Цивилизация
Программа «Для женщин в науке» реализуется в России с 2007 года при участии Российской академии наук, Комиссии Российской Федерации по делам ЮНЕСКО, Бюро ЮНЕСКО в Москве и является частью международного проекта L'OREAL-UNESCO «For Women in Science».
По условиям конкурса соискательницами национальной стипендии могут стать женщины-ученые, кандидаты наук в возрасте до 35 лет, работающие в российских научных институтах и вузах по следующим дисциплинам: физика, химия, медицина и биология. Размер стипендии L'OREAL -ЮНЕСКО составляет 400 тыс. рублей.
За пять лет существования программы в России 45 стипендиатов были награждены премией L'OREAL–ЮНЕСКО за важные научные достижения. В этом году жюри конкурса «Для женщин в науке», возглавляемое академиком РАН Алексеем Хохловым, выбрало десять победительниц. Среди них — биолог Жанна Шатилина из Иркутского государственного университета и москвичка Юлия Нелюбина из Института элементоорганических соединений им. А.Н. Несмеянова РАН. С ними побеседовала «Газета.Ru».
— Сложно ли было получить премию? Как вы о ней узнали, какие документы подавали, что, по-вашему, повлияло на решение судей?
Жанна Шатилина: Получить премию было, с одной стороны, очень сложно, с другой — просто. Просто — в том, что документы, которые надо было подать для участия в конкурсе, совсем не сложные. Это лишь анкета, в которой необходимо указать научные достижения, в том числе список публикаций. И сложно в том, что для достижений нужно упорно работать до подачи документов. И еще сложно в том, что в конкурсе участвуют довольно много девушек, которые так же достойны получить эту награду, в этом году, например, их было около 400.
О награде я узнала от моего руководителя, который и посоветовал мне принять участие в конкурсе. Было это, если я не ошибаюсь, в 2008 году. Подавала документы также в 2009 году и вот в этом, 2012-м.
Первым критерием для отбора, как я узнала, является количество публикаций и индекс цитирования.
За это время, то есть с 2008 года, у меня вышел ряд статей, что, вероятно, и повлияло на решение жюри в этот раз.
Юлия Нелюбина: Сложно сказать. Сама процедура подачи достаточно проста и включает заполнение небольшой анкеты персональной информацией, данными о своей научной работе и публикациях. При этом мне до сих пор кажется удивительным, что, несмотря на заметный рост количества желающих в этом году (больше 400), количество поданных заявок очень мало по сравнению с общим числом молодых-женщин ученых в России, хотя сам процесс подачи отнимает совсем немного времени. Не секрет, что первым критерием отбора участниц является количество публикаций и насколько они привлекают внимание специалистов в данной конкретной области, то есть индекс цитирования. Прошедших во второй тур обсуждают на предмет важности предлагаемого научного проекта, его выполнимости и желания претендента продолжать научную карьеру в России. Как видите, критерии выбора в высшей степени разумные и действительно позволяют оценить вклад конкурсанток в развитие науки в России.
— Расскажите о своей работе: чем интересна ваша область исследований, почему вы выбрали именно ее?
Ж.Ш.: Я занимаюсь исследованием механизмов адаптации организмов к неблагоприятным факторам среды. Объектом наших исследований являются эндемичные организмы (амфиподы и гастроподы) озера Байкал. Интерес в их изучении состоит в том, что, во-первых, биохимические и молекулярные механизмы стресс-адаптации байкальских эндемиков изучены очень слабо, и наши исследования восполняют этот пробел. Во-вторых, эти организмы, уже длительное время обитают в Байкале, который характеризуется уникальными условиями: низкими температурами, высокой насыщенностью воды кислородом, значительной прозрачностью воды. Все это привело к тому, что в озере сформировалась фауна с высокой степенью специализации. Уникальные условия существования в Байкале привели к формированию высокоспецифичных механизмов адаптации у его обитателей. Кроме того, живые организмы населяют его по всем глубинам, и, обитая в условиях с различными уровнями изменений параметров среды, представляют уникальную систему для изучения процессов развития механизмов стресс-адаптации.
