Цивилизация
85 лет назад в Лейпциге состоялась легендарная словесная дуэль немецкого нациста Германа Геринга и болгарского коммуниста Георгия Димитрова на суде по делу о поджоге Рейхстага. Заседание, которое задумывалось для доказательства диверсии коммунистов против Германского государства, превратилось в бенефис Димитрова и вошло в историю как обличение болгарином преступной сущности нацизма.
За три месяца процесса деятель Коминтерна 36 раз лишался слова и пять раз изгонялся из зала. Обладая развитыми ораторскими способностями, Димитров изящно переигрывал многих своих оппонентов и в итоге сумел доказать собственную невиновность. Ситуация настолько вышла из-под контроля и сместилась в невыгодную обвинению сторону, что пришлось прервать радиотрансляцию процесса.
Приобретенная в Лейпциге слава сделала Димитрова одним из самых влиятельных коммунистов планеты.
Провал процесса над коммунистами побудил нацистов к переформатированию всей судебной системы. Вскоре политические дела были переданы из обычных судов в специально созданную Народную судебную палату, членов которой назначал лично Адольф Гитлер. Так нацисты после позора с Димитровым полностью подчинили Фемиду своим целям.
Поджог Рейхстага произошел 27 февраля 1933 года и послужил существенному расширению влияния НСДАП в стране. На новых выборах 5 марта нацисты увеличили свое представительство в парламенте с 32 до 44%. Ловко используя общественный резонанс от «теракта» в Берлине, к ноябрю Гитлер и его сподвижники сумели добиться запрета всех остальных партий и укоренения диктатуры НСДАП.
После пожара в здании парламента на коммунистов обрушились репрессии. В первые же дни были арестованы около четырех тысяч человек. Непосредственно на месте событий задержали голландца Миринуса ван дер Люббе. Помимо него в случившемся обвинили лидера парламентской фракции Компартии Германии Эрнста Торглера и трех болгарских коммунистов Васила Танева, Благоя Попова и Димитрова. Двое иностранцев почти не владели немецким и активно не участвовали в заседаниях.
Напротив, проживавший к моменту суда в Берлине уже около четырех лет Димитров неплохо говорил на этом языке и был способен вести длительные дискуссии.
4 ноября 1933 года в зал суда впервые была допущена советская пресса. В начале процесса в советско-германских отношениях разразился «журналистский конфликт», едва не обернувшийся взаимной высылкой репортеров. Однако, чтобы не портить отношения с Иосифом Сталиным, Германия все-таки выдала корреспондентам из СССР аккредитации для работы.
В числе представителей всех газет Германии и мировых СМИ они стали свидетелями одной из самых известных судебных пикировок первой половины XX века. Председатель Рейхстага, по совместительству премьер-министр Пруссии Геринг был приглашен к участию в заседании в качестве важного свидетеля – он одним из первых оказался на месте поджога вечером 27 февраля. Нацистские вожди планировали превратить суд в форум для антикоммунистических заявлений. Однако заседание пошло совсем не по их сценарию, фактически переродившись в допрос Димитровым самого Геринга, который явился на заседание в новом коричневом мундире штурмовика СА:
болгарин на полную использовал еще сохранявшееся в Германии право задавать вопросы свидетелю.
Дождавшись разрешения вступить в разговор, коммунист обратил внимание присутствующих на заявление Геринга о якобы обнаруженном в кармане ван дер Люббе партбилете, хотя «трое чиновников полиции, арестовавшие и первыми допросившие голландца», факт такой находки не подтвердили.
Геринг попытался перевести тему, но Димитров продолжил:
«После того как вы как министр внутренних дел Пруссии официально заявили Германии и всему миру, что поджигателями Рейхстага являются коммунисты («Да!» — воскликнул Геринг), что это совершила Коммунистическая партия (Геринг снова подтвердил: «Да!»), что Компартия Германии связалась с ван дер Люббе, иностранным коммунистом, и другими подобными субъектами, — не направило ли это ваше заявление полицейское, а затем и судебное следствие в определенном направлении, и не исключило ли оно возможности идти по другим следам в поисках истинных поджигателей Рейхстага?» (цитата приведена по книге Александра Полещука («Георгий Димитров. Драматический портрет в красках эпохи»).
Эти слова разозлили Геринга, поставив его на грань срыва.
