Цивилизация
— Гурген Григорьевич, когда вы узнали, что министр культуры подписал приказ о вашем увольнении?
— 7 июля в 9.30 меня пригласил заместитель министра Андрей Бусыгин и ознакомил с приказом министра о моем увольнении. Я расписался в том, что ознакомлен с эти приказом. Вот и вся процедура.
— Вам как-то объяснили причину?
— Никак это не объясняют.
— Но сейчас вы по-прежнему находитесь на своем рабочем месте?
— Я нахожусь в своем рабочем кабинете, но если бы сейчас вы могли на него посмотреть, то увидели бы дикий раскардаш. Кабинет человека, который проработал на одном месте 25 лет, обрастает огромным количеством вещей, книг и документов.
Сейчас я готовлюсь освободить это помещение для человека, который когда-то будет руководить музеем. Что-то уничтожается, что-то передается. Представьте, что вы готовитесь к переезду, — вот так это все и выглядит.
— Ваши коллеги не согласны с вашим увольнением и, насколько известно, собирались написать письмо президенту?
— Да, они уже его написали, в ближайшее время текст опубликуют на сайте музея.
— В чем, на ваш взгляд, причина вашего увольнения? В заявлении коллектива музея говорится, что его здание на Новой площади пытается «освоить» госкорпорация «Роснано» и созданный ею Фонд развития Политехнического музея. Почему вы так считаете?
— У нас для этого есть все веские основания. Речь идет не о том, что «Роснано» интересуется для своих целей зданием музея, это было бы очень примитивно. Но в головах тех, кто вынашивает идею будущего музея, оно выглядит следующим образом. Останется отремонтированное, обновленное, оснащенное здание в историческом центре Москвы, оно будет называться Политехнический музей. Но в нем будет развиваться не та деятельность, которая развивается на сегодняшний день. В Политехе будет какая-то другая, презентационно-гламурная. Тут будут некие конференц-залы, тут будут кафе, тут будут встречаться другие люди. Здесь будут читаться, наверное, лекции, где-то останутся фрагменты экспозиции ностальгического характера о прошлом техники.
В основном это будет работать на определенный социальный слой, содействуя в определенной степени его профессиональной, политической консолидации.
Это будет современное здание в центре города. Но сюда уже не будут приходить автобусы с детьми и так далее. А той деятельности, которая развивается здесь, будет предложено развиваться за пределами города, наверное, в Сколково.
— Есть уже конкретные планы?
— То, что я сейчас сказал, в той или иной степени конкретности написано в документах, которые распространяет фонд. Цитирую: «Современное состояние музея как научного экспозиционно-образовательного комплекса представляется концептуально и технически устаревшим». Вообще-то, мы не утверждаем, что работаем лучше всего, но надо посмотреть, что мы делаем, прежде чем делать такое безапелляционное заявление. А вот теперь самое главное: «Здание музея требует реставрации и современного оснащения. В то же время планируется строительство в одном из новых районов Москвы или ближайшего Подмосковья второго здания, где будет осуществляться часть музейной деятельности». Говорится, что здание требует современного оснащения, и ничего не сказано, что здесь будет дальше, для чего оснащение, во имя чего.
— Что за документ вы цитируете?
— В принципе, я давно знал об этих планах, а теперь они просто взяли и написали. Это документ, который я получил письмом с исходящим № 33 от 5 июля 2010 года от так называемого Фонда развития Политехнического музея. В письме сказано, что Министерство культуры Российской Федерации, Политехнический музей (о чем мы, кстати, не знали) и Фонд развития Политехнического музея имеют честь пригласить вас принять участие в работе жюри международного конкурса. Целью этого конкурса является выбор лучшей компании, специализирующейся в области музейного проектирования, которая разработает концепцию музея науки на базе Политехнического музея. Вот такое я получил от своего имени письмо.
— Как давно существует этот фонд?
— Фонд был создан почти год тому назад, в августе прошлого года, его учредителем является госкорпорация «Роснано», и фонд существует на ее деньги. Между прочим, бюджетные.
— Как получилось, что у фонда появились некие права на распоряжение помещением музея?
— Прав у них никаких не появилось.
Эти права они пытались навязать мне силой, но, поскольку это не получалось, меня убрали.
— Как вы думаете, кто придет на ваше место?
— Таких соображений у меня нет, я не знаю. Я могу только пожелать ему успехов.
— Решение об этом будет принимать министр культуры?
— Да, министр.
— Судя по вашим словам, вы давно говорили о разногласиях с фондом. А ставили в известность Минкультуры?
— Я сообщал в аппарат правительства, обращался с соответствующими тревожными письмами к заместителю министра Бусыгину, который курирует музей.
— Ответы какие-то получали?
— Официальных ответов не получал, со мной только беседовали. В одном месте мне сказали, что я сам во всем виноват, потому что связался с фондом. А в другом месте заявили, что я не должен пускать фонд дальше определенной черты.
