Цивилизация
В конце 1939 года мир находился в напряженном, взбаламученном состоянии. Хотя Советский Союз не вступил в мировую войну, договорившись с Германией о ненападении, Красная армия все равно была мобилизована и вошла в Западную Белоруссию и на Западную Украину.
Общее состояние международных дел заставляло советское руководство думать о будущей войне и решать острый вопрос безопасности Ленинграда. Город, хотя и потерял столичный статус, был крупным индустриальным центром, в нем располагались важные оборонные заводы.
После Гражданской войны граница между СССР и Финляндией проходила по реке Сестре, то есть примерно в 30 км к северу от Ленинграда. В условиях возможной войны с Германией этого было недостаточно: правительство в Хельсинки было проберлинским, кроме того, в Гражданскую войну «белофинны» воевали против Красной армии в Карелии.
Советское руководство предложило Хельсинки обмен территориями. В рамках Московских переговоров, которые начались в октябре 1939 года, предлагалось удалить границу на 90 км от Ленинграда, СССР также хотел взять в аренду острова в Балтийском море и полуостров Ханко, на котором планировалось размещение военной базы. Однако дипломатам договориться не удалось: в начале ноября 1939 года переговоры зашли в тупик.
26 ноября произошел пограничный инцидент, с которого и началась советско-финская война. Тогда финская артиллерия якобы нанесла удар по частям Красной армии в районе местечка Майнила недалеко от Выборга. Была ли это провокация или случайность вследствие общей напряженности ситуации на границе, но Советский Союз использовал инцидент для начала войны.
29 ноября председатель советского правительства – Совета народных комиссаров – Вячеслав Молотов обратился с нотой к послу Финляндии в СССР Аарво Ирие-Коскинену. В ней говорилось: «Нападения финских воинских частей на советские войска продолжаются... не только на Карельском перешейке, но и на других участках советско-финляндской границы... Ввиду сложившейся обстановки...
СССР не может больше поддерживать нормальных отношений с Финляндией. И вынужден отозвать из Финляндии своих политических и хозяйственных представителей...»
30 ноября Молотов обратился к советскому народу по радио, в газетах его обращение было напечатано на первой полосе. Он подтвердил денонсацию пакта о ненападении между СССР и Финляндией, отметив: «Единственной целью наших мероприятий является обеспечение безопасности Советского Союза, и особенно Ленинграда с его трех с половиной миллионным населением».
В рамках пропагандистской кампании прошли и массовые демонстрации, на которых собравшиеся, естественно, клеймили «финляндскую военщину». Газета «Правда» опубликовала подборку мнений, впрочем, не отличавшихся разнообразием. Среди тех, кто говорил о «гнусной провокации» со стороны финнов, были рабочие, колхозники и даже академики – на общем собрании с выступлением на злободневную тему выступил вице-президент Академии наук Евгений Чудаков.
Некоторые исследователи считают, что СССР планировал начать военную кампанию в Карелии чуть ли не осенью, по крайней мере в пропагандистской песне «Принимай нас, Суоми-красавица» утверждается, что «Невысокое солнышко осени // Зажигает огни на штыках».
В этот же день части Красной армии получили сигнал к наступлению. Центральный комитет Коммунистической партии Финляндии оперативно выступил с обращением к народу страны, призывающим к отказу от войны. Тут же была провозглашена Финляндская Демократическая Республика (ФДР) во главе с коммунистом Отто Куусиненом.
2 декабря ФДР была признана СССР и были заключены договоры об установлении дипломатических отношений, о взаимопомощи и дружбе.
Эти документы предусматривали территориальные изменения – Финляндии должно были отойти 70 тыс. кв. км Советской Карелии в обмен на 4 тыс. кв. км севернее Ленинграда, продажу части полуостровов Рыбачий и Средний на Кольском полуострове и островов в Финском заливе.
Казалось, Красная армия добьется быстрого успеха: в Заполярье советские части заняли Печенгу и вышли к норвежской границе. Однако на оборонительных рубежах в Карелии, получивших название «линии Маннергейма», советским солдатам пришлось столкнуться с ожесточенным сопротивлением.
Красноармейцы умирали не только в бою, но и из-за плохой организации снабжения – число обмороженных было огромно.
Лишь в конце февраля 1940 года советские части добились успеха: линия была прорвана, советская армия вошла в Выборг. 13 марта был подписан мирный договор, по которому Советский Союз получал и Печенгу, и Выборг, а также арендовал на 30 лет полуостров Ханко в Балтийском море с правом строительства там военной базы.
Стоит заметить, что существует дискуссия о том, как оценивать итоги войны. С одной стороны, безопасность Ленинграда была обеспечена – граница передвинута. По мнению части историков, эта задача для Сталина была первичной. С другой стороны, создание марионеточного правительства ФДР свидетельствовало о желании советизировать всю Финляндию – это сочетается с заявлениями Сталина о «расширении фронта социализма», которые прозвучали после присоединения Западной Белоруссии и Западной Украины к СССР.
Часть специалистов ставят во главу угла сталинский прагматизм – задачей-минимум было решение тактических задач около Ленинграда, максимум – создание лояльного правительства в Хельсинки.
Достигнута задача-минимум была большой ценой. Историки оценивают число жертв в Зимней войне в диапазоне от 127 тыс. до 150 тыс. советских солдат только убитыми. «В период войны против Финляндии 1939–1940 гг. Проявилась порочность... расчета на молниеносные боевые действия «малой кровью на чужой территории», – писал специалист по истории пропаганды и подготовки Советского Союза к войне Владимир Невежин.
Война оказалась еще и непопулярной – посланник СССР в Великобритании Иван Майский писал в Москву о «третьей антисоветской волне» за 1939 год (после пакта Молотова – Риббентропа и ввода войск на территорию Польши), которая, как он признает, «до сих пор еще не изжита». Антисоветские демонстрации прошли во многих европейских городах, а СССР в декабре 1939 года был исключен из Лиги наций.
Пропагандистское объяснение необходимости войны на севере было зыбким. В документах Политуправления Красной армии, опубликованных в книге «Психология войны в ХХ веке: исторический опыт России» Еленой Сенявской, приводятся мнения рядовых солдат, которые сомневались, «не являются ли наши требования агрессивными...».
Таким образом, тактическая победа близ Ленинграда стала стратегическим репутационным ударом по Москве.
Отношения с Англией, Францией и США стали более напряженными, общественное мнение обвиняло Советский Союз в агрессии. Кроме того, Финляндия стала в этой ситуации неизбежным участником будущей войны – и точно не на стороне Советского Союза.