«Ваша партия – это партия преступников, — ответил он. – И если на расследование и было оказано влияние в этом направлении, но оно было направлено по верным следам».
Далее слово вновь взял Димитров:
«Известно ли господину премьер-министру Герингу, что эта партия «с преступным мировоззрением», как он выражается, является правящей на шестой части Земного шара, а именно в Советском Союзе? (Геринг воскликнул: «К сожалению!»). Известно ли господину Герингу, что СССР поддерживает с Германией дипломатические, политические и экономические отношения, что его хозяйственные заказы давали и дают работу сотням тысяч рабочих?»
После этого высказывания председатель суда Вильгельм Бюнгер запретил болгарину «вести здесь коммунистическую пропаганду». Подсудимый парировал тем, что Геринг «сам ведет национал-социалистическую пропаганду».
После этого нацист сорвался на крик:
«Я вам скажу, что известно германскому народу. Германскому народу известно, что здесь вы бессовестно себя ведете, что вы явились сюда, чтобы поджечь Рейхстаг и позволять себе наглость в отношении немецкого народа. Но я здесь не для того, чтобы позволить вам обвинить меня. Вы в моих глазах мошенник, которого надо просто повесить!»
К Димитрову снова обратился Бюнгер, лишивший коммуниста слова и приказавший ему сесть. «Вы боитесь моих вопросов, господин премьер-министр?» — сказал Димитров, повернувшись к Герингу.
«Это вы будете бояться, как только после суда попадете ко мне в руки, подлец!» — ответил тот.
Заседание закончилось тем, что судья Бюнгер лишил коммуниста права присутствовать в зале в течение трех дней.
К нацисту никаких санкций применено не было. На следующий день диалог Димитрова и Геринга приводили все ведущие мировые издания.
«Сенат совершил харакири, так как у него не хватило мужества немедленно выставить из зала господина Геринга за оскорбление обвиняемого Димитрова, — писала британская Daily Telegraph. – Процесс дал непоправимую трещину. Теперь мы по крайней мере знаем, в чем дело».
«Угрозы, которые Геринг в своем безрассудном бешенстве изрыгал по адресу Димитрова, сразу обесценили все судебное разбирательство», — отмечала швейцарская Neue Zürcher Zeitung.
«Поединок Димитрова с Герингом станет одной из страниц человечества. Димитров исчез во мраке камеры. Геринг с триумфом удаляется, приветствуемый рядами своих приспешников. Но победил Димитров», — констатировал известный чехословацкий публицист Юлиус Фучик.
Несколько дней спустя Геринг пожаловался на судей Гитлеру во время обеда в Рейхсканцелярии.
«Мой фюрер, эти члены Верховного суда вели себя безобразно. Складывалось впечатление, что судили нас, а не коммунистов», — рассказал председатель Рейхстага (цитата по книге Франсуа Керсоди «Герман Геринг: Второй человек Третьего рейха»).
«Мой дорогой Геринг, это лишь вопрос времени. Эти люди уже созрели для отставки, на их место мы поставим своих людей. Но пока Старик (президент Германии Пауль фон Гинденбург. – «Газета.Ru») жив, мы сделать это не в состоянии».
Гинденбург умер 2 августа 1934 года.
8 ноября 1933-го в лейпцигском суде выступил министр народного просвещения и пропаганды Йозеф Геббельс. Наученный неудачным опытом соратника, он жестче контролировал поведение Димитрова, да и сам вел себя намного аккуратнее в выражениях и сдержаннее в поведении, чем Геринг. Словесная дуэль Димитрова с Геббельсом не произвела такого же эффекта и не вызвала ажиотаж среди журналистов.
Авторитет Геринга после выступления на процессе несколько пошатнулся, в то время как позиции Геббельса в партии и государстве, наоборот, окрепли.
Виновным в поджоге Рейхстага был признан только ван дер Люббе. 10 января 1934 года он был обезглавлен на гильотине Лейпцигской тюрьмы, а в 2008-м посмертно амнистирован. Остальных оправдали, но оставили за решеткой. В итоге Торглера освободили в обмен на обещание не заниматься политикой, а болгар выслали в СССР после предоставления им советского гражданства. Сегодня об исполнителях поджога существует две версии: либо ван дер Люббе, который якобы являлся пироманьяком, работал в одиночку, или же его действия негласно контролировали нацисты под руководством Геринга.