Цивилизация
Находки, сделанные в этом сезоне в поселке Сенной на Таманском полуострове, где не первый год работает Фанагорийская комплексная археологическая экспедиция, позволили ученым изящно и достоверно доказать давние предположения о драматических событиях, разворачивавшихся на этой земле еще в I веке до н.э. И поднятые со дна моря амфоры, которыми Владимир Путин невольно привлек внимание общественности и журналистов к древнегреческому городу, оказались цветочками.
Фанагория – единственный по своей уникальности памятник античной цивилизации в России. Около тысячи лет этот город, греческий полис, просуществовал как античный и около 500 лет – как средневековый.
Боспорское государство — древнейшее государственное образование, когда-либо существовавшее на территории современной России, — имело две столицы по обе стороны Керченского пролива — Пантикапей и Фанагория.
Город исследуется еще с XVIII века, когда Таманский полуостров был присоединен к России, однако до начала XX века раскопки велись варварским способом: люди искали золото, ценности, украшения. Основной раскоп, который был начат 20 лет назад, сегодня имеет глубину около 6 м, и его нижний слой датируется первой половиной V века до н.э., что примерно соответствует эпохе образования города выходцами из Малой Азии. Название он носил в честь человека, который его основал, – Фанагора.
Посреди раскопа сейчас виднеются замощенная булыжником мостовая и комплекс крупных общественных зданий. Десять лет назад здесь были найдены остатки крупного здания, которое было разрушено в результате сильнейшего пожара. На полу здания нашли множество монет и украшений, датировка которых указывала на то, что события происходили в I веке до н.э.
А вскоре в море обнаружили мраморное надгробие жены царя Митридата Евпатора.
Тогда-то ученые и связали эти находки с письменными источниками, в которых говорилось о восстании, которое в 63 году до н.э. подняла Фанагория против царя Митридата, считавшего себя новым Александром Македонским и мечтавшего опрокинуть Древний Рим. В описании говорилось, что осаждавшие войска обложили акрополь бревнами и подожгли, чтобы городские стены стали трескаться. В окружении оказался гарнизон Митридата и пятеро его детей, на спасение которых Митридат из Пантикапея выслал военные корабли. Восстание удалось подавить, но спасли только старшую дочь царя. Погибла и его жена.
«Гипсикрат, жена Митридата, прощай», – было выбито на камне, так на мужской манер называл за мужество свою жену Гипсикратию царь Митридат.
В 2012 году неподалеку от берега под водой были найдены остатки деревянного судна, которое, как считалось до последнего времени, было византийским торговым кораблем. Однако недавняя находка увязала все артефакты, поднятые в последние годы со дна моря и с раскопа, в одну цепочку. Металлический таран, найденный в нескольких метрах от корабля, указал на то, что это было боевое гребное судно, отправленное Митридатом на подавление восстания. Оно было сожжено жителями города.
Сомнений в принадлежности корабля не оставляет знак царя Митридата, отлитый на бронзовом таране, – полумесяц и звезда.
«Это означает, что перед нами один из тех кораблей, которые прислал Митридат в Фанагорию спасать своих детей. Это последний штрих в большой и очень красивой истории», – считает Владимир Кузнецов, завотделом классической археологии Института археологии РАН, который много лет руководит Фанагорийской экспедицией.
В этом году в раскопках принимают участие более 200 человек, в основном студенты из Крыма, Москвы, Краснодара и ряда других городов. Сделанные находки и перспектива дальнейших открытий требуют скорейшего создания на месте Фанагории государственного историко-археологического музея, уверен руководитель экспедиции. В апреле этого года правительство распорядилось создать уникальный музей. По словам ученого, он сожалеет о том, что другие археологические группы в стране не обладают такой технической оснащенностью и поддержкой, какую имеет Фанагорийская экспедиция благодаря фонду «Вольное дело» Олега Дерипаски.
Своими мечтами и опасениями известный археолог поделился с «Газетой.Ru».
– Каким вы видите музей на месте Фанагории?
– Мы хотим сделать не проект музея, а эксклюзивный музей – сделать из этого места такое, чего в нашей стране никогда не было. Хотим объявить международный конкурс, чтобы в нем участвовали ведущие мировые архитекторы, и воплотить лучший проект, чтобы о нем говорил весь мир. Я, например, вижу такой вариант: на берегу стоит музей, который выходит в море на выносных сваях. И в море в стеклянном музее будут выставлены экспонаты, связанные с подводной археологией. Это нужно делать, потому что корабль Митридата – один из немногих найденных в мире античных кораблей и единственный в России.
Если это будет эксклюзивный с точки зрения формы, богатства, масштаба и влияния музей, он будет иметь статус, такой же как Эрмитаж и ГМИИ имени Пушкина.
– Это будет действительно богатый музей?
– Каждый сезон, вскрывая один слой, мы находим несколько сотен монет. Вот умножьте несколько сотен монет на мощность культурного слоя. Получится, что миллионы только монет хранятся в Фанагории. Десятки тысяч обломков статуй, надписи, другие находки будут составлять суть музея. Плюс некрополь, в котором можно найти самые разнообразные вещи, богатство неисчерпаемое! Знаете, обычно к культуре не применяют слово «цена»: говорят, что культура бесценна. Но никто не задумывается, как посчитать ценность культуры с точки зрения денег. Что такое Фанагория? У нее есть своя внутренняя капитализация. Каждый античный предмет стоит денег, который мы, конечно, продавать не будем, но знаем о его ценности. Знаете, что одна монета, которая чеканилась в IV веке в Пантикапее и которая здесь тоже ходила, на аукционе в Нью-Йорке была продана за $3,25 млн?
Оценив стоимость таких предметов на аукционах, мы подсчитаем, что капитализация Фанагории составляет миллиарды долларов.
– Какие новейшие технические методы у вас есть на вооружении?
– Мы приобрели почти всю аппаратуру, необходимую для реставрационных работ, не хватает только рентгеновской установки. Под водой мы используем георадары, магнитометры, профилографы, различные сонары. Также мы используем сканер, чтобы сканировать поверхность городища и установить его микрорельеф.
– Как реформа науки и образование новой структуры – ФАНО – отразились на вашей работе?
– Конечно, цепкие руки ФАНО начали добираться до нас, и это пока сказалось только на одном – усилении бюрократии. В науке я уже почти 40 лет и всю жизнь, как мне казалось, работал честно, не спал на боку, иначе бы у нас не было этой экспедиции. Мы писали статьи, публиковали книги, но теперь я должен доказывать, что я действительно работаю, а это съедает массу времени, которое должно быть посвящено науке.