— Светлана Ивановна, недавно построенный Институт ядерной медицины начал прием пациентов для лечения радиоактивными препаратами. Кому показано такое лечение?
— Мы предлагаем такое лечение, когда уже все остальные методы исчерпаны. Это обычно 3-4 стадии рака.
Чаще всего мы назначаем радиофармпрепараты, когда уже есть метастазы в костях.
— То есть, вы работаете с самыми безнадежными пациентами, которым уже осталось жить считанные дни. На сколько удается продлить им жизнь?
— На 3-5 лет. На 4-й стадии – это шикарное предложение.
— Кажется, что человек на последней стадии рака — это однозначно приговоренный человек. Как вам удается оставаться такой оптимистичной?
— Действительно, психологически работать с такими пациентами тяжело, потому что видишь, что человек опустил руки, понимает, что у него нет ответа ни на какие методы лечения. Но, когда ты говоришь ему, что появился новый радиофармпрепарат — ты реально видишь, как загораются его глаза, и тут же он становится совершенно другим человеком. Он видит в тебе спасителя. Конечно, пациенты сразу заинтересовываются, с удовольствием, понятное дело, соглашаются на лечение. 80% пациентов к нам приходит по ОМС.
— Тяжело быть «последней надеждой»?
— Конечно, это большой груз ответственности — лечить таких пациентов. Ты понимаешь, что если пациент запрогрессирует после проведения радионуклидной терапии, то предложить ему больше нечего. Разве еще один новый радиофармпрепарат. Поэтому мы сами синтезируем и активно вводим новые радионуклиды.
Радиолог Светлана Кот
Институт ядерной медицины— Есть что-то настолько новое, что применяется только в вашем Институте ядерной медицины?
— Есть лютеций-177 DOTATATE. Сейчас мы набираем первую группу пациентов для лечения этим радиофармпрепаратом. Это пациенты с нейроэндокринными опухолями (большое количество разных новообразований, возникающих в разных органах из клеток эндокринной и нервной систем), с менингиомами и онкологическими заболеваниями, которые имеют повышенную экспрессию к соматостатиновым рецепторам.
Эти рецепторы чувствительны к данному препарату. Если рецепторов нет, то терапия будет неэффективна – не произойдет захват опухолевых клеток. Сначала определяется рецепторный статус у таких пациентов, если такие рецепторы есть, они перед этим проходят диагностические методы исследования — либо ПЭТ/КТ с фтор-18 PSMA делают, либо с галлием-68 PSMA. Сначала диагностически подсвечиваются опухолевые клетки. Если они накапливают диагностический радионуклид, мы переводим пациентов на терапию с терапевтическими радионуклидами.
— А что такое DOTATATE, как переводится?
— DOTATATE — это название пептидов. Эти пептиды прикрепляются к лютецию, чтобы доставить его к опухолевым клеткам.
— У первой группы пациентов для лечения лютецием-177 DOTATATE уже определен рецепторный статус? Они годятся?
— Ко мне приходили первые пациенты договариваться на проведение, они были проконсультированы, им подходит это лечение с лютецием-177 DOTATATE. Сейчас они находятся в списке ожидания. Скоро мы проведем тестовый синтез препарата, потом проведем контроль качества и уже будем таких пациентов приглашать на введение препарата.
— А где производится этот синтез?
— В нашем отделении Института ядерной медицины. В штатном расписании у нас есть радиохимик, который занимается синтезом этого радиофармпрепарата и проведением контроля качества.
— Это один человек?
— Да, один.
— А если он заболеет?
— Пока таких случаев не было. Но, если вдруг что-то с ним случится, будем смещать госпитализацию пациента. Отсрочить ее всегда можно, но нежелательно.
— Что вас сдерживает, почему вы не можете до сих пор провести этот синтез, если он зависит полностью только от вашего специалиста?
— Потому что пока все силы были брошены на запуск также новой методики, под названием «радиосиновэктомия».
— Что это такое?
— Это введение радиофармпрепаратов в полость суставов. Мы лечим таким способом пациентов с синовитом — это воспаление полости сустава, когда у человека вырабатывается повышенное количество синовиальной жидкости и возникает воспаление.
Такие пациенты попадают к нам, когда они уже попробовали стандартный метод лечения, и после применения гормонов у них нет ответа — болезнь прогрессирует.
— И как это происходит?
— Приходит пациент. Перед введением ему делают ультразвуковое исследование суставов, оценивают, есть ли воспаление синовиальной оболочки, сколько жидкости в полости сустава. Все это описывается. Потом приходит врач-травматолог или ортопед, пунктирует сустав, в него вводится игла, откачивается синовиальная жидкость. В это время врач-радиолог фасует радиофармпрепарат в специальном свинцовом домике. Игла, которой откачивалась синовиальная жидкость, не извлекается из сустава, к ней просто присоединяется шприц с препаратом, взятым из защитного контейнера. Ну и все. Далее накладывается септическая повязка, сустав фиксируется на 48 часов, пациент помещается в стационар. Через 24-48 часов проводится КТ-сканирование, мы оцениваем, как распределился радиофармпрепарат, где он накопился, и пациент выписывается домой.
— Вы сказали, что 80% пациентов вы принимаете бесплатно, то есть по ОМС. Как к вам попасть?
— Районный онколог должен написать направление — форму № 057-У с указанием нашего центра и метода лечения, на который он направляется. В нашем случае это РНТ-радионуклидная терапия. Пациент берет направление, записывается через наших администраторов ко мне на консультацию.
На консультации мы определяемся, оцениваются показания, противопоказания. Если пациент подходит для проведения лечения данным методом, я с ним сразу согласовываю дату госпитализации, потому что у нас есть график поставок определенных радиофармпрепаратов, многие заказываются аж за 70 дней. Мы согласовываем дату госпитализации, я пишу перечень анализов, с которыми они должны прийти, говорю, как они должны подготовиться к лечению, и они уже приходят на госпитализацию.
— Введение радиофармпрепарата бесплатное?
— Да. Но за некоторые фармпрепараты придется заплатить. Часть из них включены в систему ОМС — то есть,
пациенты из Московской области могут совершенно бесплатно пройти у нас терапию с применением радия хлорида, самария оксабифора, стронция хлорида и других. А вот лютеций-177 в ОМС пока не включен,
стоимость одного введения этого препарата составляет несколько сотен тысяч рублей, при этом курс составляет 4-5 введений. Но стоит заметить, что в Германии он стоит в 2 раза дороже, около 18 тыс. евро за одно введение. Учитывая логистические трудности для граждан России в настоящий момент и цену, мы можем стать лучшим решением в данной ситуации.
— Какие побочные эффекты дают радиофармпрепараты? Они переносятся лучше чем химиотерапия?
— Очень мало побочных эффектов, переносимость хорошая. Мне даже один пациент сказал: «Вы мне точно ввели радиофармпрепарат?» Переживал, что его обманули. Но нет. Это достаточно мягкое лечение, хорошо переносится, и эффективность хорошая.
