательского состава к числу студентов и доля преподавателей и студентов из других стран.
Впрочем, и в том, и в другом случае позиции российских вузов нельзя назвать сильными. В Российском союзе ректоров (РСР) объясняют это различиями в академических подходах. «Зарубежные рейтинги преимущественно нацелены на англосаксонскую образовательную модель. И организаторы рейтингов это неоднократно подтверждали. Неудивительно в этом плане, что российские вузы оказываются в этих рейтингах далеко не на первых местах. Это все равно, как оценивать внедорожные прототипы с точки зрения требований, предъявляемых к гоночным болидам», — объясняет руководитель аналитической службы РСР Борис Деревягин.
По его мнению, следует учитывать, что одним из самых значимых критериев оценки вузов в мировых образовательных рейтингах является уровень цитируемости. А российские вузы имеют крайне низкий уровень по среднему числу упоминаний в зарубежных изданиях на одного сотрудника. «Это связано с несколькими факторами. Во-первых, у россиян выходит очень мало публикаций на английском языке. Во-вторых, многие ученые, работающие за рубежом и издающие свои публикации на английском языке, не указывают российские вузы, как основное место работы. И третий фактор – это слабая информированность российских ученых о публикациях их коллег и как следствие — малое количество взаимных цитирований российскими авторами», — считает Деревягин.
Его слова подтверждает то, что в рейтинге репутации The Times Higher Education (один из параметров глобального рейтинга, который выстраивается на основе опроса академического мирового сообщества, публиковался изданием как отдельное исследование весной этого года) МГУ занял 33 место, опередив Сорбонну, которая была на 50 месте.
Для того, чтобы изменить положение и повысить позиции российских вузов, ректорское сообщество неоднократно предлагало расширить критерии оценок в европейских рейтингах.
В частности, были предложения ввести оценку вклада выпускника вуза в мировое ВВП и математики из МГУ даже предложили специальную формулу для соответствующих расчетов. Однако, пока что составители европейских рейтингов не хотят менять систему оценки.
На недавней встрече ректоров с премьер-министром Владимиром Путиным звучали предложения о создании российского рейтинга вузов, где наряду с общепринятыми критериями были бы сформированы показатели, способные измерить и сравнить фундаментальные конкурентные преимущества России и Европы.
Впрочем, многие представители российского образовательного сообщества отнеслись к подобного рода предложениям скептически. «Рейтинги недооценивают потенциал российских вузов, точно так же, как недооценен потенциал французских вузов и учебных заведений других стран, которые имеют большое количество научных публикаций не на английском языке. Однако бороться с этим при помощи создания альтернативного рейтинга, как предлагает ректорское сообщество, бессмысленно: мы не заставим мировое сообщество говорить и читать по-русски и признавать наши работы», – заявлял ранее «Газете.Ru» ректор НИУ ВШЭ Ярослав Кузьминов.
