Цивилизация
— Валерий Анатольевич, сегодня Михаил Котюков подписал приказ об образовании Научно-координационного совета при ФАНО. Вы считаете, это правильный шаг?
— Конечно. Я бы сказал, это запоздалый шаг: он давно уже должен быть создан. Некоторые научно-организационные решения уже приняты, а ученые в этом процессе участия не принимали.
— А что вы скажете о его составе?
— Я далеко не всех этих людей знаю. Те, кого я знаю, вроде разумные люди. Но вообще я считаю, очень неправильно, что тут сплошные директора и академики.
— Хотя, судя по тексту приказа, даже кандидаты могут быть.
— Ну да. Конечно, надо было бы иметь здесь не только генералов от науки. И это минус. Я считал бы, что, наоборот, большинство в НКС должны были бы составлять действующие ученые, не обремененные директорскими полномочиями. А директора будут, естественно, заботиться в основном о своих институтах, а не об академической науке в целом. Да и руки у них в общем-то связаны: попробуй-ка занять жесткую позицию, когда у тебя за спиной целый институт.
Еще один минус – молодежи в НКС практически нет. Что для меня крайне странно.
— А каков будет статус НКС?
— По положению это будет совещательный орган. Так что тут никаких иллюзий быть не должно: никаких решений он принимать не будет. В какой степени к нему будет прислушиваться руководство ФАНО, посмотрим, но заявлялось, что будет прислушиваться очень внимательно.
— В перечне задач НКС все задачи начинаются с формулировки «участие в подготовке предложений…». Такая формулировка как-то очень ограничивает полномочия совета.
— Ну это как поставить дело. Совет может высказывать критические соображения по поводу всех документов, которые будут готовиться. «В воздух» это будет или не «в воздух» — это покажет практика.
— Одна из задач — это «участие в подготовке предложений…» по разработке плана проведения научных исследований. Как вы считаете, может ли быть разработан централизованный план научных работ? Он будет спускаться институтам?
— Каждая научная организация имеет свои планы, так что, вероятно, для каждого института будет свой план — это нормально. А единый план проведения научных работ в организациях, подведомственных агентству, — как-то я плохо себе представляю, как такой план может существовать.
Ну, может быть, план очень крупными мазками, на уровне направлений. Хотя я не очень понимаю, зачем он нужен.
— Как-то напоминает советскую плановую экономику…
— Ну мы же бюджетная организация — совсем без плана не обойтись. Собственно, в институтах всегда были планы, Хотя они, конечно, корректируются, но вы должны представлять, в какую сторону двигаться, что вы хотите получить.
— Еще одна задача – «участие в подготовке предложений…» по оценке эффективности научных организаций. До сих пор создание комиссии по оценке эффективности происходило как-то очень неэффективно. А что теперь?
— Процесс создания такой комиссии довольно сложно происходил, потому что ФАНО решило провести социологическое исследование на эту тему и объявило голосование. Но сейчас этот процесс близок к завершению. Конечно, НКС должен следить за этой ситуацией: это ключевой вопрос на ближайшее время.
— А критерии оценки разработаны?
— Разработаны критерии и регламент. Они, на мой взгляд, более или менее разумные.
Ну а дальше как это все пойдет, покажет практика. Ничего такого же у нас еще не было.
Были внутриакадемические оценки, но они не приводили ни к каким капитальным последствиям.
— Валерий Анатольевич, кто лично с вами от ФАНО вел переговоры, чтобы вы вошли в совет?
— Михаил Михайлович Котюков.
— И последний вопрос. Сейчас, через год с небольшим реформы РАН, что, на ваш взгляд, изменилось — в плохую или, может быть, в хорошую сторону?
— Ничего особенно хорошего я не вижу. Если не говорить о сравнительно небольших движениях, которые произошли в сторону упорядочивания имущественного комплекса академии, академических институтов.
Что плохого – резко возросла бюрократическая нагрузка на институты, потому что ФАНО просто завалило директоров институтов всевозможными бумагами, которые требуют немедленного исполнения. И это тяжелое бремя.
С научными сотрудниками, в общем, ничего не произошло. И это даже плохо, потому что ситуация должна развиваться, а в течение последнего года она была просто заморожена — и в связи с мораторием, который объявил президент России на кадровые и имущественные изменения, и в связи с тем, что структура еще не завершила свое формирование, содержательных движений практически не было.
Хотя сейчас происходит некое содержательное движение: объявлены пилотные проекты по объединению нескольких институтов в одну единую организацию. К этому можно относиться очень по-разному, и происходит это, на мой взгляд, довольно невнятно, цели и задачи этого не обозначены. Но пилотный проект есть пилотный проект, поэтому надо посмотреть, что из этого получится. Пока что это, скорее, бюрократические игры. Хотя есть энтузиасты этой идеи, которые считают, что в каких-то областях надо создавать более крупные организации.
Так что ничего хорошего не произошло, к сожалению, но и ничего убийственного тоже не произошло. Будем смотреть, куда все это вырулит. С окончанием моратория можно ожидать самого разного развития ситуации.