Цивилизация
Перестройка стала временем, когда подавленные, задрапированные лозунгами о «братстве и единстве», о «новой общности — советском народе» региональные проблемы прорвались наружу. В частности, во второй половине 1980-х годов во многих республиках Союза началось национальное движение, в том числе связанное со статусом национальных языков.
Представители местной интеллигенции считали, что в стране ведется политика русификации, а языки народов СССР ограничиваются в использовании. Принятые в позднебрежневские времена (в 1978 году) конституции деликатно обходили вопрос о языке: так, конституция Украины гласила (ст. 103), что «законы Украинской ССР, постановления и иные акты Верховного Совета Украинской ССР публикуются на украинском и русском языках».
Правда, в ст. 167 утверждалось, что судопроизводство в республике ведется на украинском языке «или на языке большинства населения местности». Ст. 158 конституции Молдавии утверждала, что судопроизводство возможно на молдавском и на русском языках или на языке большинства данной местности.
В годы перестройки языковой вопрос стал особенно актуален в западных республиках Союза — в Прибалтике, Белоруссии, на Украине и в Молдавии.
В таких республиках, как Эстония, Латвия и Молдавия, не принадлежавшие к титульной нации люди местные языки учить не хотели (и им они были попросту не нужны).
Украинский и белорусский языки испытывали сильное давление русского (в начале 1980-х годов в Минске говорили, что белорусскую речь можно было услышать или в деревне, или в Союзе писателей).
Неудивительно, что там еще в первые годы перестройки возникли некоммунистические движения, в том числе заговорившие о необходимости защиты языков. Дополнительным поводом для подобных выступлений в Молдавии была заметная социальная дистанция между национальными общинами. Молдаване составляли большинство сельского населения, русские и украинцы преимущественно жили в городах.
Как и в других республиках, местные школы все охотнее обучали детей на русском языке.
В Молдавии такой структурой стал «Народный фронт Молдовы» (НФМ), сформировавшийся в 1989 году. Его лозунгами, в частности, были перевод молдавского языка на латиницу и укрепление его статуса. В августе 1989 года на рассмотрение Верховного совета республики поступил закон о языке, который делал молдавский единственным государственным языком республики и переводил его на латиницу (это решение было принято делегатами почти единогласно). А вот споры о статусе русского языка были жаркими: представители Левобережья призывали сделать его вторым государственным, делегаты молдавскоязычных районов — перевести в статус языка межнационального общения.
В ходе дебатов депутаты от Тирасполя и Бендер покидали зал, но потом вернулись.
В итоге 31 августа молдавские парламентарии первыми в СССР лишили русский язык государственного статуса, сохранив за ним статус языка межнационального общения. Острее всего на это решение отреагировали в Левобережной Молдавии, где русские и украинцы проживали компактно. Там и началось забастовочное движение в Тирасполе и Бендерах — крупных по меркам аграрной республики промышленных центрах.
Это решение Верховного совета Молдавии не вызвало большого ажиотажа в центре. Журналистка «Известий» в небольшой заметке 2 сентября 1989 года писала, что «принято компромиссное решение, которое должно снять напряженность в республике».
Газета «Правда» сообщала о происходящем в Кишиневе в информационном ключе, зато предоставляла место для полосного интервью с психотерапевтом Анатолием Кашпировским.
Обстановка в республике стала накаляться: в Кишиневе все чаще звучали националистические лозунги. Поэтесса Леонида Лари во время одного из митингов обручилась прилюдно с памятником Штефану чал Маре (Стефану Великому) — историческому правителю Молдавии, при котором страна достигла наивысшего расцвета. В свою очередь, национальные меньшинства — русские и украинцы Приднестровья, а также гагаузы на юге республики — оформляли свои национальные образования.
В апреле 1990 года Молдавия принимает новую национальную символику — трехцветный сине-желто-красный флаг и герб с орлом и зубром. Эту символику в приднестровском нарративе стали называть фашистской, а власти в Кишиневе — националистами и даже национал-фашистами.
В сентябре 1990 года была провозглашена Приднестровская Молдавская Советская Социалистическая Республика.
В этом образовании закон установил три государственных языка — русский, украинский и молдавский (сохранив кириллическую графику у последнего).
Обстановка в республике обострялась: в 1991 году Приднестровье приняло участие в референдуме 17 марта о сохранении СССР, а Молдавия — нет. Происходили постоянные столкновения, которые весной-летом 1992 года вылились в полномасштабный конфликт. Молдавские силовики попытались овладеть Бендерами, в ходе ожесточенных боев за город погибло около 800 человек. После кровавого лета 1992 года конфликт в Приднестровье оказался заморожен. Республика запустила свою валюту (рубль), оттуда не произошло исхода молдавского населения.
Но ПМР остается непризнанным образованием, на границах которого находятся посты миротворческих сил Содружества Независимых Государств (СНГ).
После Молдавии русский язык лишился государственного статуса и в других республиках:
28 октября того же года украинский язык стал единственным государственным в УССР.
С тех пор вопрос о статусе русского языка (при наличии преимущественно русскоговорящих регионов Восточной Украины и Крыма) стал одним из самых болезненных для новой украинской государственности.
В январе 1990 года белорусский язык стал единственным государственным в БССР. Предполагалось, что в 2000 году все делопроизводство будет переведено на него, но 14 мая 1995 года на референдуме большинство белорусов высказалось за придание русскому языку статуса государственного.
Однако в большинстве республик русский язык оказался без статуса. Лишь в Киргизии и Казахстане за русским языком был закреплен статус официального, так как эти республики многонациональны и титульные народы на момент распада Союза не составляли там абсолютного большинства.