Цивилизация
Как цесаревич Николай оказался в Оцу
Осенью 1890 года наследник российского престола Николай Александрович (будущий император Николай II) отправился в большое заграничное путешествие в компании своего брата великого князя Георгия (он скончался в 1899-м от туберкулеза в возрасте 27 лет). В Греции к ним присоединился троюродный брат — принц Греческий и Датский Георг. На броненосце «Память Азова» компания августейших особ через Суэцкий канал попала в Египет, посетив затем Индию, Цейлон, Сингапур, Яву, Сиам, Сайгон, Гонконг. В первое время экспедиция проходила безупречно: официальные приемы, охота на тигров или крокодилов, покупка сувениров. Завершающим пунктом программы значилась Япония. В этой стране Романовы и Глюксбург (принц Георг был сыном короля эллинов Георга I и великой княжны Ольги Константиновны) побывали в Нагасаки и Киото. А затем произошло покушение на цесаревича Николая, вошедшее в историю как Инцидент в Оцу. 11 мая 1891 года по новому стилю 22-летнего сына Александра III попытался убить японский городовой Цуда Сандзо.
Это дело до сих пор остается исторической загадкой.
Подробности случившегося известны благодаря обстоятельному докладу руководителя путешествия Владимира Барятинского императору. В самом начале генерал пояснил, что составлял свое письмо «с невыразимым волнением и чувством беспредельной благодарности Всевышнему». По его словам, члены монарших семей прибыли в Оцу в 17 часах езды от Киото для осмотра озера Бива. Встреча была «весьма торжественная и радушная» как со стороны властей, так и простого народа. Наследник и сопровождавшие его лица осмотрели древний храм и отобедали у губернатора. После выполнения задуманного процессия выехала в джен-рикшах для обратного следования в Киото. По обеим сторонам узких улиц собрались внушительные толпы. Их контролировали полицейские. Перед цесаревичем Николаем ехали губернатор и полицмейстер, позади – принц Георг, японский принц Арисугава и свита – по одному человеку в каждой джен-рикше.
Власти Японии боялись испортить отношения с Россией
«На одной из главных улиц полицейский нижний чин в форме внезапно подбежал сзади к экипажу Николая Александровича и нанес ему удар саблею по голове, — писал генерал Барятинский. — Цесаревич выскочил вперед к стоявшей толпе. Злодей обежал экипаж кругом с видимою целью догнать великого князя. В это время подбежал принц Георг и ударил злоумышленника палкою по голове, что побудило его обернуться ко стороне принца. Тогда один из японцев, везший джен-рикшу, сшиб его с ног, а его товарищ выхватил его же саблю и ударил его ею по шее, причинив ему сильную рану».
Сабля полицейского рассекла кожу на голове наследника до кости. Ехавшие сзади поначалу не поняли, что произошло. Через несколько секунд наследника увидели стоявшим посреди улицы без шляпы. Правой рукой он держался за голову, из которой струилась кровь. Если верить Барятинскому, Николай «был спокоен и сохранил все присутствие духа, успокаивая всех и говоря, что он особенного ничего не чувствует и что рана пустая». Согласно Николаю Обручеву, покушение не окончилось убийством наследника исключительно благодаря быстрому вмешательству принца Георга, который «своей тростью ослабил удар сабли самурая, вследствие чего рана оказалась поверхностной».
Сразу после инцидента Георг получил личную благодарность императора Мэйдзи, желавшего сохранить хорошие отношения между Японией и Россией.
Впрочем, в Петербурге именно греческого принца считали ответственным за происшедшее. Поговаривали, что он взял с собой цесаревича в опасное место и вообще оказывал на него плохое влияние.
На память о поездке в Оцу у Николая остался шрам. Сам будущий император отметил в своем дневнике, что спасшую его бамбуковую палку принц Георг купил в доме губернатора незадолго до нападения. О худшем моменте всего путешествия Николай Александрович записал следующее: «Выехали в джен-рикшах и повернули налево в узкую улицу с толпами по обеим сторонам. В это время я получил сильный удар по правой стороне головы, над ухом. Повернулся и увидел мерзкую рожу полицейского, который второй раз на меня замахнулся саблей в обеих руках. Я только крикнул: «Что, что тебе?» И выпрыгнул через джен-рикшу на мостовую. Увидев, что урод направляется ко мне, и никто не останавливает его, я бросился бежать по улице, придерживая рукой кровь, брызнувшую из раны. Я хотел скрыться в толпе, но не мог, потому что японцы, сами перепуганные, разбежались во все стороны. Обернувшись на ходу еще раз, я заметил Джорджи, бежавшего за преследовавшим меня полицейским».
В отличие от своих родственников в России, цесаревич Николай был искренне благодарен своему троюродному брату: «Джорджи — мой спаситель, одним ударом своей палки повалил мерзавца, и, когда я подходил к нему, наши джен-рикши и несколько полицейских тащили его за ноги. Один из них хватил его, его же саблей по шее. Чего я не мог понять — каким путем Джорджи, я и тот фанатик остались одни, посреди улицы, как никто из толпы не бросился помогать мне».
«Продолжаю засматриваться на гейш»
По мнению Обручева, покушение являлось «отражением того враждебного отношения к России, которое царило тогда в Японии и которое поддерживалось правительственными кругами Англии и других держав». Впрочем, сами участники событий не стали связывать нападение с властями страны, посчитав покушение выходкой фанатика-одиночки. Так, генерал Барятинский заверил Александра III в том, что задержанный злоумышленник «принадлежит к партии, враждебной иностранцам». Сами японцы перепугались настолько, что русским пришлось их успокаивать и приободрять. В разговоре с принцем Арисугавой наследник престола признался, что происшествие не сможет испортить хорошее впечатление от радушного приема.
Как свидетельствовал Барятинский, «цесаревич привел всех в восторг своим хладнокровием и добротой по отношению к японцам, которые в полном отчаянии».
«Я нисколько не сержусь на добрых японцев за отвратительный поступок одного фанатика. Мне так же, как прежде люб их образцовый порядок и чистота, и, должен сознаться, продолжаю засматриваться на гейш, которых издали вижу на улице», — записал Николай в дневнике.
Простые японцы на улицах становились на колени и поднимали руки в знак сожаления.
В доме губернатора рану престолонаследника обмыли и перевязали.
Александр III приказал немедленно прервать путешествие и возвратиться в Россию, хотя сам Николай не видел серьезной опасности и хотел продолжать свою миссию, — но был вынужден подчиниться.
Из Японии цесаревич прибыл во Владивосток, где заложил первый камень железнодорожного вокзала — конечной станции Великого Сибирского пути. В Петербург Николай вернулся на поезде. Считается, что многомесячное путешествие значительно расширило умственный кругозор будущего императора.
Напавший на него Сандзо давал противоречивые показания на следствии. Через несколько месяцев после вынесения приговора о пожизненном заключении он неожиданно умер в тюрьме на острове Хоккайдо. Загадочные обстоятельства смерти самурая наводили современников на мысль о заговоре против наследника российского престола.