Ю.Н.: Я являюсь специалистом в области рентгеноструктурных исследований, что в первую очередь подразумевает определение структуры молекул, а также то, каким образом они взаимодействуют друг с другом в кристалле, – всего того, что определяет их свойства. И наибольшая привлекательность этой области, по крайней мере для меня, заключается в том, что так можно исследовать любые соединения – от небольших органических и неорганических соединений до биологических макромолекул, хотя я предпочитаю первые. В настоящее время метод настолько распространен, что сейчас многие считают, что в этой области сложно придумать что-то новое, но тем не менее он продолжает активно развиваться. Например, он позволяет на очень детальном уровне изучать природу химических связей. Как ни странно, до сих пор нет единого четкого мнения о том, что же это такое. Модели, которыми химики привыкли пользоваться, далеко не всегда хорошо описывают наблюдаемые результаты. Я как раз и занимаюсь изучением таких «экзотических» взаимодействий – неожиданных, странных, малопонятных, но тем не менее определяющих свойства многих химических систем.
— Расскажите о лаборатории, в которой вы работаете.
Ж.Ш.: Я работаю в лаборатории «Проблемы адаптации биосистем» НИИ биологии Иркутского государственного университета, под руководством Тимофеева Максима Анатольевича. У нас есть аналитическая лаборатория, где мы проводим обработку образцов биохимическими и молекулярно-биологическими методами анализа. Также есть полевая лаборатория в поселке Большие Коты, на Байкале. Там мы работаем в основном летом, проводим эксперименты. Однако экспериментальная работа идет круглый год. Зимой, например, мы проводим эксперименты в Иркутске, где также есть необходимое оборудование.
Ю.Н.: Я работаю в крупнейшем в России центре рентгеноструктурных исследований при ИНЭОС РАН. С нами сотрудничают исследователи со всей России, да, в общем, и многих зарубежных стран тоже. Это вызвано не только тем, что благодаря хорошим техническим возможностям мы можем проводить рутинные исследования в большом объеме на современном научном уровне, но и тем, что мы также проводим значительно менее распространенные прецизионные исследования, позволяющие узнать гораздо больше о строении веществ — о природе химической связи и зависящих от нее важных физико-химических свойств материалов.
— На ваш взгляд, легко ли женщине в России заниматься наукой? Существует ли сегодня стереотип «ученый-мужчина»?
Ж.Ш.: Я думаю, наукой заниматься не сложно, если ты действительно этого хочешь. Конечно, стереотип «ученый-мужчина» существует, так как больше на слуху именно ученые-мужчины. В то же время женщин-ученых, работающих в разных областях, немало тоже. И в Иркутске я знаю много прекрасных специалистов, женщин, работающих как в институтах СО РАН, так и в вузах. Как показывает моя поездка в Москву, на вручение премии, молодых женщин, которым интересна наука и которые серьезно ею занимаются, в России много.
Ю.Н.: На мой взгляд, это зависит не от страны, а от коллектива, в котором ты работаешь. В моем случае коллектив преимущественно мужской, женщин в лаборатории у нас сравнительно мало. Тем не менее за все время работы в лаборатории я ни разу не столкнулась с какими-то проблемами, обусловленными тем, что я — женщина. Хотя, конечно, определенные стереотипы на эту тему в обществе до сих пор существуют. Возьмем любой художественный фильм. Кто будет главным злодеем — сумасшедшим ученым? Конечно мужчина! Не могу сказать, что меня это сильно расстраивает. Разумеется, если речь идет о руководящих постах в науке, о директорах институтов и членах РАН, то эти позиции занимают в основном мужчины, хотя даже в России есть исключения.
— Были ли в вашей жизни курьезные ситуации, вызванные стереотипом «симпатичная девушка не может быть умной»?
Ж.Ш.: Честно говоря, не могу вспомнить такую ситуацию.
Ю.Н.: Единственный случай, который приходит на ум, связан с таким отношением ко мне со стороны как, ни странно, представительниц своего пола и профессии. На одной из конференций я неосторожно выступала с докладом в красном платье. Впоследствии я узнала, что, по мнению одной из участниц конференции, данная работа была хорошо принята исключительно за счет того, что доклад делала симпатичная девушка в красном платье. Надо сказать, я тогда это восприняла скорее как комплимент, но, как видите, такому стереотипу подвержены не только мужчины.