Цивилизация
— Что нового в расследовании убийства вашего сына, Умара Исраилова? После того как его застрелили в центре Вены в январе, сообщалось, что по подозрению в причастности к убийству были задержаны семь чеченцев.
— Я знаю имя и фамилию задержанного, которого полицейские называют Отто Кальтенбруннер. Его настоящая фамилия — Эдилов, он из Гудермеса. Один из его бывших коллег рассказал мне, что в прошлом году он уволился с работы и уехал из Австрии в Чечню, а вернувшись, показывал соседу фотографии с мобильного телефона, где он стоит в обнимку с Рамзаном Кадыровым. После этого к Эдилову в Вену стали ездить какие-то странные люди из Чечни. От одного из знакомых сына я знаю, что они встречались и с Умаром и даже угрожали ему.
Этот Эдилов следил за моим сыном в последние дни. Он и подвозил киллеров. Не знаю, почему в прессе этого не пишут, но ведь после задержания Эдилова у него дома был обыск. Полицейские нашли 500 тыс. евро наличными. Он что, через границу в мешке привез их? Нет. Эти киллеры из Чечни с оружием ехали? Тоже нет. Все это дело крышует ФСБ в российском посольстве, и мне обратного никто не докажет. Я не знаю, что за порядки у австрийских полицейских.
— Полиция сообщала, что за несколько месяцев до убийства вашего сына еще кто-то встречался с ним и угрожал. Вы что-нибудь об этом знаете?
— Этот человек, имени его я не знаю, приезжал из Чечни и искал встречи с Умаром. Как выяснилось, он родом из Гелдыгена, работал преподавателем иностранных языков. Просил поехать с ним в Словакию: якобы там жил человек, который занял у него $300 тыс., ссылаясь на Умара, как на гаранта. Короче, звал сына на очную ставку с должником и даже обещал за это заплатить. Умар понимал, что это чушь, и в Словакию не поехал. Он взял своих друзей, встретился с этим чеченцем за городом и поговорил с ним. Один из друзей сына записал этот разговор на диктофон. Чеченец рассказал, что его прислал Рамзан Кадыров, чтобы любым способом привезти Умара в Чечню или уничтожить. И в Словакию он его звал, чтобы оттуда увезти в Россию: там на Умара, который получил в Австрии политическое убежище, этот иммунитет не распространялся. Российская Генпрокуратура, еще когда сын был жив, направила в Австрию запрос на его выдачу России. В запросе стандартный набор преступлений, которые делал любой чеченец (имеется в виду участие в незаконном бандформировании. — «Газета.Ru»). Австрия запрос отклонила. Но на арест Умара был международный ордер. Если бы он покинул территорию Австрии, его можно было арестовывать.
Под конец той беседы чеченец предупредил Умара: «Я убивать тебя не хотел, но после меня придут другие люди».
Спустя несколько дней этот человек снова попросил встречи с сыном. Умар известил об этом полицию. Они решили встретиться в кафе. С сыном пошел полицейский в штатском. Они сидели и ждали. А выяснилось, что за 15 минут до встречи «преподаватель» сам пошел в полицию и заявил, что Умар ему угрожает. Полицейскому, который ждал с сыном в кафе, позвонили из участка. Он ответил, что того человека нужно задержать. На допросе тот чеченец рассказал, что у чеченских властей есть список из 5 тыс. чеченцев, сбежавших в Европу, которых обязательно нужно вернуть. 300 из них подлежат уничтожению. 50 человек из 300 проживают в Австрии.
— Если полиция обо всем знала, как она допустила убийство?
— Такая вот полиция. Того человека, который звал Умара в Словакию, после допроса отправили в Москву. Просто выдворили, предупредив, что при повторном визите в Австрию его посадят. После этого Умар стал жить у одного из своих друзей-австрийцев, потому что полиция никакой охраны к нему не приставляла, но потом вернулся в свой дом. В декабре — январе сын почувствовал, что за ним следят. Каждый раз, когда он замечал за собой слежку, он звонил другу и сообщал ему обо всем. Друг записывал дату и время и в итоге написал заявление в полицию с просьбой предоставить охрану для Умара. Но никто ничего не сделал.
С полицией тоже не все так просто. У них есть такая служба внутренней разведки, и там был аккредитован один сотрудник ФСБ — полковник Саид-Селим Пешхоев, который был министром внутренних дел при отце Кадырова. У него был свой кабинет в центре Вены в этом ведомстве. Он работал как раз в отделе по Чечне. Все дела, которые есть на местных чеченцев, в том числе и политических беженцев, предоставлялись ему для изучения.
— Умар должен был стать главным свидетелем в судебном процессе против Кадырова, инициированном Европейским центром по защите конституционных прав и прав человека. Он должен был рассказать, как президент Чечни пытал его в Центоройской тюрьме, а потом ему удалось бежать в Австрию. За что пытали вашего сына?
— Я тогда (во время второй чеченской кампании. — «Газета.Ru») жил в Дагестане, а Умар оставался в Чечне. И он, и его сверстники вынуждены были воевать в сопротивлении. Тогда Умара и еще двух человек поймали федералы и привезли в Центорой. Там был и Кадыров. Двоих сразу отпустили, потому что они под пытками рассказали то, что представителям федеральных войск было нужно. Умар ничего не рассказывал, и его отпускать не стали. Когда все поняли, что он ничего не скажет, Рамзан предложил ему работать на него. В противном случае он пообещал, что в тюрьму привезут жену и бабушку Умара — и будут их насиловать у него на глазах. Умар знал, что так будет, и потому согласился. Тем не менее доверять ему Рамзан не стал.
Вопрос об отъезде в Австрию встал ребром, когда Умара назначили командиром взвода, который курировал наше родное село Мескер-юрт. Там жили его сверстники и друзья, которые были в сопротивлении. Он их всех отлично знал. Рамзану было нужно, чтобы он зачистил это село. Я к тому моменту уже переселился в Грозный и позвал Умара к себе, спросив, зачем он на это пошел. Сын ответил, что его не спрашивают. Я тогда сказал ему: если ты хоть кого в Мескер-юрте тронешь, я тебя сам убью. Если не тронешь, то сам под пресс пойдешь. И так нельзя, и этак нельзя. Он сказал, что не может уехать из-за меня. Я сказал, что это не его проблема. Через две недели после его отъезда пришли за мной.
— Вас тоже увезли в тюрьму?
— Да, ко мне на работу приехали люди в форме и сказали, что Рамзан хочет поговорить со мной. Мы поехали в Центорой. Там я пробыл четыре дня. Одну ночь я провел в камере, а потом трое суток я провел в спортзале. Там стояли тренажеры. К ним обычно пристегивают посетителей — нас. Ни разу не видел, чтобы на них кто-то занимался. Еще там был бильярдный стол — на нем охранники катали шары, когда им нечего было делать. Обычно они заняты пытками людей, которых туда привозят, а этот конвейер работает постоянно. Помимо меня в тюрьме находилось еще около восьми человек. Одного я знал, это был мой сосед по селу, ровесник Умара. Он меня тоже узнал, пытался заступиться, когда меня били, но его быстро успокоили прикладами. Один раз я даже видел там Кадырова. Он заходил в этот спортзал, а я в тот момент лежал побитый как собака.
Потом, 1 декабря, нас перевезли в Гудермес, в штаб АТЦ (Антитеррористический центр. — «Газета.Ru»). Это двухэтажное здание. Там в подвале три камеры. В одной из них сидел и я. Там пытки гораздо интенсивнее.
— Что за пытки применялись в этих тюрьмах?
— В Центорое просто избивают. Они бьют чем попало: прикладами, ногами, палками, чем хочешь. Бьют везде. Сделают калекой — ничего страшного, нигде те люди, которых туда привозят, не фиксируются. В Гудермесе меня уже никто не трогал. Там я просто сидел в камере три на четыре метра с деревянным настилом. Туда только подбрасывали избитых, часто там же и забивали насмерть.
Со мной там никто никогда не разговаривал, не объяснял, почему я тут, не спрашивал, кто я такой. Со мной пошли на контакт только спустя три месяца. Я не мылся все это время, не брился. Я вонял как псина. Я тогда сказал охранникам: «Даже в тюрьме людям дают искупаться, посмотрите, во что вы меня превратили». Хорошо, зима была, а если б было тепло, то у меня вши бы завелись. Тогда меня один раз сводили в баню в Гудермесе, а потом в парикмахерской побрили налысо.
— Однако потом вам удалось сбежать из этой тюрьмы и уехать в Норвегию. Как вам это удалось?
— Я не сбежал, меня отпустили. 11 месяцев и 4 дня я был там. В 2005 году 4 октября, в первый день месяца Рамадан, они отпустили там всех. Там нас было много. Единственный, кто там остался и чью судьбу я не знаю, — это отец Доку Умарова. Потом мне удалось уехать из России с помощью одного европейца, но об этом я не могу рассказывать. Я уехал на том условии, что мне помогут через суд лишить Кадырова власти.
— После отъезда в Норвегию вы вместе с сыном подали против Кадырова иск в Страсбургский суд. После убийства вашего сына вы не боитесь, что этот иск может принести вам еще больше проблем?
— Я кроме Аллаха ничего на этом свете не боюсь. Продолжать добиваться справедливости через суд я просто обязан. Меня ничего кроме смерти не остановит. Я думал, что если нам удалось уехать живыми, то я вырвался оттуда. У меня было только желание сделать все что угодно, чтобы остановить Кадырова, лишить его власти через суд.
Теперь если не я им отомщу, то мои дети. Если не мои, то дети Умара. Кровную месть еще никто не отменял.
